Наталья Лукьянова - Негаданное счастье

Хоть доктор не сказал ничего обидного, Викторию Михайловну задели его слова. Она говорила что думала, от всей души, а не потому, что хорошо воспитана.

– Что читаете? – Александр Григорьевич с интересом взглянул на закрытую книгу.

– Не поверите, фантастику. Обожаю Стругацких, – довольно сухо ответила Виктория Михайловна. В конце концов, это не она подсела к нему, а совсем наоборот. Хотя… к чему нервничать. Ее никто не собирался обижать.

– Хороший выбор. А я вот совсем мало стал читать. То одно, то другое. Все руки не доходят. Совсем от жизни отстал, – пожаловался Александр Григорьевич.

– Запишитесь к нам в библиотеку. У нас очень хороший фонд, – посоветовала Виктория Михайловна и поняла, что сказала глупость. Ведет себя как последняя дурочка, нет, скорее как старая злобная дева.

– Отличная идея, – неожиданно обрадовался заведующий. – А вы мне по старой дружбе поможете?

– Записаться в библиотеку? – удивилась Виктория Михайловна.

– Нет, это я и сам смогу. С новинками разобраться, договорились?

Виктория Михайловна кивнула. Снова возникла длинная пауза. Виктория Михайловна не понимала, что делать. Скорее всего, надо было встать, откланяться и идти к себе в палату. Но с другой стороны, неудобно. Александр Григорьевич, кажется, покидать кресло не собирался. Вид у него был довольный и вполне благодушный.

– Виктория Михайловна, – нарушил затянувшееся молчание врач, – поймите меня правильно, пожалуйста. Это совсем не в моих правилах. Я не понимаю альянсов между больными и врачевателями и не одобряю их в принципе. Никогда в подобные отношения не верил. Но мне еще не приходилось встречать такую женщину, как вы.

Виктория Михайловна превратилась в немую статую. Мечта всех женщин отделения, и больных, и здоровых, произносит в ее адрес сомнительные комплименты. У нее же на голове – полный кавардак, волосы не мыты третью неделю, да еще частично вымазаны зеленкой, вдобавок под глазами сплошные круги и морщины, выглядит она хуже некуда, в конце концов, ей больше сорока. Неужели она своим поведением дала повод врачу разговаривать подобным образом?

Мужчины пытались оказывать ей внимание, не без этого. Многие говорили, что она похожа на принцессу из сказки, особенно лет двадцать назад. Акцентировали внимание на ее прекрасных светло-зеленых глазах и русых волосах. Но разве могла она серьезно относиться к праздничным разговорам и комплиментам после рюмочки? Она настолько была поглощена Аркадием, семьей, что ей ни разу в жизни не пришлось думать о таких вещах всерьез. Но это было давно, в молодости. Когда все собирались по праздникам за столом, веселились до упаду, плясали рок-н-ролл по два часа без перерыва. Под звуки оглушающей и пьянящей музыки разгоряченные мужчины сыпали комплиментами без остановки. Это приятно, конечно, и вполне органично в определенной ситуации. Но кто придает таким мелочам хоть маломальское значение?

В данный момент ситуация была вообще караул. Врач и пациент. Тем более что пациент находится в странном состоянии. И обидеть человека не хочется, и как себя вести, совершенно непонятно. Опыта нет, и это самое главное. Вот ее Людмила не растерялась бы. Схватила бы удачу в белом халате за хвост и поволокла бы в какую-нибудь заветную комнатку. А там – хоть трава не расти. Но подобный вариант ее никогда не прельщал, а сегодня для нее это была просто шоковая ситуация.

– Вы не расстраивайтесь, пожалуйста, Виктория Михайловна. Я не хотел вас обидеть, честное слово. Но мне кажется, что вы сами не понимаете, какое вы на самом деле сокровище, – выдохнул на одном дыхании, словно берег эти слова тысячу лет. Была бы помоложе, поверила.

Катастрофа. Полная катастрофа. Александр Григорьевич ей, конечно, нравился. Как специалист, как руководитель. Но с какого перепуга и к чему под раскидистым фикусом, в районной больнице, когда престарелая принцесса вся в повязках и без намеков на макияж, вести подобные разговоры? Виктория Михайловна замерла и напряглась в неприятном предчувствии. Теперь она поняла, что значит съежиться. У нее нет колючек. И это очень плохо. Доброму, нормальному человеку очень трудно в современной жизни без панциря или колючек. Да, она потерпела крах в личной жизни. Но об этом нет ни строчки в истории болезни. По какому праву ее лечащей врач несет непонятный и тревожащий душу вздор? Ей непонятно. И кстати, крайне неприятно. Она с огромным уважением относится к этому мужчине. И что в итоге? Смятение, непонимание ситуации, собственные многолетние комплексы мигом вылезли наружу. Она не в состоянии вести себя, как обычная женщина. Она к этому не привыкла. Не стреляет глазками, не ждет счастья. Не верит, что может элементарно нравиться мужикам. Хорошим мужикам. Она ждет пенсии, похоронила себя в библиотеке и за прожитое время не поняла, что бывает по-другому, например, как у ее подруги Людмилы.

– Виктория Михайловна, не беспокойтесь, пожалуйста. Тем более что вам волноваться вредно. – Александр Григорьевич доверительно положил свою ладонь на ее руку.

Виктория Михайловна повела себя как последняя городская сумасшедшая. Она дернулась от прикосновения мужской руки и переместилась с видом обиженной сиротки в угол совсем небольшого кресла. Чокнутая, к тому же престарелая, седеющая неврастеничка. Кто собирается тебя насиловать в обычной городской больнице? Неужели заведующий отделением? Ха-ха. Да у тебя, мать, мания величия. Видать, на тебя лекарства странным образом действуют. Возьми себя в руки. Доктор, он на то и доктор, чтобы лечить своих придурочных пациентов. И ты, как ни крути, из их числа. Он не просто так сел в кресло рядом с тобой. Ты ему как женщина на фиг не нужна. Ты для него как женщина и как личность не значишь ничего. Так, инфузория-туфелька под микроскопом, удобный объект для диссертации. Чего ты, старая, всполошилась? Веди себя как обычно, и все будет хорошо. Но найти правильных слов Виктория Михайловна не смогла, огорошенная неожиданным вниманием со стороны заведующего отделением. Сидела тихо, завороженно, как серая мышка под взглядом гипнотизера, затаив дыхание, не понимая толком, как себя вести. Вот уж не думала на старости лет, что после травмы, в обыкновенной больнице, найдет подобное сочувствие и понимание со стороны мужчины. Да еще вдобавок куча комплиментов сыплется – из уст кого? Местного светила. Надо будет Людмиле рассказать о таком славном приключении, пусть позавидует. Людмила – та бы не растерялась, не запаниковала, как она, неумелая и неискушенная.

– Виктория Михайловна, – услышала она из нереальности. – Я вас очень прошу. Составьте мне компанию. Попьем чайку, поговорим. Вы не возражаете? – В голосе Александра Григорьевича послышались просительные нотки.