Наталья Лукьянова - Негаданное счастье

– Простите, пожалуйста. Подпишите мое заявление, – твердо ответила Виктория Михайловна. – У меня нет поводов обижаться на вас или кого-то еще. Просто у меня обстоятельства так сложились, семейные.

Девчонки, конечно, при таком известии от госпожи Плотниковой носы повесили и погрустнели. Но великолепный тортик, мороженое и бутылочка шампанского исправили грустную ситуацию. Коллеги от всей души пожелали Виктории Михайловне удачи, наговорили теплых и сердечных слов. Плотникова была тронута до слез. Хорошо с ними, тепло, просто…

Через две недели Виктория Михайловна отправилась в новую жизнь. Мандраж, конечно, присутствовал, коленки дрожали от волнения. Но все мосты были сожжены, и пути к отступлению отрезаны. Спасибо Надежде. Привела ее в отдел кадров, как несмышленую девочку, практически за ручку. Документы оформили на удивление быстро. Офис поразил своей грандиозностью и современностью. Все вокруг блестело и сверкало, здание было высоченное, кованая ограда, охрана, все по-взрослому. Куда там их библиотеке. Здесь в одних этажах заплутаешься и от сияния хрустальных люстр ослепнешь, не говоря уже о зеркальных лифтах.

Архив находился в полуподвальном помещении. Войдя в него, Виктория Михайловна испытала чувство облегчения. Роскошью и зеркальным шиком здесь не пахло. Все было почти как в ее родной библиотеке. Тот же запах, похожие стеллажи. Только вместо книг на полках стояли папки с документами. Объем, конечно, поменьше, чем в библиотеке. Первое впечатление оказалось на редкость позитивным. Коллектив собрался вполне доброжелательный и работоспособный. У нее, как у настоящего начальника, теперь имелся собственный кабинет. Небольшой, но очень уютный. Первые две недели знакомилась с коллективом и внимательно изучала многочисленные инструкции. Этого времени вполне хватило, чтобы войти в курс дела и сообразить, что к чему. От высокого начальства архивщики были далеко, делали свою работу честно, спокойно, с отдачей.

В архиве, кроме основных залов и ее собственного кабинета, имелось помещение, приспособленное под кухню. Все было предусмотрено до мелочей. Две микроволновые печи, чайник, кран с горячей и холодной водой, небольшая электрическая плита. Здесь, под этажами громадного офиса, располагалась территория обособленного, не шикарного, но вполне комфортного режима.

Виктория Михайловна ни на секунду не пожалела, что поменяла работу.

Надежда позвонила через полторы недели перед обедом, поинтересовалась, как идут дела, и пригласила встретиться в обеденный перерыв. Виктория Михайловна обрадовалась предложению, потому что пока не могла решить, как отблагодарить Добровольскую за помощь. Сама надоедать и тревожить пустяковыми звонками благодетельницу не хотела, но и оставаться в долгу тоже не желала.

Встретились приятельницы на центральной лестнице в условленное время. Пока приветствовали друг друга, обменивались впечатлениями и решали, где лучше пообедать, во двор въехало несколько иномарок. Машины остановились у центральной лестницы. Дверцы шикарных авто, как в кино, распахнулись почти синхронно, из кожаных салонов выскочили охранники, потом стали появляться хозяева жизни.

У Виктории Михайловны подкосились ноги и пропал дар речи. Из первой машины вышел мужчина, о котором лучше было бы не вспоминать никогда и ни при каких обстоятельствах. Дед Мороз, который основательно потрепал ей нервы четыре с небольшим месяца назад. Сейчас на нем не было атласного халата, бороды и бровей из ваты, но она узнала бы этого славного гражданина в любом обличье. Его пятьсот долларов до сих лежали у нее в шкатулке. Вот это встреча.

– Эй, Гладильникова, очнись! – услышала она голос Добровольской. – Тебе что, плохо? Что случилось-то? Может, объяснишь, в чем дело? Мы идем или не идем обедать, в конце концов? – Надежда недоумевала. Только что человек вел себя адекватно, общался – и вдруг без всяких видимых причин перестал реагировать на самые простые вещи.

– Это кто? – довольно тупо отреагировала Виктория Михайловна на возмущение Надежды. Она была в шоке. Невероятно. Так не бывает. Актер может находиться в самых разных местах – в театре, на съемочной площадке, на телевидении, красоваться на обложках журналов, но только не в банке. Это нонсенс.

Добровольская обернулась, не понимая, что происходит, но на всякий случай уточнила:

– Тебя, собственно, кто из этой компании интересует? Вообще-то руководство пожаловало практически в полном составе. Всех перечислять поименно – или пойдем выборочным путем? Вика, да что с тобой, в самом деле?

Виктория Михайловна, как маленький ребенок, направила указательный палец в сторону солидной группы мужчин, которая, не обращая внимания на окружающих, поднималась по лестнице в окружении охраны.

– Ну ты даешь, тихоня ты наша! А губа-то у тебя не дура. Этот скромный господин, в которого ты тычешь указательным пальчиком, всего-навсего президент нашего банка Балканский Геннадий Николаевич. Прошу любить и жаловать. Вдовец, между прочим, и по совместительству самый завидный жених в округе. Богат, относительно молод, свободен. Прямо как в сказке. – Надежда перестала тараторить и с удивлением уставилась на Викторию Михайловну, у которой было совершенно потерянное выражение лица. – Ничего, что я рядом стою? Может, тебе «скорую» вызвать? Что, неужели пересекались? Или у тебя любовь с первого взгляда? Какие страсти, однако, какой точный выстрел в яблочко. Поздравляю, мадам бывшая библиотекарша. Правильное выбрала направление. Действительно, какой смысл дергаться по пустякам? Надо сразу ставить перед собой глобальные задачи. Психологи говорят, что ничего невозможного не существует. Главное – четко сформулировать задачу и верить в успех.

– Надя, перестань. Я ошиблась. Мне просто показалось… – с трудом выдавила из себя Виктория Михайловна.

– Что показалось? – Отделаться от Надежды было трудно. Та была похожа на гончую, которая почуяла близкую и легкую добычу. – Какая бы ерунда тебе ни привиделась во сне или наяву, советую забыть о Балканском раз и навсегда. Тут многие пытались его приручить. Бесполезно. Непоколебим наш шеф, морально устойчив и в порочащих связях не замечен. Тверд как гранит. Истинный ариец.

– Да так, пустяки. Я действительно ошиблась.

Виктория Михайловна с огромным трудом сдерживала эмоции. Надежда тарахтела без остановки, задавала провокационные вопросы, а она никак не могла прийти в себя. Вот это встреча. Хотя встречей это можно было назвать условно. Дед Мороз был настолько занят собственными проблемами, что не удостоил их взглядом. Это ж надо! Фигура такой величины и значимости! А спал и храпел, как биндюжник, в ее маленькой прихожей. Совсем недавно. Пятьсот долларов за ночлег оставил. Вот чудеса. Нет, этого не может быть. Что-то не срастается. Надо точно узнать, может быть, у Балканского-банкира имеется никчемный брат-близнец, несостоявшийся актер и хронический алкоголик. И произошла элементарная ошибка. С какой стати президент солидного банка будет шляться в новогоднюю ночь по квартирам честных граждан с поздравлениями? Есть два варианта. Либо у Балканского действительно имеется брат-близнец, либо к ней приходил двойник. Этих двойников как грязи, по телевизору о подобных случаях часто рассказывают. Нынче даже шоу двойников существует. Наверняка она что-то перепутала. Хотя интуиция напоминала с противным упорством, что она обладает фотографической памятью.