Наталья Лукьянова - Ты мне судьбой обещан был

Маргарита неожиданно засуетилась и стала прощаться. Вот и верь после этого людям. Вместо того чтобы поддержать человека в трудную минуту, бросилась бежать к своему обожаемому Эдуарду. Елизавета так обиделась на товарку, что начала потихонечку приходить в себя. И чего она так расстраивается и переживает попусту? Бояться ей совершенно нечего. Вокруг полно народу, да и время совсем не позднее.

Она, конечно, оплошала немного сегодня днем, пообещав Балашову провести с ним вечер. Но откуда ей было знать, что у человека снесло крышу и он возьмет и заявится во всей красе на вечернюю приморскую набережную? В конце концов, чем она рискует? Ну, сходит с Никитой Александровичем в ресторан, так поступают все вокруг. Посидят, музыку послушают, поболтают, по бокалу вина выпьют. Ведь не украдет же он ее, честное слово, и уж точно не обидит.

– Ну что, Лиза-краса, поехали?

– Поехали. Далеко едем-то? Вы меня огорошили, Никита Александрович. Не ожидала.

Лиза не заметила, как они вышли за ворота санатория. Автомобиль Балашова был припаркован недалеко от центрального входа. Никита Александрович открыл дверь машины и произнес: «Прошу». Он вообще вел себя сегодня в несвойственной ему манере. Перешел на «вы», церемонии китайские разводит на каждом шагу. Изъясняется высоким стилем. Чудеса, да и только. Лиза, не сдерживая улыбки, села в машину.

– Да что вы, дорогая моя, ведь, кажется, мы обо всем договорились еще утром, не так ли? Вы, насколько помнится, пообещали подарить мне сегодняшний вечер, – ответил Балашов, садясь на водительское сиденье.

– Я тоже шутки люблю и ценю, особенно хорошие. Но согласитесь, Никита Александрович, ваш поступок странный и не совсем обыденный.

– Что странного в моем, как вы изволили выразиться, поступке?

– Все странно. Лететь из Москвы в Сочи, мчаться за тысячи километров, чтобы провести вечер с девушкой, – это, по-вашему, естественно? Сейчас такие головокружительные глупости не делает никто.

– Да нет ничего особенного в моем поступке, замечательная девушка Лиза. Вы не волнуйтесь так и не переживайте. Я сюда прилетел на несколько дней, некоторые рабочие вопросы утрясти, а заодно и морем подышать. По дороге вспомнил, что у меня есть прекрасная знакомая девушка, которая отдыхает именно там, где мне сейчас приходится работать. Вот и весь секрет, никаких подвигов.

– Да что вы? А я-то, глупая и наивная, решила, что вы ко мне прилетели. Спасибо, господин Балашов. Успокоили. Теперь мне гораздо легче. Просто камень сняли с души.

– Колючая ты девочка, Лиза, но тебе даже колючки к лицу. Почему ты не спрашиваешь, куда мы едем? Неужели не интересно?

– А зачем? Я люблю сюрпризы. Наверняка вы всю культурную программу продумали заранее, или я ошибаюсь?

– Не ошибаешься, Лиза, конечно, продумал. Надеюсь, тебе понравится.

За легкой болтовней Лиза не заметила, как машина, миновав центральную часть вечернего города, свернула с шоссе на какую-то второстепенную дорогу. Скоро вокруг стало совсем темно, как бывает темно только на юге ночью, огни славного города Сочи остались вдалеке. Беспокойства или даже самой малюсенькой тревоги она не испытывала, потому что полностью доверяла Балашову. Но стало интересно по-настоящему. Значит, ресторанная тема отменяется, тогда возникает справедливый вопрос: что задумал этот человек?

Машина остановилась, Балашов вышел первым и вновь галантно открыл дверь с ее стороны.

– Прошу вас, – торжественно произнес он, протягивая руку.

Лиза вышла из машины и ахнула. Балашов привез ее на дикий пляж. Вокруг в такое время не было ни души, даже энтузиастов-рыбаков не видно. Только море, слабый плеск прибоя, лунная дорожка до невидимого сейчас горизонта, небо в нереальных звездах и... столик под небольшим шатром, накрытый на двоих. Но самое потрясающее – масса зажженных свечей вокруг. Интересно, кто их зажег? Неужели десятки покорных, невидимых слуг зарылись в песок, чтобы предупреждать все их желания? Или Балашов водит дружбу с колдунами?

– Нравится?

– Очень! – вырвалось у Елизаветы. Она на самом деле была потрясена. Балашов походил на кого угодно, только не на романтика. Было бы вполне закономерно, если бы он повел ее в самый роскошный ресторан, это как-то больше соответствовало его имиджу, а тут – такие мотивы прослеживались, что невольно возникал повод задуматься и пересмотреть некоторые оценки.

– Тогда почему мы такие грустные? Что-то не так?

– Если честно, неловко мне как-то, Никита Александрович. У меня не день рождения и сегодня вроде не Международный женский день Восьмое марта, чтобы получать такие необыкновенные подарки.

– Пустяки. К столу, Елизавета, будем пировать, кутить и прожигать жизнь. Тем более что у тебя скоро кончается отпуск.

– Прожигать так прожигать, я не возражаю.

Вечер действительно получился необыкновенным. Балашов оказался на удивление предусмотрительным. Из небольшого магнитофона лились мягкие звуки джаза, изумительным образом перекликающиеся с легким шорохом волн. В сумке-холодильнике поместился целый бар, что называется, на любой вкус. Обилие и изысканность сервировки пленяли. В плетеном кресле лежал плед, если девушке вдруг станет прохладно. Наличие пледа добило Елизавету окончательно. Никто и никогда, не считая родителей, не заботился о ней так трогательно, стараясь предугадать все желания. Нет, не желания, это как-то по-другому называется. О таком вечере у нее не хватило бы смелости мечтать по-настоящему. Ее просто вырвали из обычной жизни и отправили в чудесную сказку, в которой она была самая-самая главная героиня. Можно было покапризничать и даже похулиганить немного, что она с огромным удовольствием и делала. После мартини с соком ей сам черт был не брат. И совершенно наплевать, что Балашов старше ее. Какая разница, если человек тебе небезразличен. Глупые условности и самые настоящие предрассудки. Она знала точно, что нравится этому мужчине, и он ей симпатичен невероятно. Его возраст совершенно не мешает говорить на общие темы и понимать друг друга с полуслова. Ей с ним легко и здорово.

Голова кружилась то ли от мартини, то ли от магии необыкновенной ночи, то ли от трепетного внимания Балашова. Никогда Елизавете не было так хорошо. Она старалась запомнить каждую деталь чудесного свидания, потому что отчетливо понимала: такое не повторяется. Неизвестно, как сложатся их отношения дальше, сейчас не хотелось об этом думать. Но что такого вечера больше в ее жизни не будет, Елизавета была уверена на сто процентов. Они, сбросив обувь, медленно танцевали на песке под страстные и вечные звуки джаза. Лиза не помнила, кому из них пришла в голову совершенно хулиганская идея – проплыть по лунной дорожке, скорее всего, Никите Александровичу. Долго спорили и хохотали до упаду. Балашов настаивал на том, что это непременно надо сделать нагишом, иначе эффект будет не тот. Лиза упиралась изо всех сил, хотя идея ей на самом деле понравилась. Согласиться на предложение мешали жуткие комплексы. Балашов со смехом убеждал ее, что она глупая, лишает себя необыкновенного удовольствия, которое не сравнимо ни с чем. Наконец, пообещав не подглядывать и не покушаться на ее девичью честь, он сломил Лизино сопротивление. Балашов демонстративно отвернулся, а Елизавета героически отправилась совершать подвиг. Положила на песок большое полотенце, в которое можно будет завернуться после купания, быстренько, чтобы не передумать, разделась и окунулась в воду. Вода, как ни странно, оказалась совсем не холодной, и Елизавета бесстрашно отправилась в лунное плавание.