Елена Чалова - За облаками – солнце

Лиза закрутилась так, что, торопясь организовать свадьбу, чтобы не хуже, чем у людей, напрочь позабыла о муже. И вот теперь, стоя с дочкиной фатой в руках, Лиза с ужасом смотрела на номер телефона, написанный на обоях, и ее терзал стыд. Я забыла позвонить ему и сказать, что дочь выходит замуж! Конечно, это номер для экстренных случаев, но ведь бывают и приятные ЧП. Свадьба, например. Ей стало так стыдно, что она расплакалась.

– Мам, ты чего? – Лара встала рядом, отобрала фату и обняла мать. – Чего ты ревешь? Я замуж выхожу, радоваться надо! И жить недалеко буду – на соседней улице. Ну ты чего?

– Я забыла позвонить твоему отцу, – повинилась Лиза.

– Ты из-за этого плачешь? Ну, мам, он приедет, не переживай! Я ему позвонила давно-давно, еще когда мы заявление в ЗАГС подали и ресторан заказали.

Тимур действительно приехал на свадьбу. Долго говорил о чем-то с молодым мужем, и, похоже, парень ему понравился. А в качестве подарка он преподнес молодым ключи от квартиры. Лара была счастлива – перспектива жить с мамой или свекровью совершенно не приводила ее в восторг.

Так все и шло. Неплохо в общем-то. Она родила Данилу и поступила в вечерний педагогический. Потом пошла работать в школу. Муж дорос до завотделом в солидной компании с участием западных капиталов, получал очень прилично, сын рос вполне адекватным молодым оболтусом, друзья приходили в гости, иногда случался отпуск, хотя чаще приходилось бывать на даче и вкалывать там непонятно зачем – просто чтобы мама меньше ворчала. Словом, все как у людей. Иногда бывало скучно и приходило понимание, что идут годы. Жизнь течет сквозь пальцы – то ли вода, то ли песок… Но ведь это, с другой стороны, и есть жизнь. Когда на нее накатывала скука, Лара шла по магазинам, или покупала билеты в театр, или выпроваживала мужа на дачу, сына к приятелю ночевать и устраивала вечеринку до утра – словом, лечилась доступными методами, стараясь выпускать пар и не доводить дело до крупномасштабных разрушений.

Со временем она добавила в свой арсенал борьбы со скукой и еще один метод, такой тайный, что Лара о нем и не думала никогда. Что случалось – то случалось само собой, словно помимо ее воли. Первым мужчиной в жизни Лары стал Сергей, и она была безмерно благодарна ему за ласку и нежность и за ту решимость, которую Сергуля проявлял чуть ли не с первого дня знакомства, – он сразу же заявил Ларе, что она будет его женой. Но что-то билось внутри девушки, какая-то энергия, страсть, которую – она знала – нельзя выплеснуть на нормального и спокойного Сергулю. Он не поймет, и ему подобные чувства будут в тягость. И Лара разряжала свой накапливающийся внутри заряд бешенства любым доступным способом, начиная от стрельбы в тире и заканчивая сексом. Таких моментов было немного, но они случались, и каждый из них привнес в ее жизнь нечто особенное. Вспышка, всплеск адреналина – и потом спокойная и тихая жизнь, как полагается любящей жене и матери семейства.

В первый раз это случилось после долгой и дождливой осени. Данька пошел в первый класс, много болел, и Лара бесконечно сидела на бюллетене. Иной раз ее подменяла на полдня мать, и тогда Лара уходила в город. Она просто шаталась по улицам, чтобы устать от движения, проветрить голову, прийти в себя и приготовиться к очередной бессонной ночи, когда нужно мерить температуру и заставлять сынишку пить воду или чай, а потом все равно давать жаропонижающее и после этого несколько часов поспать.

В тот вечер она промокла под холодным дождем, устала, и ночью у нее разболелся зуб. Он ныл два дня, а потом стало совсем невмоготу, и Лара позвонила маме.

– Мам, куда мне пойти? В районку страшно, да и очереди там дикие.

– У моей соседки племянник работает в Институте стоматологии. Недешево, но зато вряд ли там много народу, и, говорят, он хороший врач. Я тебя сама запишу, – решительно сказала Елизавета Николаевна.

Лара отправилась к стоматологу без особого страха. Вообще-то зубы у нее на удивление здоровые, ровные и крепкие, всего-то две пломбы за всю жизнь поставила. Да и какой смысл бояться, если все равно нужно чертов зуб вылечить?

Стоматолог оказался симпатичным мужиком, сказал, что его зовут Марк, и Лара видела, что он с удовольствием оглядел ее ладную фигурку, темно-каштановые волосы, лежащие пышными волнами, смуглую кожу.

Он ловко сделал укол и, поцокав языком, сказал, что это пульпит, а потому надо вскрыть, положить лекарство и прийти дня через два, тогда зубик можно долечить. Руки у Марка оказались хорошие, лекарство подействовало быстро, и Лара расслабилась и даже прикрыла глаза. Но сквозь сомкнутые ресницы было видно, что врач смотрит не только ей в рот, но и на нее… в целом. И увиденное ему нравится все больше и больше.

Когда он вскрыл зуб, положил лекарство и, дав необходимые указания, отпустил ее, Лара встала с кресла не спеша. Движения ее обрели кошачью тягучесть и грацию. Глаза мужчины вспыхнули, и, когда она сказала:

– До встречи через два дня, доктор, – он кивнул и добавил, что будет ждать с нетерпением.

Лара услышала, как медсестра, возившаяся в углу у шкафчика, хрюкнула. Но ей плевать было на сестру и весь ее звуковой диапазон.

И через два дня, закончив работу, Марк тихонько, чтобы не услышала сестра, спросил:

– Где и когда?

– Сейчас, – не раздумывая ответила Лара.

Марк подумал, что завотделением чертовски удачно уехал в очередную командировку, а ключ от его кабинета можно раздобыть путем несложных манипуляций и конфетно-коньячного подкупа коменданта. И врач, и пациентка получили массу удовольствия, потому что в кабинете имелся и роскошный кожаный диван, и удобное вращающееся кресло.

Приведя в порядок лица и одежду, они подошли к двери, и Марк, нежно целуя Ларе пальцы, спросил:

– Когда мы увидимся снова?

Но к его огромному разочарованию, она лишь покачала головой, сказала: «До свидания, Марк» – и ушла.

Это было давно. Лара иногда вспоминала Марка, если кто-то заговаривал о стоматологах, потому что он оказался действительно хорошим врачом: зуб ее больше не беспокоил. Надо сказать, что угрызения совести Лару тоже не мучили. Сначала она сама удивлялась собственной невозмутимости. Первым ее порывом было обвинить себя в измене и начать угрызаться. Но – не получилось. Почему-то она чувствовала себя прекрасно – как после того раза, когда, будучи на втором курсе института, удирала от милиции на мотоцикле приятеля: ночь, грязь из-под колес. Рев моторов и ругань. Она вжималась лицом в грязную кожанку, зная, что они могут упасть и разбиться или перевернуться и попасть к ментам в обезьянник. Ее трясло, но, когда они все же выбрались и, собрав большую часть компании, разжились пивом и засели на какой-то детской площадке, Лара поняла, что просто в восторге. Она не устала, не была напугана, и дрожь, которая била ее тело, была вызвана радостным возбуждением.