Наталия Кочелаева - Невеста без места

– Э-э... Саша Геллер, – назвалась Анжелика.

Фамилию она назвала от бывшего мужа доставшуюся, имя само по себе вырвалось. Ее часто переспрашивали: «Аля? Александра, что ли?» Была еще одна мысль – запутать, сбить со следа и с толку. Саша Геллер – не поймешь, мужского пола, женского ли... Разве не забавно?

Но дурочке Веронике, похоже, и в голову такое не пришло. В самом деле, все было гораздо проще – секретарша по прозвищу Царевна-лягушка, передавая выпускающему редактору дискету с эссе, заметила, что принесла ее девушка, назвавшаяся Сашей Геллер.

На следующий день они познакомились. Анжелика Тятькина, Аля, под псевдонимом Саша Геллер. И Вероника Солодкова, Вера. Познакомились и, благодаря взаимному притяжению душ, благоприятному стечению обстоятельств, скоро стали близкими подругами.

Все же она была идиоткой! Почти выгнала из дому отца, не поддерживала отношений с родной сестрой. Что-то с ними не поделила. Зато с удивительной скоростью оказалась в одной постели с красавчиком Архангелом. Архангел Але на выставке повстречался и сразу начал липнуть к ней. Но такое сокровище умной девушке, знающей себе цену, совершенно ни к чему. Что-то вроде пуделька на диване – хорошенький, умильный, потискать приятно, но никакой реальной пользы. Впрочем, оценив податливость и восприимчивость Куприянова, Аля решила с Верой его познакомить. Пусть рядом с ней будет свой человек, пусть она расслабится, отвлечется и даст Анжелике спокойно распорядиться ее, Вериной, жизнью!

А распоряжаться она начала вовсю. В первый же день знакомства с Солодковой Анжелика отправила письмо в Швейцарию. Писала всю ночь. Тонкое получилось, умное и грустное письмо. Всю ночь писала и отослала с тихой гордостью. Русская женщина, гордая и кроткая, сильная и нежная, способная жертвовать и принимать жертвы, – вот какой образ мы будем разрабатывать. Чтобы старый холостяк-миллионер, если даже не воспылает невесть какими нежными чувствами, от женитьбы не отлынил. Кто ж упустит такую женщину?

Со временем ей стали видны пробелы в том плане, что она для себя не разработала даже, а наметила. Хорошо, ответит ей швейцарский суженый. Потом что? Ехать к нему в гости – нужны документы на имя Солодковой. Приглашать его в гости – нужен антураж ее жизни. Хоромы депутата, до блеска вылизанные Анжеликой, для судьбоносной встречи явно не подходили. Впрочем, кое-что удалось решить. Из семейного альбома изъяты были некоторые фотографии. С помощью нехитрого монтажа на место Вероники встала Аля. Рядом с покойной мамашей Верой Ивановной, чей облик заграничному жениху знаком был по фотографии! Монтаж, стоит заметить, производил тот же пуделек декоративный, Даниил Куприянов!

– Зачем тебе это нужно? – удивлялся он.

– Надо, – кокетливо и уклончиво реагировала Аля. Она валялась на кушетке в чем мать родила, Данила сидел за компьютером, но то и дело тоскливо-жадно косился в ее сторону. Роман с фотографом Анжелика завела для тонуса. Они встретились здесь, на кушетке, всего три раза, и Куприянов уже принадлежал ей со всеми потрохами. Он готов был делать что угодно, готов был на животе ползать и тапочки в зубах приносить, если б она позволила! Рабская натура, что там говорить!

Фотографии были готовы и отправились тому же адресату. Переписка пошла живей, и вот к лету Анжелика добилась от Алексея Быкова обещания приехать и погостить пару дней в Верхневолжске. Спасибо европейской пунктуальности – Анжелика успела сплавить Веру в пансионат «Иволга», успела избавиться от Куприянова легким и забавным путем. Архангел последнее время что-то захандрил, намекал, что нехорошо обманывать бедняжку Веру, да и отработал он свое...

Полноправным хозяином жил у Вероники и смог-таки выяснить, где в огромной квартире хранятся семейные ценности, а в их числе – и половина кольца, темного, старинного, тяжелого.

– Зачем тебе это надо, а? Зачем? – все приставал к ней, выдав тайник. – Ну, не ограбить же ты ее собираешься?

– Да нет, дурачок. Я же искусствовед, ты забыл? Прошла информация о том, что в этом семействе хранится старинное ожерелье, несметной стоимости. Я могла бы купить его у Веры, перепродать, хорошо заработать на этом. Понимаешь? Но ожерелье не обнаружилось, она нам больше не интересна.

– Если собиралась купить – почему не спросила в открытую? А фотографии тогда зачем? Нет, тут что-то не то!

Анжелика залепляла ему рот небрежным поцелуем. Она не волновалась, она прекрасно знала – Куприянов не выдаст ее Вере, он трус и всегда останется трусом. Эта парочка друг друга стоит, право же! Но все равно нужно устроить его судьбу, устранить, удалить от Солодковой от греха подальше! Тут и подвернулась разбитная Настаська, папашина подружка. Не дура выпить и покушать, сама хозяйка ресторана, жадная до любовных утех, богатая, стервозная и красивая бабенка. Она Архангелу крылышки мигом поокоротит!

Но что-то пошло не так. Сначала господин Быков зачем-то двинулся в Верхневолжск не поездом, не самолетом – теплоходом! Захотелось ему полюбоваться красотой здешних мест! От этой прогулки жениха было Анжелике очень не по себе. Все вспоминала она день своего приезда в Верхневолжск и добрую, усталую коридорную в гостинице, которая так легко и просто указала ей, где искать отца и кто он.

«Мало ли каких людей встретишь в дороге, тем более на шикарном туристическом теплоходе, где отпускная атмосфера расслабляет людей, где так легко завязываются знакомства и откровенные беседы! Еду к невесте, она красавица, ее зовут Вероника Солодкова, вот фотокарточка. Позвольте, я прекрасно знаю Веронику Солодкову, она племянница моей троюродной бабушки, это вовсе не она! И начинают выяснять, и горю я синим пламенем, а если и не горю, то подозрение-то закрадывается, а оно не ржа, а душу точит!»

Так размышляла Анжелика, и мы с вами знаем, что не беспочвенны были ее тревоги, что, ведомый потаенными силами, сошел Алексей Быков с теплохода «Клемент Готвальд» на так называемой зеленой стоянке, соблазнившись остроконечными крышами домиков меж пышными дубами, и копченым лещом, и анемичными желтыми ирисами, что на пристани продавал дочерна загоревший оборванец. Впрочем, в назначенный день он был в Верхневолжске и шел на условленное свидание. Не терзался угрызениями совести, изменив, пусть и мысленно, не виданной еще суженой. Нес букет желтых анемичных ирисов и бутылку вина, а еще – на подкорке, на глазном дне – крохотный, яркий образ встреченной на волжском берегу забавной кудрявой девушки. Ирисы Аля воткнула в вазу, бутылку поставила в бар. Она же полноправная хозяйка в этом доме, разве не заметно! Ей удалось все сделать правильно. Собиралась выкрасить огненную шевелюру в невзрачный пепельный цвет, но не смогла, рука не поднялась. А линзы купила – голубым закрыла свои изменчивые глаза. Не для господина Быкова старалась лже-Вероника. Примеряла, тщательно подгоняла к себе образ Солодковой. Она должна стать ею, должна смотреть на мир голубыми глазами. Может, потолстеть еще, лопать с утра до ночи гамбургеры и запивать кока-колой? Не дождетесь! Хрупкую фигурку Анжелики не осквернить лишнему жиру! Но, встав перед зеркалом, она с досадой и удовлетворением заметила: сходство есть. Те же высокие скулы, тонкие черты лица – нос, линия бровей, губ, заостренного подбородка... Только научиться бы еще улыбаться так – глуповато-растерянно, застенчиво. Нет, не выйдет такой улыбки у рафинированной Анжелики. Но скромно и с достоинством улыбнуться, пожалуй, можно. Вот так.