Наталья Труш - Игра по чужому сценарию

– Да, я тоже думаю, что Волобуев не местный, – задумчиво сказал Таранов. – Давай-ка Чистяковыми занимайся.

– Уже. – Белоярский тяжело вздохнул. – Тут, Олег Васильевич, просто катастрофа! Чистяковых Ань в Питере семьдесят семь, а Сереж – сто пятьдесят четыре...

– А кто говорил, что легко будет? Ты давай заряди людей из адресного, пусть они тебе сделают выборку: кто из Ань и Сереж Чистяковых зарегистрирован по одному адресу. Думаю, что это брат и сестра...

На обработку ушло несколько часов. Кроме совместного проживания в квартире, Аня и Сергей Чистяковы, по-видимому, были примерно одного возраста – на это и ориентировались. Плюс еще один показатель, сузивший поиск Генки Волобуева: квартира, судя по всему, должна быть коммунальной.

– Не факт, Олег Васильевич. Может, эти Чистяковы имели в виду соседа по парадной или по лестничной клетке. Или, не дай бог, по дому.

– Нет, я думаю, что это коммуналка. Что-то подсказывает мне. Давай начнем с малого. И если здесь пусто, то будем просматривать отдельные квартиры.

В результате на стол Таранова попал список, в котором было пять адресов.

Он внимательно прочитал его.

– Игорь, тут есть один адрес на Фонтанке. Помнишь, наш Герман говорил Селениной, что живет на Фонтанке... А вдруг в точку, а?

– С него начать?

– Начни с него. Уж очень не хочется перекапывать лишнее.

Увы, в доме на Фонтанке жили слишком маленькие Аня и Сережа Чистяковы. На выставке кукол они теоретически быть могли, но вот написать сами отзыв – вряд ли. Деткам было всего по четыре года.

Остальные адреса Белоярский принялся проверять по списку. Еще три не дали результата: Ани и Сережи в них жили, но на выставке кукол не были.

Остался последний адрес – в Кировском районе.

– Поехали? – Таранов тяжело поднялся из-за стола. – Хватит болтать, Игореша, да и чувствую – там он. Время хорошее, дома, наверное, если не утрепал к какой новой дурынде. Пардон, ничего личного, хотя и Тамара Георгиевна наша в данном случае – настоящая дурында!

Белоярский кивнул: дурында, конечно, хоть и нравилась она ему очень-очень. Даже больше, чем нравилась.

Дом был старый, серого кирпича, рядом с Кировским заводом. Пятый этаж без лифта.

– Олег Васильевич, вы, случайно, не знаете, почему такая фигня: как наш адрес, так на последнем этаже без лифта?! Это что?

– Это, друг мой, закон подлости. Поползли?

– Поползли!

И они поползли, с остановками.

– Знаешь, Игорек, а мне кажется, что не в этаже дело, – сказал на третьем Таранов.

– А в чем?

– А в тушке! Худеть надо, спортом заниматься надо. Наконец, жрать меньше надо!

– Ну, это уже не про меня! – заржал Игорь. – Это вас жена кормит, а у меня порой только сухари и чай!

– А знаешь, Игореша, я тебе тайну великую открою: я своей Ларке сделал предложение. Официальное. Как раз вчера.

– Поздравляю. Погуляем, стало быть...

– Погуляем...

Тут они добрались до последнего этажа, отдышались и позвонили в двери. Им открыла миловидная девушка.

– Нам бы Аню. Чистякову.

– Пожалуйста. Я – Аня.

– Вот как! А мы думали, что Аня – это девочка! А Сережа Чистяков...

– А Сережка – мой муж! А что, собственно, произошло? Вы кто?

– Мы можем где-то поговорить?

– Проходите!

Комната, в которой жили Аня и Сережа Чистяковы, еще вчера была этакой девичьей светелкой: розовые шторки с бантиками, светлая мебель, словно из детского сада, и игрушки – мишки, обезьянки, овечки, куклы.

– ...мы любим все необычное, да к тому же еще в куклы не наигрались! – Аня расхохоталась. – Вот потому и поехали на эту выставку. И не пожалели! Ой, мы там такую куклу видели – копия нашего соседа! – Аня понизила голос: – Генка Волобуев – наш сосед. Мы как куклу увидели, так разом расхохотались! Такое сходство! Мы даже написали отзыв! А вы, собственно, почему про выставку спрашиваете? Вы вообще-то кто?

– Мы вообще-то из милиции и очень интересуемся вашим соседом. Он сейчас дома?

– Нет, ушел часа два назад.

– А вернется?

– Ну, бывает, что и не возвращается! А что он натворил? – Аня трещала без умолку и хихикала над каждым словом. Смешливая девушка.

– Давайте мы подождем его у вас?

– Ждите, конечно! Я вас чаем напою. Только... Только вы мне документы покажите, пожалуйста!

– Не вопрос!

Аня внимательно изучила содержание красных книжечек Таранова и Белоярцева, осталась удовлетворена увиденным. Она сновала как челнок по комнате: вжик – салфетка легла на стол, вжик – чашки с блюдцами, вжик – коробка с конфетами, вжик – ложечки и сахарница.

– Аня, вы дверь в комнату плотно не закрывайте и, если придет ваш сосед, пожалуйста, не докладывайте, что мы ждем его, хорошо? – любезно попросил хлебосольную хозяйку Таранов.

Но первым пришел Анин муж Сережа. Аня вполголоса рассказала ему про гостей. Они снова принялись пить чай. Ожидание становилось тягостным, сосед не появлялся.

– Уж полночь близится, а Германа все нет... – с усмешкой сказал Игорь, и в этот момент все услышали, как открывается входная дверь.

Таранов сделал знак Ане, она, как договаривались, вышла в прихожую и поздоровалась. Потом заглянула в комнату, кивнула гостям из милиции и одними губами сказала:

– Генка.

Волобуев за тонкой перегородкой весело насвистывал какой-то знакомый мотив.

– Мирей Матье, – узнал Таранов.

– Чего? – удивленно переспросил Игорь Белоярский.

– Не «чего», а «что»! Вернее, «кто»! Золотой голос Франции! Слушай, молодой ты мой, мне стыдно за тебя! А вот он... – Таранов прислушался к свисту. – Короче, классику знает наш Герман. Похвально. Но это его не спасет!

Костяшкой согнутого пальца Таранов постучал в фанерную дверь.

– Да-да! – очень театрально откликнулся свистун – знаток французской песни и распахнул двери.

Он не только говорил и пел, он и стоял очень театрально: волосы черные, блестящие, собраны в хвост, грудь колесом, длинный полосатый халат на телесах небрежно подпоясан в талии, из-под халата торчали мосластые ноги, волосатые, в белых носках и замшевых шлепанцах.

– Красиво поете! Вечер добрый! – вежливо поприветствовал Волобуева Таранов.

– Я бы сказал – ночь! Доброй ночи и вам, гости дорогие! С кем имею честь?..

– Не могу сказать, что ночь добрая. И для вас, и для нас. Я бы сказал – наоборот...

Волобуев изменился в лице, как-то мгновенно сник и стал очень похож на свою кукольную копию.

– А в чем дело? Впрочем, я, кажется, догадываюсь...

– Это хорошо, что догадываетесь, Герман!

При упоминании этого имени Волобуев вздрогнул:

– Мне... одеваться?

– Может, для начала мы тут поговорим и вы нам кое-что покажете?

– Дык... Мужики! Показывать-то мне вам и нечего!

– «Мужики» – это там, где тебе привычно было, за забором. Более всего меня интересует коллекция актрисы Шуйской. – Таранов устало опустился на стул у двери. – И хорошо бы не доводить наше общение на эту тему до крайних мер, Герм... Гена!