Людмила Леонидова - Мужчина высшей пробы

— Знаешь, последнее время она как-то потеряла к этому интерес, наняла управляющего. А сама, Ольга, ты не поверишь, хочет взять на воспитание ребенка из детского дома. Говорит, пока есть силы. Ольга, я уже подслушала ваш разговор. Ты ей сообщила, что работаешь с детьми, может быть, ей в этом поможешь?

— В чем?

— Взять ребенка из детского дома. Я слышала, что из России привозят детей во Францию. Она хочет непременно девочку. Помоги ей.

— Я не в курсе этой проблемы, — припоминая, что она вообще знает о детских домах, отозвалась Оля. — Однако, — она вспомнила Лелькиного Ванечку, воспитанника детского дома, и черную французскую девочку Мадлен, — я все узнаю и перезвоню.

— Спасибо тебе, я надеюсь! А то она меня замучила, замуж торопит. А я еще не готова.

— Что это значит? — улыбаясь, поинтересовалась Оля.

— Видишь ли, у меня много планов. По истории костюма хочу писать докторскую диссертацию. Прилетай, поговорим.

— Ой, Оленька, — смешно делая ударение на втором слоге, взвизгнула Сьюзен, — здесь все твои подаренные куклы тетя Сабрина сохранила. Они не состарились, как мы с тобой! Я прощаюсь, тетя Сабрина снова хочет тебе что-то сказать.

— Оля, пока вы болтали, я дозвонилась до центра. Они готовы взять больную и даже в случае операции готовы принять на себя основные расходы. Но санитарный самолет придется оплатить тебе.

— А это дорого?

— Для тебя, думаю, да. Советую тебе найти благотворительный фонд. Это порядка пятидесяти тысяч евро.

— Тетя Сабрина, как вы считаете, девочку у вас вылечат?

— Олечка, они сделают все, что в их силах. А сил у них сейчас много. Да, больница, в которой она лежит, должна дать сопроводительные документы, а родители девочки — разрешение на выезд за границу. Она ведь несовершеннолетняя?

— Да. Только у нее один родитель.

— Одного родителя не бывает. Положено от обоих.

Поблагодарив француженку, Оля распрощалась и помчалась делиться новостями с Лелькой.

Лельке сразу же пришли в голову две хорошие идеи.

— Деньги попросим у отца Дениса, — сказала она. — А чернокожая Мадленка будет рада вернуться на свою французскую родину. Завтра же дадим задание Ванечке достать адрес ее французского отца. Пусть Сьюзен разыщет его и поговорит! С усыновлением за границу теперь очень сложно и дорого. Три шкуры сдерут. А при содействии родного отца…

— Мать у Мадлен россиянка? — поинтересовалась Оля.

— Конечно. Она сразу же после родов от нее отказалась. Ванечка рассказывал, что она приехала в Москву учиться с Урала. Познакомилась с отцом Мадлен. Влюбилась. Надеялась, что ребенок будет белый. Цвет кожи УЗИ, к сожалению, не показывает. Только пол. Написала родителям письмо. Они, узнав, что жених чернокожий, конечно же, возражали, но не очень. А уж когда она ребенка черного родила, взбеленились и заставили отказаться.

— Кошмар! — ужаснулась Оля.

— Ага, кошмар, посмотрела бы я на твою маму в такой ситуации!

— Бабушка бы ей меня в обиду не дала.

— Да ты и сама не хилая! — напомнила о ее твердом характере Лелька. — Так что овечкой не прикидывайся. А девочка хорошенькая, просто чудо! Глазки как бусинки, вся кудрявенькая и ласковая. Ванечка ее так любит. Только у нас с Ванечкой денег, видно, никогда не будет. Мы столько детей не потянем!

— А тетя Сабрина — очень обеспеченный человек, на берегу моря живет, собственный дом и одна!

— Вот ей будет с Мадленкой хорошо! Еще артисткой станет, как Наоми Кэмпбелл! Тогда и ее стервоза-мать со своими родителями вместе пожалеют!

— Да, богатой станет и счастливой!

— Тогда вперед? — сразу же завелась Лелька.

— Куда это ты собралась?

— Не я, а мы. Ты к отцу Дениса, Олегу Сергеевичу, за деньгами для Кати. А я к Ванечке. Попробуем отыскать адрес отца Мадлен. Заодно и матери. Так-то оно вернее будет. С усыновлением, да еще за рубеж, намаемся. И денег кучу сдерут.

Оля тяжело вздохнула:

— Мне еще в больницу, к отцу Кирилла, Петру Романовичу. И Кириллу передачу нести.

— Ой, Оля, извини, я забыла! Вернее, я настолько не верю в эту чушь, что все остальное кажется неправдоподобным. Будто ничего такого не произошло. Будто кто-то дурацкую грязную сплетню рассказал.

Распрощавшись с Лелькой, Ольга помчалась собирать передачу.

В следственный изолятор разрешалось приносить предметы, строго обозначенные по списку, вывешенному на стене.

— Письмо только с разрешения начальства, — строго сказала женщина в погонах, вытаскивая из пакета коротенькую и хорошо продуманную Олей записку для Кирилла. Медвежонка, подаренного Кириллом ей на Новый год, Оля завернула в тот самый новогодний пакетик в звездочках. Он должен был означать, что она все поняла, верит ему и ждет.

— Это будет наш с тобой талисман, — сказал тогда Кирилл.

— Если наступят совсем плохие времена, он принесет нам счастье? — спросила Оля.

— У нас с тобой такого не случится никогда.

— Я ждал вашего звонка с нетерпением! — радостно воскликнул Олег Сергеевич, отец Дениса. Оля назначила ему встречу сразу же после посещения тюрьмы.

Ее невеселый взгляд огорчил Олега Сергеевича.

— Вы не носите мой подарок? — Он внимательно посмотрел Оле в глаза. — Почему?

Они сидели в небольшом ресторанчике, вынесенном на улицу по случаю разразившейся в Москве жары. Бутылка вина, охлажденного чуть больше, чем полагается, покрылась капельками испарины.

Несмотря на немолодой возраст и уж совсем не атлетическую фигуру, Олег Сергеевич обладал определенным шармом, который наверняка привлекал женщин. Умение вести себя тактично, с достоинством, так, как требуют обстоятельства, было его главным козырем.

— Надеюсь все неприятности, связанные с вашим внезапным отъездом с отдыха, уже позади? Нет? Очень жаль!

— Вы что, не слышали про скандал, связанный с автомобильной аварией? — осторожно поинтересовалась Оля.

— Да-да. Мне говорили, что ваш директор Заломов… — Видимо, сам этого неприятного для Оли разговора он затевать не хотел. — Знаете, мне не хочется верить в такую дикость. Я его знаю и очень уважаю.

— Все не так просто, — сказала Оля и замолчала, обдумывая, не рассказать ли ему все начистоту. Но тут же сама отвергла эту мысль. Она пришла с ним на встречу не за этим. Обращаться с просьбой о деньгах к кому бы то ни было Оле не приходилось никогда.

— Об этом я догадываюсь, — словно ожидая объяснений, протянул Олег Сергеевич.

Официант разлил вино по бокалам.

Вид обшарпанной приемной следственного изолятора стоял перед глазами. Олю даже слегка подташнивало от воспоминаний, а потому еда на столах вызывала неприязненные чувства. Она не могла себе представить Кирилла, оборванного, голодного, на нарах среди бандитов.

— Может, холодной закусочки? — спросил Олег Сергеевич. — Семужка слабого посола?