Наталия Доманчук - Не зови меня дурой

Всю ночь я не спал, думал. Разные мысли приходили в мою глупую головушку, но ни одна из них не оправдывала того, что просила взамен предсказательница.

К утру я пришел к выводу, что человек сам должен строить свою судьбу. Я решил изменить свою жизнь, чего бы мне это ни стоило. Я не любил женщину, с которой жил, поэтому первым моим шагом было следующее: утром я собрал свои вещи и ушел. Я пришел в дом любимой женщины. Через год у нас родилась дочь. Моя дочь. Только тогда я почувствовал разницу между своим ребенком и чужим. Я вставал к ней ночью, целовал ее пяточки, пальчики – и не было на свете счастливее человека, чем я. Жизнь стала налаживаться. Я нашел хорошую работу, мы получили двухкомнатную квартиру в центре города. Дочка росла, я наслаждался жизнью.

Приближался мой день рождения, когда мне должно было исполниться тридцать три. Я очень боялся этой даты, но она наступила, я потихоньку жил, стараясь быть очень осторожным.

В одно воскресное утро, когда жена с дочкой пошли за покупками, у меня появилось плохое предчувствие, что сегодня что-то произойдет. Так и случилось: маршрутное такси, в котором они ехали, попало в аварию. Жена почти не пострадала, только получила несколько ушибов, а дочка сидела у окна. Именно туда врезалась встречная машина.

Врачи сказали, что она проживет сутки. Максимум.

Я понял, что это и есть тот случай, когда мне придется обращаться к помощи предсказательницы. Ни грамма не сомневаясь, я поехал за город к первой жене. Ее дома не было. Я взял за руку свою приемную дочь, пообещал угостить мороженым и отвел в парк, к скамейке. Я хлопнул в ладоши, и сразу почувствовал запах знакомых духов.

– Ну вот и славно, – обрадовалась предсказательница, которая появилась так внезапно, что даже моя приемная дочка ахнула. – Иди ко мне, детка, – сказала она и взяла девочку за руку. – А ты езжай домой, – добавила она и исчезла. Вместе с моей приемной дочерью. Просто, как воздух, испарилась.

Я побежал домой. Когда я открыл входную дверь, моя жена с дочкой стояли на пороге и обувались, чтобы ехать за покупками. Было раннее воскресное утро. Я расцеловал их и никуда не пустил. Мы весь ень провели вместе. Мы смеялись, испекли вместе пирог с яблоками, потом пили чай и смотрели телевизор.

Я все ждал вечернего звонка от бывшей жены и вести о том, что моя неродная дочь Катя пропала, но вечером никто не позвонил.

В понедельник, как обычно, пошел на работу. Ждал звонка целый день и, так и не дождавшись, к вечеру сам позвонил. Трубку подняла Катя.

– Да, папа, у нас все нормально, – сказала она. – Мама еще на работе, как придет, я скажу ей, что ты звонил.

Я так обрадовался, что она жива, что, бросив все дела, поехал за город, чтобы лично в этом убедиться.

Несколько месяцев прошли как в раю. Я наслаждался каждым днем, задаривал дочку подарками. На какое-то время я упустил из виду свою прошлую жизнь, почти забыл о том, что произошло.

Примерно через полгода зазвонил телефон, моя бывшая жена трясущимся от волнения голосом сообщила:

– Катя очень больна… Она… у нее давно уже были симптомы, но сейчас… – Она горько заплакала в трубку.

Я пытался собраться с мыслями, мне казалось, что это очередная болезнь ребенка, но голос в трубке быстро разуверил меня в этом.

– У нее рак, – почти прокричала сквозь слезы несчастная мать. – Она еще так молода, скажи, как у нее может быть рак? Как?

Я не знал, что мне делать. Перед глазами всплыла картина недавних происшествий. Я вспоминал слова женщины, вернувшей мне дочь: «Но ты должен отдать мне свою неродную дочь!»… Я не хотел связывать болезнь Кати с тем, как я поступил с ней когда-то, но черные мысли роились в голове.

Я говорил с врачами, но получал в ответ их недоуменные взгляды и заверения, что осталось совсем мало. Мать Кати обошла всех врачей и, когда не нашла никакого средства, сдалась, как мне показалось.

Я часто навещал Катю, но всегда ездил один и никогда не заставал там свою бывшую жену. Это было очень странно.

Однажды я в очередной раз сидел у постели Кати. Моя бывшая жена ворвалась в палату запыхавшись. Я спросил, почему она не у постели дочки и где она была.

– А тебе какое дело? Ты вроде и не родной ее отец… Мне вот, наоборот, странно, почему ты так часто пропадаешь здесь? – Ее глаза заблестели странным блеском.

– Я был ей отцом все эти годы…

– Тебя совесть мучает? – как-то неожиданно, с затаенной злобой спросила она, глядя мне прямо в глаза.

– Совесть? Почему она меня должна мучить? – бросился обороняться я, не совсем понимая, на что намекает бывшая супруга. «Может, она знает? Но как она узнала?… Может, сама Катя ей рассказала… Нет, нет… не может быть! Тогда все было как сон! Я вообще не уверен, было ли все на самом деле – или мне это приснилось…»

– Да так… все же ты нас оставил… Катя привыкла к тебе, – сменив интонацию, сказала она.

– Прости, – пробурчал я и стал торопливо собираться, чтобы поскорее уйти и не вызывать дальнейших подозрений.

– Простить? – Она перевела взгляд на Катю, которая лежала в полудреме и периодически просыпалась от собственных стонов, потом, переведя взгляд обратно на меня, сказала ухмыльнувшись: – Конечно же тебя я прощу… Кстати, ты завтра зайдешь? – И, уже сменив интонацию на более мягкую, добавила: – Кате как-то лучше, когда ты приходишь.

– Конечно зайду, – добавил я, почти полностью развеяв все свои сомнения и подозрения по поводу ее осведомленности.

На следующий день я поцеловал жену и дочку и отправился в больницу. На душе скребли кошки, каждый поход туда был для меня настоящей пыткой. В глубине души я понимал, что болезнь Кати – последствия договора, плата за мое счастье, но, боясь это признавать, я убеждал себя в том, что Катя могла заболеть сама по себе.

Катя лежала одна, но не спала. Она тревожно посмотрела на меня, когда я вошел.

– Папа, – еле слышно произнесла она. – Подойди скорее. Езжай домой, езжай как можно быстрее.

– Катенька, зачем? Что ты такое говоришь?

– Папа, я не хочу, чтобы случилось что-то плохое…

– А что может случиться? – изумился я, подумав, что у девочки начался бред.

Но дочка продолжала просить меня:

– Когда все врачи поставили одинаковый диагноз и признали себя бессильными, мама стала бегать по гадалкам и знахаркам. Одна из таких женщин наболтала ей, что во всем виноват ты. Она описала один день из моей жизни и сказала, что ты отдал меня какой-то женщине, которая взяла мои силы. Мама долго пытала меня про тот день, но я ничего не вспомнила. Я пыталась разуверить ее. Но мама готова ухватиться за любую соломинку. Женщина сказала ей, что я выживу только в одном случае: если твоя дочь умрет. Сегодня мама поехала к тебе домой… – Голос Кати звучал тревожно, и под конец она совсем выбилась из сил и почти простонала: – Ну, беги, беги же домой…