Саша Майская - Любовь по заданию редакции

Женька неожиданно ощутила, как на глаза наворачиваются слезы. Нет, за Маринку она была рада, но почему-то стало нестерпимо жалко себя…

— К дождю это, Тихомирова, к дождю.

— Жень, я знаю, что тебе неприятно сейчас обсуждать чужое счастье, но мне нужен совет. Понимаешь, в принципе я и сама знаю, что надо соглашаться, но нужен толчок. Чтобы кто-то из моих подруг меня поддержал…

— Марин, зная твой характер, я бы пошла от противного. Сказала бы тебе — ни в коем случае! — и тогда ты из принципа сделала бы наоборот.

— Вот и Стасик говорит, что у меня склочный характер.

— Слушай, а может, он не на тебе жениться хочет?

— Типун тебе на язык! Ох, зачем я позвонила… Ладно, скажи честно — этот каталог дает мне право рассчитывать на предложение руки и сердца?

— Думаю, да. Намек, конечно, тонкий, но зато конкретный.

— Спасибо, Женечка! Ты — ангел. Мы с Катькой к тебе заскочим через пару дней, ты не против?

— Заходите, только у меня полное разорение в квартире.

— Ну, кухня-то цела?

— В принципе…

— Вот и ладненько. Кстати, извини, что напоминаю, но… Ты, часом, не выкинула наш подарочек?

Женька вспыхнула и процедила в трубку:

— Спасибо, что напомнила. Сейчас залезу на антресоли и выкину.

И действительно полезла, и действительно достала, поборола искушение развернуть продолговатый сверток и сложила возле входной двери, намереваясь и в самом деле выкинуть это последнее напоминание о своем самом безумном приключении…

Сразу не собралась, а потом в гости завалились Маринка и Катька.

— Ладно, давайте выпьем этот бокал…

— Это стопка, Тихомирова.

— Давайте выпьем эту стопку… что ж она такая здоровенная у тебя, я уже совсем пьяная… выпьем за то, что я имею вам сказать.

— Ну и будь здорова.

— Не-ет, ты выслушай! Евгения! Екатерина! И отсутствующая здесь Ольга! Вы — мои лучшие подруги и должны знать об этом первыми. Итак. Вчера утром Станислав Петрович Голубчик сделал мне официальное предложение.

— Кстати, а как у Стаса фамилия?

— Семицветова, ты что, не слушаешь? Я же сказала — Станислав Петрович Голубчик.

— То, что он твой голубчик, я поняла. Фамилия у него есть?

— Ох, не могу с этими глупыми бабами… Его фамилия — Голубчик!!! Даю по буквам, специально для Семицветовой: гангрена, отит, лейшманиоз, уретрит, бешенство, чесотка, ишиас, круп ложный…

— Голубчикл? Странная фамилия…

— Все, заглохни. Спиши слова, на досуге сложишь буквы. И я это предложение приняла!

— Ура!

— Ура. А ты фамилию менять будешь?

— Жень, ну ты хоть для виду за меня порадуйся?

Женька решительно отодвинула тарелку и запечалилась по-настоящему.

— Да я радуюсь, Марин, радуюсь. Просто… мне действительно хреново.

Катерина участливо наклонилась к Женьке.

— Все еще не можешь забыть?

— Не-а…

— Влюбилась?

— Да.

Марина сердито тряхнула роскошной гривой черных локонов.

— Предлагаю тост! За дружбу!

Женька слабо улыбнулась, а потом подняла голову и отбросила светлую прядь со лба.

— Так кольцо-то он выбрал?

— Еще какое!

— Тогда у меня встречное предложение. Давайте в пятницу встретимся в «Авокадо Клубе» и обмоем подарок Стаса и всю помолвку вообще? Как раз Ольга вернется.

Девочки немного помолчали, а потом Катерина осторожно спросила:

— Жень, а ты уверена, что тебя там не посетят особо… печальные воспоминания?

Женька рассмеялась.

— ТАМ меня могут посетить только самые приятные воспоминания. Собственно, если бы я остановилась на том, что было у нас с Андреем в ту ночь, я бы сейчас не напоминала раскисшую квашню.

Маринка фыркнула, но тут же испуганно прикрыла рот ладошкой. Женька улыбнулась, глядя на подруг. Они с ней носятся, как курица с яйцом, боятся слово лишнее сказать, вон, даже языкастая Маринка себя сдерживает. Хватит. Потом им надоест ее жалеть, они начнут потихоньку отдаляться, и кончится все тем, что она останется вообще одна.

— Короче, девки, прекращаю страдать, начинаю новую жизнь. Для начала выкиньте мусор, когда пойдете домой. Это во-первых.

— А во-вторых?

— А во-вторых, идите уже домой. Спать хочу. До пятницы.

Маринка и Катерина дотащили рекордное количество пакетов с мусором до помойки и начали по одному переправлять их в контейнер. Самый туго набитый пакет не выдержал и лопнул, продолговатый газетный сверток подозрительно упруго заскакал по асфальту. Маринка коршуном кинулась на добычу, Катерина присоединилась к ней. Через секунду они развернули газету. Еще через секунду напрочь забыли об оставшемся мусоре.

Над тихим двором повисла безмятежная и долгая тишина, а потом ее разорвал восхищенный и немного испуганный шепот Маринки Тихомировой:

— М-да, теперь понятно, почему она так скучает…

Катерина зачарованно произнесла, не сводя глаз с того, что было в руках у Маринки:

— Ты имеешь в виду — «почему» или… «ПО ЧЕМУ»?!

— За Маринку и Стасика! — провозгласила Женя Семицветова, откидываясь на стуле и высоко поднимая бокал с вином.

Катерина присоединилась к ней, добавив:

— И за самый большой бриллиант из тех, которые я видела в своей жизни не на витрине, а на пальце подруги.

Ольга скромно улыбнулась и приподняла свой бокал.

— За любовь!

Маринка чокнулась с подружками и выпила вино залпом, а затем покосилась на свой безымянный палец, точно боясь, что кольцо возьмет да испарится бесследно.

Женька с улыбкой смотрела на свою подругу. Она была очень рада за эту змею, так рада, что даже впервые за эти две недели забыла о собственной тоске и душевных терзаниях.

Несколько раз она порывалась позвонить Андрею, но в последний момент трусила. И дело даже не в том, что он на нее был сердит, — она не сомневалась, что сумеет убедить его в своей невиновности. Просто… слишком много всего сошлось. И то, что Андрей не хочет жить в Москве, и то, что она не умеет жить в деревне, и то, что до Караула без пол-литры не доберешься, и то, что у нее аллергия на мужчин… Может, дурак Вадик прав и некие высшие силы подают ей знак?

В любом случае, сегодняшний вечер посвящен Маринке, и потому Женька Семицветова смеялась и болтала обо всем на свете, обсуждала последние сплетни, расспрашивала интеллектуалку Ольгу о последнем фильме Звягинцева, подначивала Катьку пойти на концерт группы «Аэросмит» и с искренним интересом рассматривала вместе с Маринкой модели свадебных платьев в каталоге.

Когда они уже расплачивались, в толпе танцующих произошло какое-то нервное шевеление, а потом танцующие начали расступаться, как морские волны перед пророком Моисеем. Женька с интересом посмотрела в ту сторону — и остолбенела. В следующий миг музыку, шум и вообще все местные звуки перекрыл звучный и практически трубный глас: