Нора Робертс - Любовь побеждает все

Она стерла грязную полосу на колене.

— Какого года?

— Семьдесят девятого.

— Прекрасно. Это для меня стимул ярдов на сто!

— Дома есть мясо, я утром вынул из морозильника. Можно пожарить на решетке.

Она облизнула губы:

— Я и забыла! Пожалуй, этого мне хватит на половину обратного пути.

— Ну, вы уж слишком многого хотите!

— Спасибо.

— Обещаю еще цветы. Дюжину.

Она вздернула брови.

— К нашему возвращению все торговцы цветами уже закроют свои ларьки. Дэвид вздохнул:

— Так это садовые. А вы посмотрите вокруг.

— Вы хотите нарвать мне цветов?

Она удивилась и по-детски обрадовалась. Подняв руки, Эй Джи обняла его за шею.

— Вот этого мне точно хватит на всю обратную дорогу. Только учтите, я люблю голубые! — крикнула она вслед, когда он сошел с тропинки, чтобы нарвать букет. И засмеялась, услышав, как он что-то проворчал.

Эй Джи не ожидала, что уик-энд окажется таким легким, таким спокойным. Она и не знала, что можно так радоваться, находясь наедине с кем-то столько времени. Не было ни графика работы, ни встреч, ни трудных сделок. Только утра, полдни, вечера и ночи.

Невероятно, но даже такое обыденное занятие, как приготовление завтрака, превращалось в веселое занятие. Оказывается, вместо того, чтобы с утра куда-то нестись сломя голову, можно очень приятно провести время за едой вдвоем. Ни тебе сценариев, ни деловых писем, с которыми надо работать. Можно ничего не делать и ломать голову разве что над кроссвордом. Но даже от этого занятия, как она с удовольствием вспоминала, ее то и дело отрывали.

Вот сейчас он собирает для нее цветы, разноцветные полевые цветы. Она поставит их в вазу на окно. Это будет красиво и уютно. И смертельно.

У нее вдруг замерло сердце. Птицы замолчали, а воздух стал как стекло. Она увидела Дэвида как будто через длиннофокусный объектив. Все вокруг словно посерело. Ее пронзила боль, внезапная и острая.

Эй Джи показалось, что она крикнула: «Нет!» На самом деле получился только шепот. Она сползла с камня и, едва не спотыкаясь, пошла к Дэвиду. И еще дважды попыталась позвать его.

Но только на третий раз голос наконец прорезался:

— Дэвид, стойте, не надо!

Он выпрямился, но не успел сделать и шага навстречу, как она бросилась в его объятия. До этого момента такой же безотчетный ужас в ее глазах он видел только однажды: когда она стояла в старой пустой комнате и смотрела на что-то, чего больше никто не видел.

— Что, Аврора? Что случилось? — Он крепко обнял дрожащую девушку, не зная, как успокоить ее.

— Не рвите больше, Дэвид, не надо. — Она вцепилась пальцами в его рубашку.

— Хорошо, не буду. — Он с силой отодвинул ее, чтобы заглянуть в лицо. — Но почему?

— С ними что-то не то. — Страх ее не исчезал. Она прижала к груди ладони. — С ними что-то не то, — повторила она.

— Это просто цветы. — Он показал ей собранный букет.

— Не с этими. Вон с теми. Вы собирались сорвать вон те.

Он проследил за ее взглядом, увидел камень, заросший цветами, и вспомнил, что действительно уже двинулся к нему, когда услышал ее вскрик.

— Да, собирался. Давайте взглянем.

Она опять вцепилась в него:

— Нет! Не трогайте их!

— Перестаньте, — довольно спокойно сказал он, хотя и его нервы уже сдавали.

Наклонившись, он поднял палку. Потом, бросив уже собранные цветы, взял девушку за руку и концом палки провел по густым зарослям колокольчиков у подножия камня. Раздалось змеиное шипение, и Дэвид почувствовал толчок, когда змея приподнялась и ударила по палке. Рука Эй Джи обмякла. Он покрепче ухватил свое оружие и потащил девушку обратно на тропинку. На нем были толстые и достаточно крепкие ботинки, они защитили бы его от любой змеи. Но он собирал цветы, и руки его при этом были беззащитны.

— Я хочу вернуться, — ровным тоном произнесла Эй Джи.

Она была рада, что он не стал ни о чем спрашивать и даже не попытался успокаивать ее. В этом мимолетном видении она узрела большее, чем только опасность, грозящую Дэвиду. Она поняла, что любит его. И все ее правила, вся осторожность, вся предусмотрительность не играли уже никакой роли. Теперь он мог ее обидеть, потому что она беззащитна, и больше ей от него не убежать.

Оба молчали. Эй Джи почувствовала первую острую боль отторжения.

В дом они вошли через кухню. Дэвид достал из буфета бутылку бренди и два стакана. Наполнил, подал стакан Эй Джи и одним глотком ополовинил свой.

Она сделала глоток, потом другой и почувствовала себя уверенней.

— Не хотите ли теперь отвезти меня домой?

Он поднял бутылку и добавил себе еще солидную порцию.

— О чем вы?

Она взяла свой стакан в обе ладони и заставила себя говорить как можно спокойнее:

— Большинство людей чувствовали бы себя очень неуютно после… после такого эпизода. Они постарались бы убраться от источника неприятностей и проанализировать это происшествие.

Он молча смотрел на нее. Тогда она поставила стакан:

— Я быстро соберусь.

— Вы совершаете ошибку, — спокойным тоном произнес Дэвид, — а я не знаю, что мне делать, черт побери! Сядьте, Аврора!

Он с такой силой бросил стакан в раковину, что Эй Джи вздрогнула, и воскликнул:

— Разве теперь мы не лучше узнали друг друга? — Похоже, вопрос он адресовал не столько ей, сколько себе самому. — Разве у нас не может быть иных отношений? Разве у нас нет других тем для разговоров, кроме секса и переговоров?

— Мы договорились…

Он так неожиданно грубо обругал заключенные между ними соглашения, что она замолкла. Дэвид смотрел на свою руку, вполне представляя, что могло бы произойти.

— Возможно, вы спасли мне жизнь. И что я должен вам сказать? Спасибо?

С трудом придя в себя от изумления, она, заикаясь, пробормотала:

— Лучше бы вы ничего не говорили.

Он подошел к ней, но не прикоснулся.

— Не могу. Послушайте, я сам потрясен. Это не значит, что я вдруг счел вас ненормальной. — Он увидел, как в ее глазах что-то появилось и через мгновение исчезло, и коснулся ее лица. — Я вам благодарен. Только не знаю, как с этим справиться.

— Все хорошо, — ответила Эй Джи. Почва уходила у нее из-под ног. — Я не ожидала…

Он поднял к ее лицу и вторую руку.

— Ожидала. Предполагала. Скажите, чего вы хотите? Что вам больше всего нужно?

Она попробовала было сопротивляться, но у него были такие ласковые руки и ждущие глаза.

Она прикрыла веки:

— Обнимите меня. Хоть на минуточку.

Он обвил ее руками и притянул к себе. В этом объятии не было страсти, только уют и защита. Она погладила его по спине.

— Хотите, поговорим об этом?

— Это было как вспышка. Я сидела и думала, как хорошо ничего не делать. И о цветах. Я представляла себе, как они будут стоять на окне. И вдруг они стали черными, а лепестки превратились в лезвия. Я увидела, как вы наклонились над теми колокольчиками, и все вокруг вдруг стало серым.