Стелла Камерон - Тот, кого ищут

— Я знаю тебя достаточно. Это кольцо моей бабушки, она подарила его мне, чтобы я отдал его той женщине, которая станет моей женой. И эта женщина — ты.

«Что скажет мать? — подумала Энн. — Мартин должен ей понравиться, иначе и быть не может».

Кольцо смотрелось на красивой руке Энн очень элегантно. Господи, она обручена. Энн не могла удержаться и улыбнулась. Она — невеста, а ее жених — Мартин! Это потрясающе! И ведь у них ничего всерьез пока не было. Они только целовались. Он обращался с ней с таким уважением, как настоящий джентльмен.

Они сидели, глядя на реку, и Мартин прижимал ее к себе все крепче и крепче.

— Знаешь, я не намерен ждать. Не нужны все эти ритуалы. Поговори со своей матерью и назначь дату свадьбы. Я думаю, трех недель будет достаточно.

Энн переполнял восторг. Ее жизнь меняется к лучшему! Она знала, она верила, когда-нибудь это произойдет, но никогда не надеялась, что так скоро.

— Я бы хотел, чтобы ты бросила работу, — сказал Мартин, легонько касаясь ее щеки, — чтобы ты смогла учиться по полной программе. Ты знаешь, мне нужно много ездить по моей работе, а у тебя всегда будет занятие, когда я в отъезде.

Вернуться в школу на полный день? Об этом она и мечтать не могла. Энн закрыла лицо руками, чтобы скрыть навернувшиеся слезы.

— Эй, малышка, не вздумай плакать! Кажется, я слишком спешу.

Энн покачала головой, слезы продолжали капать у нее из глаз, но на лице уже сияла улыбка.

— Нет, что ты! Я так счастлива!

Мартин вытер слезы с ее щек, и Энн подняла к нему лицо. Ей так хотелось, чтобы он ее поцеловал. Но Мартин только слегка коснулся губами ее лба.

— Милая, я правда хочу тебя, — сказал он тихо.

И это сказал мужчина, который мог получить любую женщину, которая ему понравилась! Наверное, он ждет от нее каких-то слов, но Энн не могла выразить свою радость в словах. Она не умела быть красноречивой. Только бы он не обиделся.

— Вслушайся в тишину. Это удивительное место. Здесь лес разговаривает с тобой.

Энн замерла и прислушалась. В кустах шуршало мелкое зверье, птицы перекликались на ветках, плескалась вода в реке. Мимо них проскользнула пирога. На носу стоял высокий мужчина, а сзади сидели двое ребятишек, звонко смеялись, и их смех разносился далеко по реке.

— Эта тишина — шумная, — сказала Энн.

— Да, мгновения тишины удержать невозможно, — недовольно пробурчал Мартин, — похоже, нам пора уходить. Не люблю такое оранжевое солнце — будто оно истекает кровью.

Энн оно не казалось таким ужасным, напротив, закатные лучи, пробиваясь через облака, освещали все вокруг мирным и радостным светом. Но Мартин собрался уходить — значит, они уходят.

— Становится холодно, — заметил он, — ты не замерзла? Наверное, можно поесть в машине — но только не это я планировал. Знаешь, может быть, поедем к тебе домой, я познакомлюсь с твоей мамой, нам надо поговорить, и вместе попируем, что скажешь?

— Мама придет сегодня очень поздно — она навещает сестру.

Мартин промолчал, и это обеспокоило Энн. Мужчины не любят, когда их планы нарушают.

— Ты прав, конечно, дома лучше, — поспешно согласилась Энн, — и нам не надо спешить, мы дождемся маму.

Энн сразу поняла, что ее дом понравился Мартину. Да и как он мог не понравиться? Одноэтажный, чистенький, окруженный деревьями и цветами в кадках, за которыми они с мамой так бережно ухаживали.

— Здесь очень мило, — сказал Мартин, — и место такое уединенное. Прекрасный выбор.

— Это мои родители. Папа умер два года тому назад, но он успел оплатить все расходы, так что мы с мамой можем жить здесь спокойно.

Мартин припарковался напротив дорожки, которая сворачивала к дому Дьюгонов, вышел из машины, обошел ее и помог выйти Энн. Потом потрепал ее по волосам и сказал:

— Знаешь, нам понадобится свой дом. В Новом Орлеане. Твоя мама, возможно, огорчится, но мы ей скажем, что она сможет гостить у нас ровно столько, сколько захочет. Это поможет ей смириться с твоим отъездом.

Молодые люди поднялись на галерею и обошли вокруг дома.

— Посмотри, вот кухня. Деревья стоят так близко к окну, что легко можно представить, что мы на пикнике. — Энн чувствовала себя немножко неловко. Они в доме одни — и больше никого. Не то чтобы она не доверяла Мартину, но это было так непривычно.

— Я должен тебе кое-что сказать, — внезапно заявил Мартин решительным тоном, — прежде чем мы поженимся, я хочу, чтобы ты знала обо мне все.

Он прошел следом за Энн в кухню и остановился, скрестив руки на груди.

— Не огорчайся из-за этого. У всех есть какое-то прошлое. Все хотят что-то забыть.

— Нет, не все. У тебя нет никакого прошлого, и тебе нечего забывать. Ты — чиста. А я был женат на плохой женщине, и мне пришлось развестись.

Конечно, у него была какая-то личная жизнь до того, как он ее встретил, — это нормально. И у нее была своя жизнь.

— Мартин, раз ты развелся — значит, у тебя были серьезные причины. А у меня был ребенок, девочка, я родила ее, когда кончала школу. Она умерла, и я до сих пор по ней тоскую.

— Спасибо тебе. Спасибо, что доверяешь мне и рассказала все как есть. Иди ко мне, нам надо быть рядом.

Они встретились посередине кухни, и Мартин заключил Энн в объятия.

— Ну вот, мы с тобой помолвлены.

— Никогда не думала, что буду так счастлива, — прошептала Энн.

— Это только начало. Нужно время, чтобы люди почувствовали себя как одно целое. Но сейчас я устал. Для меня это был сложный день. Наверное, мне нужно вернуться домой и пораньше лечь спать. Вряд ли твоей маме понравится зять, который спит на ходу.

Энн охватила паника. Она не хочет, чтобы он уходил, только не сейчас, когда они только что объяснились.

— Не хочу отпускать тебя, оставайся и вздремни, пока мамы нет. Она вернется не раньше чем через два часа. Иты мог бы поспать в моей комнате. А я что-нибудь испеку на ужин.

— Я тоже не хочу оставлять тебя одну, но надо же быть благоразумным. Если останусь спать здесь, это будет выглядеть довольно странно.

— Ничего странного в этом не будет.

— Ты меня искушаешь.

— Хорошо, хорошо, но ты ведь наверняка не прочь поесть?

— Пока нет, но наверняка захочу, когда ты что-нибудь испечешь.

— Хорошо, соня, пойдем, покажу тебе мою спальню. Не отставай и не удивляйся. Она обставлена как детская, маме кажется, что я все еще маленькая девочка. Но и мне так нравится.

Мартин подошел к ней сзади и обхватил за шею.

— Конечно, ей приятно считать тебя невинной девочкой. Невинность так легко любить. — Мартин поцеловал ее ухо и провел языком вокруг. — И мне так легко любить тебя, моя девочка. Я не должен тебя об этом просить, но, может, ты согласишься лечь со мной в постель? Мне нужно твое тепло.

— Мы не должны, — с трудом выдавила из себя Энн.