Эрин Пицци - Плавать с дельфинами

Через несколько кварталов отец свернул с дороги, остановил грузовичок напротив небольшого симпатичного, аккуратно отштукатуренного домика.

У входа их ждала маленькая, пухленькая, приятного вида женщина. Она взяла Пандору за руку и провела в гостиную.

— Фрэнк, дорогой, отнеси вещи Пандоры в ее спальню. Твой папа много о тебе рассказывал, Пандора, и я давно хотела с тобой повидаться. Вечером придут мои дочки с семьями. Мы позвали их на барбекю. Им тоже не терпится познакомиться с тобой.

Пандора внутренне напряглась. Опять этот «семейный» подход. Честно говоря, она надеялась, что сможет этим вечером тихо посидеть с отцом, вспоминая прошлое и потягивая пиво.

— Вот здорово, — вслух произнесла она, — тогда мне лучше подняться и принять душ.

Миссис Мейсон кивнула и направилась на кухню, выложенную плиткой белого и зеленого цветов. «Так вот какая эта Пандора, — думала Рут. — Сначала, значит, пристрастилась к сексуальным пыткам, потом к потреблению барбитуратов». Когда Фрэнк прочитал об этом в газете, он много дней подряд плакал. Миссис Мейсон похлопала себя по животу. Ну что ж, по крайней мере, у Фрэнка хоть сейчас есть приличный дом и любящая жена. Она очень надеялась, что Пандора не нарушит сложившееся идиллическое существование их семьи.

За годы, проведенные с Ричардом, Пандора привыкла к английским представлениям о семейной жизни. В доме Молли Филип был всему головой, и все мысли Молли были направлены на то, чтобы сделать мужа довольным и счастливым. Когда приезжали сыновья, им тоже прислуживали, ухаживали за ними. Мужчины, со своей стороны, скрупулезно следили за тем, чтобы не позволять женщинам таскать тяжести или открывать самим двери. Радикальные идеи феминизма не дотянули своих грубых рук до приятной девонской провинции. Поэтому, как заметила Пандора, не считая внешних жестов вежливости, в остальном Молли и ее невестки, включая саму Пандору, несли на своих плечах все заботы о благополучии поместья викария. Когда Ричард приезжал в дом матери, он облегченно вздыхал и начинал вести себя, как шестилетний мальчишка. Так же поступали и его братья.

Пандора уже и не помнила, когда была на семейном празднике в каком-нибудь американском доме. Сначала она жила одна с матерью, потом с мужьями. Но опять же одна, так как не могла иметь детей. По этой же причине и большинство ее друзей были либо холосты, либо бездетны. Поэтому, когда вдруг со двора раздался невообразимый гвалт, возвестивший о прибытии многочисленных членов второй семьи отца, Пандора испуганно замерла посредине отведенной ей маленькой спальни, видимо, когда-то бывшей спальней дочек Рут. Она подумала о них, потом о себе. Две маленькие кроватки стояли у стен продолговатой комнаты в розовых цветочных обоях с голубыми полосками. Большой шкаф с зеркалом на двери находился в одном углу, а в другом располагались полки с бесчисленным количеством кукол. Куклы гордо сидели и на спинках обеих кроватей.

Пандора открыла дверь шкафа, чтобы повесить туда несколько привезенных с собой вещей. В шкафу плотными рядами, все в оборках и шелковом шитье, висели безупречно чистые девичьи платья. Кое-как она пристроила рядом и свою одежду — летнее коричневое и яркое коктейльное платья. Третье — розовое — Пандора положила на стул у кровати, извинившись перед куклами и отодвинув их в сторону. «Большинство маленьких девочек, — думала она, — сделаны из сахара и перца. Может быть, если бы и у меня была такая комната, я бы не наделала в жизни столько глупостей».

Принимая душ в розовой, немного обшарпанной ванной, Пандора размышляла о своей матери. «Ясно, почему она не могла любить меня, ведь ее саму никто не любил в детстве: Бог свидетель, папа пытался сделать это, но и он требовал ответных чувств, которые она не в состоянии была испытывать. А вот Рут смогла. Мне и самой, — признала Пандора, — потребовалось тридцать семь лет, чтобы понять, что моя мать тоже человек».

На этой мысли она выключила душ и ступила на розово-зеленый толстый ковер. Ванная внушала слабое чувство клаустрофобии после месяцев на открытом всем ветрам острове, но Пандора не могла не признать очевидного ее удобства и уюта. Как бы она хотела, чтобы Бен был сейчас вместе в ней. Уж они повалялись бы на этом толстом ковре.

Внизу раздался новый взрыв голосов, оповестивший о прибытии очередных гостей. Пандора поспешила в спальню, завернувшись в мягкий розовый халат. Она надела платье и сандалии. Обувь показалась немного непривычной.

Большая часть новой семьи Фрэнка уже собралась на заднем дворе дома. Пандора сразу узнала обеих дочерей Рут. Они были очень похожи друг на друга, их можно было даже принять за близнецов.

— Я — Дебби, а это — Дорин, — сказала Дебби, явно более бойкая из сестер. Вокруг сновали дети, среди которых не было ни одного старше семи лет. Они буквально рвали все, что их окружало, в клочья. Двое молодых мужчин стояли у барбекю и беседовали с Фрэнком, который выглядел совершенно раскованным. Именно ему, очевидно, поручили обеспечить приглашенных жареным мясом. Рут то вбегала в дом, то выскакивала во двор, безуспешно пытаясь призвать детей к порядку. Те же не обращали на нее никакого внимания, словно им была дана полная свобода кусаться, драться руками и ногами, орать и огрызаться. Обе молодые мамаши неподвижно стояли с выражениями глуповатой материнской любви на лицах и равнодушно взирали на создаваемую детьми кутерьму и на то, какой вред они наносили саду.

— Пандора, милая — долетел певучий голос Рут с кухни, — не могла бы ты мне тут помочь. Девочки накрывают на стол.

Пандора вошла на кухню. Она сразу поняла, что от нее ждут какой-то оценки представшего перед ее глазами зрелища. Единственное, что пришло ей на ум, было:

— О, у вас просто замечательная кухня, Рут.

— Да, это так, Пандора. Ее оборудовал для меня Фрэнк. Он этим занимается по вечерам. Направляется в свой маленький рабочий сарайчик в углу двора, сидит и мастерит там всякие вещицы для моего дома и для моих дочек. Что бы им ни потребовалось, они все заказывают у него. Их-то мужья не умеют мастерить, что и говорить — другое поколение! На-ка, я дам тебе сыра, а ты потри его чуточку на крекеры. — Рут помолчала, изучая Пандору. — Знаешь, ты не совсем такая, как я себе представляла. Фрэнк тебя всегда описывал застенчивой тощей девочкой.

Пандора улыбнулась. Интересно, что сказала бы Рут, узнав, что она спала в пещере сновидений на далеком острове, куда приплывает большая черепаха, чтобы в песнях своих рассказать людям об их будущем?

— Ну, ведь ты… ведь ты… э-э… — Рут смолкла в смущении.

— Не смущайтесь. Все это я уже прошла, теперь я — другая. — Предлагая Рут сменить тему разговора, Пандора продолжила: — Вы очень много хорошего сделали для папы, знаете. Он выглядит совершенно счастливым.