Екатерина Риз - Мы играем в пистолеты

— Что у вас происходит?

— У нас? Ничего. Работаем.

— Миша.

— Ну что?

— Вы что-то опасное затеваете, да? Если мне не скажешь, я приеду и сама во всём разберусь.

Романов даже застонал в трубку.

— А ты зачем мне всё это говоришь?

— А Витька меня не слушает.

— И я не буду.

— Миша!

Он что-то сказал в сторону, а потом забубнил в трубку:

— Не вздумай приезжать. Витька тебя точно не пощадит. У нас сегодня операция.

— Какая операция? — похолодела я.

— Обыкновенная. Облава на подпольное казино.

Так вот почему Витька таким возбуждённым и воодушевлённым выглядел этим утром. Предвкушал победу.

Я с силой потёрла лицо руками, до того, что в глазах потемнело. Сжала в руке телефон. Попыталась представить себе, чем в данный момент муж занимается. У них там, наверное, суета. Пытаются всё продумать, чтобы избежать любой ошибки, чтобы у Филина ни одного шанса не осталось. Они готовы, они настроены, они даже злы. Им нужен результат. И на этот раз отрицательным не удовлетворятся. Витя, наверняка, уже мечтает, как защёлкнет на руках Филина наручники, а тот не сумеет отвертеться.

Вот зачем ему это казино?!

— Ника, я же просил… Я занят. Я сам позвоню.

— Кирилл. — Я глубоко вздохнула. — Они сегодня будут обыскивать ресторан. Они ищут казино. И, кажется, знают, где искать…

Входная дверь хлопнула, а я замерла. Промучившись целую ночь, я утром всё же решила уехать к Фае. Даже удивлялась на себя, как смогла так долго выдержать, ждала неизвестно чего, со страхом прислушиваясь к шуму лифта в подъезде и шагам за дверью. Но Витька домой не пришёл и не позвонил даже, а утром у меня сдали нервы, и я решила из дома уйти. Предчувствие уже не просто не покидало, оно росло с каждой минутой и превратилось в страх, который затопил изнутри и мешал думать. Я никак собраться не могла. В том смысле, что с мыслями. Уходить я собиралась налегке, просто успеть до возвращения мужа хотелось. В какой-то момент поняла, что знать-то я ничего и не хочу. Пусть всё случилось, как случилось, я ничего знать не хочу. У меня, просто-напросто, нервы сдали.

Но уйти не успела. Дверь в прихожей хлопнула, а я застыла, сжимая в руке сумочку, потом повернулась, когда почувствовала взгляд мужа. Очень надеялась, что на моём лице откровенного ужаса не написано. Взглядом с Витькой столкнулась и с трудом сглотнула. Даже голос пропал, и пришлось кашлянуть.

— Куда собралась?

Муж в дверях комнаты стоял и, кажется, с места двигаться не собирался. Руки в карманы лёгкой куртки сунул и брови приподнял, глядя на меня со значением.

Я осторожно пожала плечами.

— Прогуляюсь. К Фае хотела зайти, навестить… — Я отчего-то сбилась и замолчала.

А Витька кивнул.

— А-а.

Это "а-а" мне не понравилось, не понятно было, и, наверное, от этого я оправдываться и принялась.

— Витя, я устала сидеть дома и переживать. Ты даже не позвонил.

— А ты ждала?

— Конечно, ждала. — Глазами шарила по его лицу, а Витька вдруг усмехнулся, но как-то страшно и от двери отошёл наконец-то. Я за ним наблюдала. Муж вдруг огляделся, словно не домой пришёл, а в гости. — Что случилось? То есть, как дела?

— Медаль мне не дадут, — сообщил он вполне равнодушно.

— Да? — Я медленно выдохнула, потом губы облизала. — Это плохо.

— Кому как.

Витька продолжал стоять, повернувшись ко мне спиной, и в окно смотрел. Что там видел — не понятно, если окно новой тюлью скрыто было. Но я на всякий случай тоже посмотрела.

— Он на самом деле ловкач. Даже удивительно. Хоть щель, но найдёт и вылезет. Не ожидал, честно скажу. Думал, в этот раз точно не вывернется, а вот поди ж ты…

Я смотрела в пол. Потом зажмурилась, а когда поняла, что пауза затянулась и стала очень тревожной, поинтересовалась:

— Кто?

— Он, — веско ответил Витька и ко мне, наконец, повернулся. То есть, совсем не наконец-то, потому что я этого не ждала и даже не хотела, но он всё равно повернулся. И на меня посмотрел.

Я присела в кресло.

— Гулять передумала?

Губу, которую зубами прикусила пару секунд назад, отпустила.

— Ты же пришёл…

— Пришёл.

— А почему не раздеваешься?

Витька плечами пожал, а сам с меня глаз не спускал. Потом позвал:

— Ника.

— Что?

— Ты понимаешь, что я тебя убью?

Я голову опустила и только смотрела, как слёзы капают, прямо на ковёр. Это было странно и почти неправдоподобно, я никогда не думала, что плакать так могу — беззвучно и так горько.

— Ты понимаешь, что ты сделала?

Головой помотала. Я, конечно же, всё понимала, но думать об этом уже не могла. Я слишком устала от чувства вины и беспокойства.

— Несколько месяцев работы, — продолжал Витька, наблюдая за мной, а смотрел так, словно я чужая, незнакомая, он только что меня на улице подобрал и теперь пытается что-то до меня донести, некую свою правду, безусловно важную, а я понимать отказываюсь. И он злится, кулаки сжимает, говорит, говорит, и бесится из-за того, что я реву, как дура последняя и только головой мотаю. — Не только моей работы. И всё впустую. А почему? Потому что этот урод переиграл меня на моём же поле. Пока я мечтал, что он ошибку сделает, всего одну ошибку, на которой я его поймаю, он всё это время трахал мою жену.

— Неправда.

— Неправда?! — Он всё-таки заорал, а я голову в плечи вжала. Витька молнию на куртке дёрнул, достал что-то из внутреннего кармана и мне швырнул. Это что-то зашуршало и рассыпалось по ковру глянцевыми снимками. Я мокрую щёку вытерла и один из снимков подняла, посмотрела. Пальцем провела, разглядывая нас с Кириллом на какой-то стоянке, кажется, у той самой гостиницы. На фотографии Филин меня целовал, ладонь у меня на бёдрах, как говорится, ни убавить, ни прибавить. Но я всё равно упрямо покачала головой.

— Мы встречаемся недавно. Не было никаких месяцев, Витя.

Он шаг сделал, а я в кресло вжалась, правда, это не спасло, муж меня за горло схватил, и я самым натуральным образом молиться начала. Как в глаза ему посмотрела, у меня от страха внутри всё заледенело. Ведь на самом деле убьёт. И, наверное, его даже оправдают. Такое состояние аффекта, даже доказывать особо не придётся. Полгорода, наверняка, в курсе, что я ему с Филином изменила. Или будет в курсе.

— Ты думаешь, мне от этого легче? — выдохнул он мне в лицо и руку ещё сжал. Мне дышать нечем стало, и я глаза вытаращила. — Что? Оправдываться не думаешь? А я бы хотел послушать. Как ты с ним!..

— Отпусти, — прохрипела я и в руку его вцепилась.

Пальцы он разжал и даже отошёл на шаг. Смотрел на меня сверху, как на недоломанную куклу, с непонятным удовольствием. Наблюдал, как я кашляю и на кресле корчусь, потом спокойно заявил:

— Я всё равно тебя убью. И уверяю, Филин вряд ли расстроится. Или расстроится?