Алиса Корсак - Любовь наотмашь

– Моя рубашка сгодится.

Его рубашка доходила девчонке до колен. При желании она могла бы обернуться ею дважды, но у нее, похоже, было одно-единственное желание – чтобы он поскорее ушел и оставил ее в покое. Это желание так явно отражалось на ее скуластой мордашке, что Климу стало смешно. А еще немного обидно: до сегодняшнего дня ни одна девушка не изъявляла такого очевидного стремления вытурить его из его же собственной спальни. А девушки у него были уж куда попривлекательнее этого подкидыша судьбы.

– Ну ладно, ты тут располагайся, а я пошел, – сказал он с саркастической ухмылкой. – Или желаешь продолжения банкета?

Девчонка так энергично затрясла головой, что с ее мокрых волос во все стороны полетели брызги.

– Не желаешь? – на всякий случай уточнил Клим и продолжил тоном гостеприимного хозяина: – Тогда чувствуй себя, как дома. Если тебе еще не надоели водные процедуры, можешь принять ванну…

При упоминании о воде девчонка дернулась, попыталась натянуть рубашку на голые коленки.

– Надоели? – Клим понимающе кивнул. – Тогда обсыхай и ложись спать.

– Где? – робко поинтересовалась она.

– Вот прямо здесь, на эту кровать. А что тебя смущает?

Что ее смущает? Хороший вопрос. Алиса одернула рубашку. Да ее смущает абсолютно все! Вот, к примеру, эта рубашка: она такая короткая, всего лишь до колен. А под рубашкой у нее ничего нет, потому что вся ее одежда мокрой кучей валяется на полу в ванной, и после ухода Клима нужно будет обязательно развесить вещи на полотенцесушителе, чтобы все успело высохнуть к утру. Ее смущает эта комната и эта огромная кровать, застеленная пушистым покрывалом. Ее смущает произошедшее у бассейна, она до сих пор не может понять, как очутилась в воде. Но больше всего ее смущает Клим: по пояс голый, неприлично красивый и обидно насмешливый.

– Все, Русалка, я пошел. – Он махнул ей рукой и скрылся за дверью.

Надо же, он назвал ее Русалкой. Такое красивое имя! Жаль, что оно ей совсем не идет. Ну какая из нее Русалка? У Русалки должны быть длинные-предлинные волосы, стройная фигура и рыбий хвост. А у нее нет ничего из вышеперечисленного. Она вообще личность ничем не выдающаяся, непонятно каким образом попавшая в этот чужой мир. Вот если бы на ее месте оказалась Мелиса, та бы наверняка не растерялась и уж точно не испугалась, а наоборот, очень обрадовалась. Алиса представила, как удивится Мелиса, узнав о ее приключениях. Скорее всего, не поверит. Или поверит лишь десятой части, самому незначительному. А про Клима не поверит ни за что, обзовет его эротической фантазией, а ее саму – врушкой. Алиса улыбнулась, мысли о сестре вернули ей душевное спокойствие, или почти вернули.

Она покосилась на закрытую дверь, спрыгнула с кровати, шмыгнула в ванную. Стараясь не обращать внимания на свое жалкое отражение, развесила одежду сушиться. Постояла немного, любуясь сияющим кафелем и элегантной сантехникой. Обнаглев окончательно и в душе гордясь этой своей бесшабашной смелостью, изучила содержимое многочисленных тюбиков и бутылочек. А в довершение всего взяла с полки пушистое розовое полотенце, закрутила его «чалмой» на голове и вернулась обратно в комнату.

Из распахнутой настежь двери, ведущей на веранду, тянуло свежестью, слышались веселые голоса и звуки музыки. Алиса поежилась, прикрыла дверь. В комнате стало значительно тише. Настенные часы показывали час ночи. Для Алисы, привыкшей ложиться спать в девять, время было просто запредельное. Организм, всего за полдня переживший потрясений больше, чем за всю предыдущую жизнь, молил об отдыхе. Да и шампанское выветрилось еще не окончательно, голова кружилась и шумела. Алиса постояла в раздумьях перед кроватью, потом широко зевнула, забралась под пушистое покрывало. Она уснула, едва голова коснулась подушки. Стрессы стрессами, а здоровый сон еще никто не отменял.

На лужайке перед бассейном было весело, народ уже и думать забыл о недавнем происшествии. Народ резвился: пил, курил, купался и танцевал. Клим присоединился к этому безобразию не без удовольствия. В конце концов, у него есть полное моральное право расслабиться. Денек выдался не из легких: он играл с судьбой в кости, спасал от смерти «прекрасную даму» – не так уж и мало для отдельно взятого индивидуума, да еще такого безответственного, как он.

При его появлении царившее на лужайке веселье сбавило обороты. На Клима смотрели с жадным интересом, точно ожидали, что он прямо сейчас выкинет что-нибудь этакое. Или уже выкинул…

– Что? – спросил он всех сразу.

– Как там прошло? – Димон, многозначительно ухмыляясь, сунул ему рюмку коньяка.

– Где «там»? – Клим опрокинул в себя коньяк, удовлетворенно хмыкнул. – Не понимаю, о чем ты.

– Он о твоей даме сердца. – Дашка подошла к Климу вплотную, потерлась горячей щекой о его плечо. Вот проходимка!

– И что вас интересует? – Он едва удержался, чтобы не всыпать Дашке за очевидное подстрекательство и внесение смуты в стройные ряды его приятелей.

– Нас интересует, Климушка, намерен ли ты сдержать свое слово и соблюсти условии договора? – Негодница и не думала оставлять его в покое.

– Уже сдержал и соблюл, – отмахнулся он, наливая себе еще коньяка и выискивая взглядом на разграбленном столе лимончик.

Димон и Кушнерев при его словах радостно заржали, словно услышали самую лучшую в мире шутку. Виктор неодобрительно покачал головой. Похоже, друг был единственным человеком, не считая самого Клима, которого вовсе не забавляло происходящее. И только Дашка осталась верна себе:

– Как-то ты быстро управился, Климушка, – сказала со снисходительной улыбкой.

Вторя ее не слишком лестному комментарию, представительницы слабой половины человечества смущенно захихикали.

– Уж как смог. – Клим развел руками. Вступать в глупые перебранки не входило в его ближайшие планы. В его планы входило напиться, «проредить» оставшиеся на столе закуски, еще разок окунуться в бассейн, может быть, полюбоваться на звезды, а потом просто завалиться спать. Одному, потому как спать с той дурехой, которую судьба по чистому недоразумению подсунула ему в сердечные подруги – ну, вы извините…

В общем, ему удалось кое-как отшутиться и отвертеться. Друзья, уже далеко не трезвые, продолжили предаваться милым человечески слабостям. На лужайке перед бассейном, да и в самом бассейне, воцарился прежний жизнеутверждающий бедлам. Даже вредная Дашка от него отстала, лишь изредка одаривала презрительными взглядами. Да что ему, двадцатидвухлетнему зубру, взгляды какой-то малолетней вертихвостки…

Реализуя свою программу-максимум на сегодняшнюю ночь, Клим не заметил, как увлекся. Хорошим коньяком легко увлечься. Именно увлечься, а не бездумно напиться. Теперь ему было по-настоящему хорошо, и звезды на черном бархате неба горели ослепительно ярко, и хотелось слагать вирши в честь их загадочной красоты.