Наталья Потёмина - Зачем тебе любовь?

К чему бы это вдруг воспоминания нахлынули? Ленка одна сидела в гримуборной перед зеркалом и поправляла прическу. Надо было еще идти на банкет, но не хотелось.

В коридоре послышался какой-то шум и разговоры, и, когда постучали в дверь, она почему-то испугалась. Кому это приспичило вдруг стучать? Свои привыкли открывать дверь ногой. Ленка еще раз провела щеткой по волосам и откликнулась негромко:

– Войдите!

Серый вошел не сразу, а чуть погодя, как будто засомневался в последний момент: а стоит ли? Без цветов, без подарков, в каком-то новом, ей незнакомом пиджаке и сам какой-то новый, застенчивый.

Призрак прошлого, подумала Ленка и улыбнулась. Призрак улыбнулся в ответ и спросил:

– Можно?

– Можно, – позволила она, а в голове вертелось: «А что можно»? И ответ напрашивался сам собой: «все».

За Серым неожиданно ввалились какие-то мужики с телекамерой, а за ними радостный режиссер. Один из мужиков начал снимать, другой, представившийся Павлом, принялся задавать Ленке какие-то глупые вопросы. Режиссер влез в кадр и стал отвечать за нее. Ленка тоже изредка и невпопад что-то вякала, дергала плечами и умоляюще смотрела то на Павла, то на режиссера, словно прося их о помощи. Когда все закончилось, Паша поцеловал ей руку и попросил разрешения закурить.

– Иди отсюда, пацан. Закурить ему захотелось, – услышала Ленка за спиной и тут только поняла, кому обязана всей этой суетой. Серый стоял в стороне и улыбался как ни в чем не бывало.

Едва все ушли, Ленка чуть было не набросилась на него с кулаками, но он давно научился гасить ее гнев двумя-тремя ничего не значащими фразами.

Из театра они вышли вместе. Серый предложил взять машину, но Ленке захотелось немного пройтись по старой привычке, подышать воздухом.

Они шли по направлению к метро, впервые за долгое время оставшись наедине друг с другом. Банкет, цветы, поклонники – все было брошено на произвол судьбы и забыто. Серый снова был рядом. Освобождение откладывалось на неопределенный срок, приносите передачи.

Если не сейчас, то когда же, подумала Ленка. Если сейчас он не объяснится, то уже завтра она пойдет добровольцем в психушку.

Впереди показалась яркая, похабно красная буква «М». Ленку охватила паника. Еще чуть-чуть, и все пойдет по накатанному сценарию. Метро, поцелуй, прощанье. Остановившись на мгновенье, она схватила ртом побольше воздуха и выдохнула:

– А не обмыть ли нам это дело пивом, все-таки премьера?

– Почему пивом? – удивился Серый. – Я хотел пригласить тебя куда-нибудь поужинать.

– У меня мало времени, – соврала почему-то Ленка.

– Планы на ночь? – с усмешкой спросил он.

– А как же! – зло ответила она.

– И ты решила уделить мне полчасика по старой памяти?

– Решила!

– А ты думаешь, мы уложимся?

– Уложимся. – Ленка усмехнулась про себя двусмысленности сказанного.

Мандраж, который бил ее после спектакля, еще не прошел. И по-хорошему, надо было бы выпить водки, чтобы ослабить внутреннее колотилово, менявшее Ленкин голос до неузнаваемости.

– Что ты хрипишь? – спросил Серый. – Не простудилась?

Он вдруг быстро, на ходу схватил ее руку и прижал к своей щеке:

– Руки холодные, температуры, похоже, нет. У тебя все в порядке?

– Спасибо. Да.

– Тогда что трясешься? Из-за интервью? Так все уже позади.

Они вошли в какую-то мутную стекляшку и заняли столик у окна. Мокрый осенний снег налипал на окна комками манной каши и тут же сползал вниз прозрачным серым киселем. В забегаловке было душно, и хотелось пить.

– Ну, за успех! – сказал Серый весело и стукнулся с ней пластиковым стаканчиком.

– За позор, – отозвалась Ленка хмуро, прожевывая холодную пиццу.

– Да все нормально прошло, не бери в голову, – успокоил ее он. – Растерялась немножко, но это с каждым может случиться.

– А я тебя еще раньше предупреждала, – вдруг заорала Ленка. – Нашли, о чем со мной говорить! О судьбе русской интеллигенции! И когда? В день моей премьеры! Я играть могу, петь и даже сочинять стихи... А не рассуждать с умным видом «в греческом зале, в греческом зале»! Нет бы сценарий какой маленький: он мне вопрос, я ему ответ, он – мне, я – ему...

– Ну, так скучно. – Серый щелкнул зажигалкой и с наслаждением затянулся. – Пашка сам за минуту до эфира смутно представляет, о чем пойдет речь. Ему всегда интересно, как человек думает в камеру. Такая у него фишка, понимаешь?

– Фишка у него... А у меня шишка на всю оставшуюся жизнь.

– Да брось ты. Честное слово, как маленькая... Важно, что это интервью случилось. В нужном месте, в нужный час, и, может быть, уже на этой неделе тебя покажут на Новом канале. Что тебе еще нужно?

– Здрасте, приехали! – Ленка откинулась на стуле, театрально разведя руки в стороны. – Я думала, это твоему Пашечке любимому нужно. А мне-то на что?

– Ну, мать, ты даешь, – изумился Серый. – Да люди деньги платят, лишь бы на пару минут в ящике засветиться, а тут с твоим участием чуть ли не часовую передачу сделали, чтобы тебя, кроме узкого круга любителей малых театральных форм, еще кто-нибудь увидел.

– А мне наплевать, увидят меня или не увидят. И вообще, за счастье считать должны. Я как луч света в их темном эфире. Что бы без меня ты вообще делал!

– Послушай, Заяц, ну что с тобой, в самом деле? – спросил Серый мягко. – Может, у тебя проблемы? Я могу чем-нибудь помочь?

– Ты моя проблема! И никакой я не Заяц! Ты же прекрасно знаешь, что я терпеть не могу всю эту зоофилию. – Почувствовав, что истерика набирает силу и вот-вот прорвется позорными бабьими слезами, Ленка вынула из сумки платок и стала ожесточенно и судорожно сморкаться.

– Ладно, давай мириться, – сказал Серый и улыбнулся.

Он взял ее руки в свои и поочередно поцеловал каждую в запястье:

– Знаю, виноват. Виноват во всем. Я поступил с тобой как последняя сволочь. Но если бы я тогда этого не сделал, было бы еще хуже.

– Куда уж хуже, – буркнула Ленка и тихо добавила: – Хуже, чем сейчас, и быть не может.

– Поверь моему опыту, может.

– Да что ты все – бы да кабы, откуда ты можешь знать...

– Просто поверь мне.

Ленка глядела на его лицо и не могла оторваться. Серый курил и смотрел в окно.

– Я же ничего не требовала, – прервала молчание Ленка, – я даже не хотела, чтобы ты ушел от нее и жил со мной. Мне было достаточно сознания того, что ты есть, что ты живешь со мной в одном городе, дышишь одним со мной воздухом, что я хоть изредка могу видеть тебя, чувствовать, слышать рядом твой кашель... И может, даже не трахаться с тобой никогда...

– Никогда?

– Ну, почти.

Серый тихонько засмеялся и потушил сигарету.

– Давай лучше выпьем, – предложил он и разлил водку.

Свою порцию Ленка проглотила быстро, а он медлил, грея в ладонях пластиковый стаканчик.