Ирина Голицына - Рейтинг любви

– После «испанского плаща» вы, наверное, попали в больницу? – участливо поинтересовалась Лилия Горная сыщица.

– Как вы догадались?! У вас бешеная интуиция! Вы – русская Ванга! – закричал Огуранов. – Да, я попал в больницу с ожогами, простынь и дубленка оказались в дырках. А с той знакомой не встречаюсь уже целый год, потому что обиделся. Нельзя так откровенно кидать человека на гвозди!

– В уксусную эссенцию, – мягко поправила Огуранова Лилия Горная.

– Это одно и то же! – горестно вздохнул рекламный агент.

Тут Огуранов сделал паузу: он столько за последние сорок три минуты кричал дурным голосом, что ему надо было отдышаться.

Радиоведущая, покачивая красной туфелькой, рассматривала гостя. Неужели Огуранов – жуткий кровавый убийца, виновник гибели ста пятнадцати человек? Скорее страдалец, безнадежно борящийся со своей полнотой и претерпевающий на пути этой борьбы одни терзания и муки.

После длинной томительной паузы Огуранов изрек:

– Учтите, я не из таких людей, которые бросают начатое на самотек. Выйдя из больницы, я продолжил поиск других способов помочь самому себе. И тут подвернулся артист Валентин Пёсик.

– Пёсик? Неужели тот самый Пёсик? – обрадовалась Лилия Горная. – Пёсик, который очаровательно пел в фильме «Кульбиты» нашумевший романс «Люблю тебя, как ты меня. А ты меня не любишь, нет?..».

– Вот именно, тот самый Валентин Пёсик. У него даже звание есть, то ли народный артист, то ли всенародный, – согласился с радиоведущей бедняга. – Валентин Пёсик пришел в нашу радиостудию озвучивать рекламный ролик, посвященный обоям из собачьего подшерстка.

– Ой, какие интересные вещи вы рассказываете, господин Огуранов! – вскричала тут Лилия Горная. – Я – женщина, и естественно, меня волнует все, что касается быта. Неужели есть на свете диковинные обои – из собачьего подшерстка?!

– Есть, конечно, – мрачно подтвердил Огуранов. – На свете есть все. Черную икру давным-давно наловчились гнать из нефти, а кофе «Дубокс» – его рекламу ежедневно по телевизору раз сто пятнадцать показывают – делают из опилок пробкового дерева и сушеной картофельной шелухи. Так что же вы еще хотите? Обои из собачьего подшерстка – элементарные леденцы в мире товаров.

– Лично я ничего не хочу, – мудро ответила радиоведущая. – Я просто люблю удивляться ошеломляющим вещам. Тем более, если это обои из собачьего подшерстка: кому леденцы, а кое-кому обалдеть на месте. Представляю, как было бы оригинально оклеить мою прихожую такими обоями!..

– Я, конечно, могу как рекламный агент устроить вам обои со скидкой. Но как честный человек, а тем более – взрослый настоящий мужчина – просто не советую с ними связываться, – откровенно признался толстяк. – В этих обоях заводятся колонии моли, а в доме пахнет так, будто вы сидите на псарне.

– Так зачем же подобную дрянь рекламировать? – вознегодовала Лилия. – Ведь найдутся же люди, которые купят эти в прямом и переносном смысле собачьи обои, оклеят свое жилище!..

– Для того и рекламируют, чтобы купили, – терпеливо пояснил Огуранов. – Так и быть, открою один профессиональный секрет: в общем-то всегда рекламируют или идиотские товары, или дорогую дрянь. Можете мне поверить, я сам на этом сижу, то есть бегаю по фирмам, кормлюсь от процента рекламных заказов. Знаю дело изнутри.

– Ох, – искренно расстроилась радиоведущая, – обидно слышать подобные речи! Ведь я-то прямо как девочка иногда увлекаюсь какой-нибудь рекламной идеей, несусь в магазины, чтобы купить ящик жевательной резинки со вкусом тропического утра, или несколько десятков пачек стирального порошка, который отстирывает все на свете, или все эти шампуни против перхоти и педикулеза. Я наивно полагала, что все мною купленное – чудеса двадцать первого века.

Саша Огуранов нетерпеливо заерзал на стуле.

– Госпожа Горная, давайте как-нибудь отдельно соберемся, и я прочитаю вам лекцию про те товары, которые лично проталкивал в рекламу. Вы взвесите все «за» и «против». Но я не дорассказал историю про Пёсика!

– Конечно, конечно! – согласилась радиоведущая. – Рекламный вопрос подождет, давайте про Пёсика!

Огуранов шумно вздохнул, зашаркал ногами под стулом.

– Пёсик, артист, конечно, очень большой, я бы сказал, внушительных размеров человек. Он еще круглее и толще меня, – конфиденциальным голосом доверил информацию гость. – Пёсик, когда входит в двери, открывает сразу две створки, вот какой он широкий. А я пока обхожусь одной дверной створкой, правда, втискиваюсь в открытый проем боком. Но это ничего, иногда полезно… В общем, с Валентином Пёсиком я познакомился на рекламе собачьих обоев: он талантливо читал текст, подвывал, как привязанный кобель, в тех местах, где ему велел режиссер, а потом мы с Пёсиком разговорились в коридоре студии о том о сем. И вдруг артист хлопнул меня по животу. «Сашка! – говорит. – Ты чего, как домохозяйка, толстый и плотный? Нехорошо, брат! Надо бы тебе сбросить несколько килограммчиков!» «Согласен, Валентин Матвеевич, – отвечаю, – но по этому вопросу было сделано много попыток, и все безрезультатные». «Брось, Сашка, – опять хлопнул меня Пёсик по животу, – давай вместе предпримем еще одну попытку. Знаю одно местечко, где из пузанов делают стройные березы».

Толстяк Огуранов снова уронил голову на руки, а руки положил на стол.

– Саша, – почти нежно промолвила Лилия Горная, – зачем так убиваться? По-моему, знакомство с известным артистом не дает повода отчаиваться. Рассказывайте дальше, вам полегчает.

Огуранов поднял измученное лицо, преданно посмотрел на радиоведущую.

– Рассказывать?

– Конечно! – подбодрила его госпожа Горная. – Вы уже поведали о себе столько мелких подробностей, что стали мне почти как родной.

Толстяк мощно вздохнул, даже заколыхались цветы в вазе, стоящей на столе.

– Дорогая Лилия Горная, я – несчастный человек – доверился всенародному артисту, словно собственной маме. Мы с ним созвонились через пару дней, и он сказал, что будет ждать меня на следующее утро в пять часов у гастронома «Пальчики оближешь». Кстати, роковое утро было как раз сегодня.

– В пять утра? – удивилась сыщица. – Для лечения, то есть для избавления от лишнего веса это слишком странное время.

– Вот именно! Но Пёсик заверил: «Ты, брат, не думай лишнего, знаешь, сколько в нашем городе желающих попасть на сеанс „найт-терапии“? Надо быть в первых рядах».

– Найт-терапия? То есть ночная терапия? – играючи перевела с английского Лилия.

– Ну, да, да, да! Найт-терапия – это ночная терапия! Лучше мне об этом не вспоминать! – досадливо уточнил Огуранов.

Лилия Горная сняла с левой ноги правую и обе ноги поджала под стул. Кто его знает, отчаявшегося рекламного агента, может, он и вправду убийца, а в гневе и отчаянии страшен, как граф Дракула? Надо быть начеку, готовой к непредсказуемым поворотам. Господи, чего ей только не приходится терпеть ради программы «Ужастик для взрослых»!