Джоанна Нельсон - Одна на миллион

Единственным послаблением в скромной обстановке комнаты была огромная и с виду очень удобная кровать. Оливия бросила на нее тоскующий взгляд и отправилась в душ. Прохладная вода взбодрила и освежила ее. Поэтому, когда Оливия вышла из ванной, мрачные краски, в которые были окрашены последние несколько часов ее существования, трансформировались в более приемлемые тона. Присев на край кровати, Оливия размотала тюрбан полотенца и принялась сушить волосы, а заодно размышляла о том, что вовсе не так представляла свой приезд. Здесь все туманно и неопределенно, немного страшновато… и этот Даррелл ведет себя так, словно за Оливией числится огромная сумма долга, а его терпение на исходе.

Оливия посмотрела на часы. Час свободного времени, обещанный Паолой до того момента, как обед будет готов, истекал. Льняной костюм безнадежно помялся, и Оливия решила надеть платье свободного покроя. Потом она чуть-чуть подкрасила глаза и осталась довольна своим внешним видом. Теперь ей нужно отыскать разрекламированную сеньору Амаранту, которая заменяет сеньору Адель, которая приболела…

Коридор был довольно длинным, и Оливия насчитала еще три двери по его сторонам. Она медленно спустилась по лестнице и направилась в ту сторону, где, по ее мнению, находилась кухня. Оливия попыталась заранее представить Амаранту, и воображение тут же услужливо подкинуло ей веселенькую картинку.

По ее мнению, повариха должна быть обязательно необъятных размеров и обязательно веселая. И согласно всем представлениям Оливии о веселых и необъятных поварихах она должна благоухать ванилью, корицей и шоколадом, а печь исключительно пончики и сдобные пирожки. Именно такой она и должна быть, именно о такой поварихе Оливия мечтала все детство. Однако у них в доме никогда не было поварих, хотя родители могли это себе позволить. Но только не Джил! Мать Оливии всегда готовила сама. Она держала на кухне весы и калькулятор: отмеряла порции и подсчитывала калории. Конечно, это делалось из лучших побуждений — Джил помешалась на здоровом образе жизни и старалась изо всех сил, но иногда домашние начинали тихо роптать, потому что «полезно и правильно» не всегда сочеталось с «вкусно». Постепенно роптания утихли, и Джил могла праздновать свою победу в борьбе за здоровье семьи. Но она даже представить себе не могла, что вся ее семья — муж, дочь и сын — вступили в преступный заговор.

Оливия до сих пор выкидывала коробки из-под пончиков, которые отчим прятал по укромным местечкам и благополучно про них забывал. А когда три недели назад она приехала к родителям без предупреждения и вошла на кухню, Джэсон с перепугу выронил изо рта кусок жареной курицы, которую купил по дороге домой в маленьком ресторанчике — он питал почти патологическую слабость к подобной еде, чем приводил Джил в ужас. Все было бы ничего, если бы в этот момент они не увидели у ворот машину Джил. Пока Джэсон метался по кухне, в панике срывая с себя заляпанную жиром рубашку, Оливия, сумевшая сохранить хладнокровие, быстро принесла ему чистую. Когда Джил появилась на кухне с пакетом полезных овощей, проблема была решена, и ничто не могло выдать заговорщиков… кроме легкой испарины на лбу Джэсона и кокетливой сумочки Оливии, которая едва не лопалась от впихнутого туда комка, в который превратилась рубашка Джэсона. Оливия частенько подсмеивалась над всей этой ситуацией. Джэсон, внушительный — в физическом и психологическом плане! — суровый глава огромной корпорации, которого боялись сотрудники и перед которым трепетали замы, ужасно боялся огорчить или разочаровать свою маленькую жену.

Толстая, веселая, пахнущая ванилью… С этими мыслями Оливия, двигавшаяся в выбранном направлении, оказалась на кухне. Амаранта оказалась именно такой, какой Оливия себе ее и представляла. По крайней мере, внешне: маленькая, кругленькая, с пухлыми ладошками и щечками. Она заулыбалась, едва увидела Оливию.

— Добрый день, сеньорита!

— Добрый день, — довольно робко поздоровалась Оливия. — Меня зовут Оливия Стюарт.

— Сеньорита Стюарт, добро пожаловать на ранчо. Сожалею, что с сеньором произошло несчастье. Меня зовут Амаранта. Вы проголодались, маленькая, худенькая сеньорита. Присаживаться за стол. Желаете вина или чего-нибудь еще?

Убраться отсюда подальше, подумала Оливия, но вслух вежливо поблагодарила:

— Нет, спасибо, ничего не надо.

— Тогда я подавать обед! — победно провозгласила Амаранта.

Оливия послушно села за стол и перед ней тотчас появилась тарелка с куском мяса и гарниром из вареных овощей.

— Приятного аппетита, — пожелала ей Амаранта.

Поданное блюдо не выглядело слишком аппетитным даже с точки зрения простой деревенской еды. Но, чтобы не огорчить Амаранту, Оливия приступила к поеданию блюда с энтузиазмом, которого на самом деле не испытывала. Овощи оказались переваренными и недосоленными, а мясо, наоборот, жестковатым.

— Очень вкусно, — промямлила Оливия, пытаясь разжевать кусочек мяса.

Амаранта только этого и ждала. Получив оценку своих кулинарных талантов, она улыбнулась и, потеряв к Оливии интерес, занялась делами. Выждав пару минут, Оливия поднялась из-за стола, оставив на тарелке большую часть порции.

— Большое спасибо, Амаранта.

— Вы плохо есть, сеньорита.

— Я была не слишком голодна.

— Сеньорита устала с дороги! — догадалась Амаранта. — Вам нужно поспать.

— Так я и сделаю.

А что ей еще оставалось? Она одна в чужом доме, вокруг чужие люди… Оливия вернулась в комнату. Сначала она позвонила Эштону и самым жизнерадостным голосом заверила, что у нее все прекрасно. Не успел он задать ни одного вопроса, как Оливия сказала, что перезвонит, как только слегка отойдет от приятных впечатлений, и быстренько повесила трубку. Она устало прилегла на кровать и решила, что успокоила своего братца. Чтобы скоротать вечер, Оливия достала из сумки детектив, который купила в аэропорту, и попыталась углубиться в чтение. Постепенно ее глаза стали слипаться, книжка выпала из ослабевших пальцев, и Оливия уснула.

Она проснулась от криков, решив спросонья, что только Эштон мог устроить подобное светопреставление. Оливия резко села и застонала от ломоты во всем теле. Она принялась массировать поясницу и протирать глаза, одновременно пытаясь сообразить, где она и что происходит. Обнаружив незнакомую комнату и себя на незнакомой кровати, Оливия не успела испугаться, как благополучно все вспомнила. С помощью часов она определила, что уже утро и что она спала почти половину суток. Ее вновь отвлекли крики, тем более что они усилились. Что за порядки в этом доме? Странные встречающие, которые не могут толком ничего объяснить, невкусные обеды, приготовленные поварихой-пышкой, и «веселый» подъем дорогих гостей несусветной руганью на языке аборигенов!