Джоанна Нельсон - Одна на миллион

Оливия не успела и слова сказать, как он бросился на кухню. Оставалось только подивиться его энергии и энтузиазму.

— Вы точно справитесь, сеньорита? — растерянно спрашивала Лаура, наверное, уже в сотый раз и в сотый же раз получила утвердительный ответ.

— Конечно. Кое-какой опыт у меня есть, а недовольных приструнит Карлос.

Лаура была так взволнована, что даже не улыбнулась шутке. Да еще ее подгонял в нетерпении мечущийся по кухне Антонио. Он мешал сосредоточиться обеим женщинам: Лауре, которая рассказывала, где и что лежит, и Оливии, которая пыталась все это запомнить. Под конец они не выдержали и вытолкали его на улицу. Антонио тут же завел машину и принялся сигналить.

— Несносный мальчишка! — пробормотала Лаура.

— Идите, Лаура, а то он с ума сойдет от беспокойства. Я сама разберусь. А если что, я вам позвоню.

— И то верно. — Успокоенная Лаура бросилась на улицу.

Оливия вышла на крыльцо и помахала им вслед.

— Что случилось, сеньорита? Что за переполох? — К ней подошел Карлос в сопровождении преданного Шипа. Верный своей манере, он говорил так громко, что было слышно на всем огромном дворе.

— Жена Антонио торопится родить счастливому папочке наследника, а папочка торопится поскорее убедиться, что с ненаглядной супругой и новорожденным сыном все в порядке.

— А куда тогда помчалась Лаура?

— А Лаура будет присматривать за дочками Антонио, пока мамочка…

— …Будет рожать наследника! — подхватил Карлос и довольно хохотнул. — Ну и торопыга этот Антонио, сколько уже успел сделать детишек.

— Сеньор Карлос, попрошу вести себя сдержаннее, — тут же одернула его Оливия, едва сдерживая улыбку.

— Как скажете, сеньорита. Но должен вам напомнить, что скоро время обеда, а у меня уже живот подводит от голода.

— Это угроза, Карлос? — чопорно поинтересовалась она.

— Нет, сеньорита, это предупреждение.

Она все-таки не выдержала и расхохоталась, а Карлос слегка смутился. Оливия отправилась на кухню, и у нее отчего-то было просто замечательное настроение.

Ужасный трезвон телефона вырвал ее из глубокого, глубокого сна. Оливия спросонья решила, что это будильник, и тут же прихлопнула подушкой ни в чем не повинный механизм. Будильник обиженно звякнул, а телефон как ни в чем не бывало продолжал терроризировать ее слух. Оливия застонала и принялась на ощупь искать трезвонящего монстра. Нащупав пластиковый корпус, она так рванула телефонный аппарат к себе, что, не рассчитав собственных усилий, едва не опрокинула его на пол.

— Алло? — произнесла она хриплым голосом и перекатилась на спину.

— Лаура, это ты? — ворвался в ухо Оливии резкий женский голос, и тут же боль подобно острым гвоздям вонзилась в ее виски.

— Нет, это не Лаура.

— Ты… подружка Рона?

Оливия резко села, аппарат от нового рывка жалобно звякнул и повис на самом краешке столика, балансируя изо всех своих последних телефонных сил. Оливия в последний момент подхватила его и водрузила себе на колени.

— Нет, я не его подружка, — со всей возможной мягкостью сказала Оливия. — Вам нужно поговорить с ним?

— Нет, мне не нужно говорить с ним. Я оставляю Винсента на эстансии и уезжаю, — холодно проинформировал ее голос. — Так и передайте ему. И пусть больше не ищет меня. Мне надоело, что он лезет в мою жизнь!

— Но постойте…

На другом конце провода пошли гудки отбоя, и Оливия медленно положила трубку.

Она ничего не понимала. Какого Винсента здесь оставили и от чьего имени сказать Дарреллу, чтобы он не лез в чью-то жизнь? И Лауры, как нарочно, нет. Но ей можно позвонить! Вовремя проснувшийся здравый смысл подсказал, что сначала нужно узнать, который час. Час оказался ранний — всего половина шестого — и беспокоить Лауру Оливия не решилась. Немедленно нужно найти Карлоса, который наверняка все знает и сможет ей объяснить, что к чему. Оливия вскочила и принялась лихорадочно одеваться.

Распахнув дверь дома, она застыла как вкопанная, рассматривая стоящего на улице мальчишку лет шести. Он смотрел на нее круглыми блестящими и любопытствующими глазищами.

— Привет. Меня зовут Оливия. А как зовут тебя? — спросила она, склоняясь перед ребенком.

— Винсент.

Ага, одна загадка разгадана.

— А как ты здесь оказался?

— Меня привезла мама. Высадила и уехала. Сказала, что я поживу в доме, пока ее не будет…

Это ребенок… Даррелла?!

— А ты тоже живешь здесь? — спросил мальчишка. — Я тебя раньше не видел.

— Не совсем, Винсент. Я здесь в гостях. А живу я… на соседнем ранчо.

— На ранчо Патрика?

— Да, я… гм… дочь сеньора О'Хара.

— Вы похожи. — Мальчишка солидно кивнул. — У него тоже белые волосы и синие глаза. И он очень добр ко мне и разрешил, если я захочу, называть его дедом. Но я пока ни разу не называл. Я хочу есть.

— Конечно. Пойдем. Что ты больше всего любишь?

Мальчик доверчиво вложил свою ладошку в ладонь Оливии.

— Печенье и конфеты! — последовал быстрый ответ.

Оливия улыбнулась. Стоило ли ждать другого ответа от шестилетнего ребенка?

— Ну, насчет конфет ничего обещать не могу, поскольку я не знаю, есть ли они в доме, а вот печенье мы с тобой сейчас быстренько испечем. Пока ты будешь есть омлет. Договорились?

Мальчик кивнул и уселся за огромный стол.

— А конфеты Лаура хранит во-о-н в той большой коробке, — проинформировал он Оливию,

— Мы посмотрим ее содержимое потом, — пообещала она.

Поев, мальчик почти мгновенно уснул, а перед этим Оливия успела узнать, что он провел в дороге всю ночь. Теперь следовало найти Карлоса и разузнать все о ребенке. Она убедилась, что мальчик спит, вышла на улицу и отправилась в офис, как называл свою комнатушку Карлос, где с раннего утра он и должен был находиться. Оливия распахнула дверь и увидела за столом его массивную фигуру.

— Карлос! — воскликнула она и вдруг заметила на огромном носу Карлоса аккуратные круглые очки. Это было так неожиданно, что Оливия несколько секунд остолбенело рассматривала его.

Карлос быстро сдернул очки и сунул в стол.

— Что случилось, сеньорита?

— Карлос, — опять начала она и шагнула вперед, забыв про дурную привычку верного Шипа валиться спать где ни попадя. Сейчас эта громадина развалилась как раз у порога, и Оливия едва не наступила на него.

— Нехороший мальчик! — попеняла она ему, наклонилась и потрепала по голове. — Извини, красавчик, что едва не придавила тебя, но виноват ты сам. Нечего валяться на дороге…

Красавчик не упустил возможность обслюнявить ей руку и, пользуясь тем, что Оливия наклонилась, лизнуть лицо.

— Что-то случилось, сеньорита? — снова спросил Карлос, поднимаясь.

Погладив напоследок пса, Оливия выпрямилась.