Сандра Мэй - Опасный роман

На площади остался только один человек.

Армейский джип немыслимой расцветки безмятежно стоял на самом солнцепеке. Капот был поднят, и раскаленные внутренности машины были прикрыты белой тряпкой. То, что могло сойти за остатки брезентового тента, лениво свисало со стальных рам бывалого ветерана автомобильного движения.

За рулем спал человек. Собственно, видны были только его ноги. Длинные, мускулистые, немного кривоватые, облаченные в мешковатые джинсы, протертые до такой степени, что первоначально синий цвет сменился неожиданно серо-зеленым. Кроме того, ноги были увенчаны — именно так, ибо они покоились на руле и находились явно выше головы своего хозяина, — тяжелыми армейскими ботинками с высокой шнуровкой. При взгляде на эти ботинки полицейского, лениво тащившегося по пыли в шлепанцах, пробил обильный пот. Температура внутри ботинок должна была зашкаливать за полсотни градусов…

Полицейский брел к машине отчасти из чувства долга, отчасти из любопытства, отчасти из человеколюбия. Если этот парень еще полчаса поспит на солнце, ему крышка.

— Мистер… Эй, мистер, проснитесь! А… это ты…

Едва приподнялась шляпа, прикрывавшая лицо обитателя джипа, полицейский мгновенно потерял к нему интерес. С точки зрения криминалистики это было более чем странно, потому что личность незнакомца не могла оставить равнодушным никого, особенно блюстителя закона…

Мужчина был не очень молод, но и далеко не стар. Темные коротко стриженные волосы были изрядно побиты сединой. Очень загорелое и откровенно бандитское лицо хранило выражение насмешливого презрения — отчасти потому, что именно так мужчина и относился к окружающему миру, а отчасти из-за зловещего шрама, тянущегося через небритую щеку к верхней губе. Усов и бороды незнакомец не носил, но бритье явно не входило в круг его повседневных обязанностей. Теперешней щетине было дня три-четыре.

Шея была короткой и мощной, плечи — широкими, фигура — громоздкой. Под довольно грязной клетчатой рубашкой угадывались могучие мускулы, но если уж сравнивать этого человека с каким-то животным, то никак не из семейства кошачьих. Скорее, это был волк, причем довольно старый и многократно битый.

Волчьими были и глаза мужчины. Удивительные, то серо-зеленые, то карие с желтыми искрами, они смотрелись странно на этом хищном и не слишком привлекательном лице. Словно драгоценные камни на закоптелой деревянной скульптуре, изображающей какого-то недоброго бога…

Густые брови ехидно вздернулись, и мужчина насмешливо протянул:

— Э, Джои, ты все еще околачиваешься в здешнем участке? Смотри, плоскостопие заработаешь. Или какие-нибудь террористы соберутся угнать самолет, а ты подвернешься под горячую руку.

Эбеново-черный полицейский в белой тропической форме (самое идиотское изобретение человечества — полицейский в шортах) поспешно отскочил от машины и с подозрением уставился на мужчину.

— Типун тебе на язык, Дон Фергюсон! От тебя одни неприятности. И на языке у тебя живут змеи. Что ты здесь делаешь? Небось затеваешь грязные делишки? И как это мистер Раш терпит тебя возле себя? На месте такого хорошего джентльмена я бы тебя и близко к усадьбе не подпустил.

— К счастью для меня, Джои, мистер Раш немножко заработался и забыл спросить твое мнение на этот счет. Поэтому я уж пока позатеваю свои грязные делишки, а ты держи ухо востро. Вот, к примеру, сегодня. Я ведь не просто так тут зад парю, Джои. Я жду одного известного наркокурьера и наемного убийцу. Только тебе говорю, по дружбе, вообще-то это тайна.

— Трепло ты, Дон Фергюсон! Так я тебе и поверил!

— А тут и верить нечего. Вот запоминай: толстый белый мужик в шляпе, в белых портках и с кейсом. Темные очки, на ногах сандалии. Прилетит этим рейсом.

Джои сердито отмахнулся и поспешно зашагал обратно к зданию аэропорта. Вслед ему несся добродушный смех нахального Дона Фергюсона.

Несмотря на то что это не имеет ни малейшего отношения к нашей истории, упомянуть об этом стоит. Несколько часов спустя полицейский Джои, обливаясь холодным потом, смотрел на толстяка в белых шортах и темных очках, спускавшегося по трапу прибывшего самолета и деловито размахивавшего кейсом. Вызывая по рации подкрепление, Джои думал только об одном: неужели трепач и пьяница Дон Фергюсон не наврал?..

Отметим также, что на любом самолете, приземляющемся в Африке, всегда найдется хоть один толстый пассажир в белых шортах и темных очках.

Лили Норвуд отлично выспалась за время полета и чувствовала себя почти на высоте. Мешали волнение и любопытство. Она едва не спихнула с трапа своего заботливого соседа мистера Пардью, торопливо оглядывая площадь перед аэропортом. Никаких машин, никаких встречающих. Неужели Раш ее надул? Или просто опоздал?

Стоя на твердой земле и растерянно озираясь, она успела заметить, как к мистеру Пардью торопливо подошли двое полицейских, взяли его под руки и повели к зданию. Мистер Пардью явно сердился и норовил вырваться, но служители закона были неумолимы. Лили забыла о своем одиночестве и с любопытством глазела на захватывающий процесс задержания и препровождения мистера Пардью в объятия закона, когда сзади нее и несколько над головой раздался мужской голос:

— Мисс Норвуд, я полагаю?

Она обернулась и увидела человека, чью внешность так хорошо мог разглядеть недавно полицейский Джои, подойдя к старому джипу. Не лишним будет сказать, что в Шропшире подобные физиономии единогласно и однозначно считались разбойничьими, поэтому Лили с чистым сердцем шарахнулась от незнакомца как ошпаренная. Тот в ответ усмехнулся, сверкнув совершенно волчьим оскалом. Один клык у него был сколот едва ли не наполовину, соседний зуб был стальным, и что-то подсказывало Лили, что это не из-за твердых орешков.

— Не бойтесь, мисс. Меня зовут Дон Фергюсон, и прислал меня мистер Джереми Раш. Вы — Лилиан Аллен Норвуд, прилетели из старушки-Англии, где правит королева Елизавета, чьим подданным я, строго говоря, до сих пор теоретически являюсь. Я должен проводить вас в дом мистера Раша, поскольку вы приняли его приглашение пожить у него некоторое время, пока разъяснятся кое-какие факты, касающиеся ваших… близких родственников. Все правильно?

Лили мрачно кивнула, не сводя подозрительного взгляда с небритого бандита. Ну влипла!

Дон Фергюсон рассматривал девушку с откровенным пренебрежением. Неужели это и есть та самая юная авантюристка, на которую столько поставил его друг и покровитель Джерри Раш? Пигалица, одно слово. Нет, рост у нее нормальный, но сама какая-то… субтильная. Ни грамма краски, волосы всклокочены, джинсы и футболка делают ее лет на десять моложе, чем на самом деле, а на самом деле ей… сколько? Лет двадцать? Двадцать три? Не поймешь. Дело даже не в косметике, которой нет и в помине, а в том, как она удивленно и наивно таращит свои зеленые глазищи. Ни дать ни взять школьница на экскурсии. С такими в буше беда. «Ой, какая миленькая ящерка! Ой, какой хорошенький цветочек!» Только и успевай их оттаскивать от всяких ядовитых тварей и жгучих растений, а они все одно норовят сплести веночек и поваляться на траве. Про муравьев-убийц они не слышали, про личинок мясной мухи знать не знают. Самые опасные люди в Африке — это вот такие девицы с придурью. Впрочем, фигурка у нее ничего. Даже очень ничего.