Сандра Мэй - Стальная Нелл

Если вы не переносите длительных перелетов по воздуху, а в море вас укачивает — вам никогда не увидеть рая. На земле, по крайней мере. Остается рассчитывать только на благоволение небесной канцелярии после вашей кончины. Впрочем, можно потренировать вестибулярный аппарат на аттракционах в парке, и тогда у вас будет шанс.

Дело в том, что рай находится очень далеко — в самом прямом смысле слова. Из Европы лететь тридцать часов, из Америки — двадцать шесть, из Японии — четырнадцать А до Японии тоже еще надо добраться.

Это очень странный континент — тот самый, где рай. Он был открыт почти случайно, да к тому же поздно, когда в Европе уже вовсю занимались политикой, а в Америке подумывали о первых небоскребах.

Этот континент называют Зеленым, хотя правильнее было бы назвать его Красно-Желтым с Зеленой Каемочкой, но это долго и как-то неудобно. В центре находится пустыня, по сравнению с которой Сахара кажется детской песочницей, а вдоль побережья бушуют джунгли, высятся тропические леса, благоухают цветники, пузырятся болота, извиваются немыслимые кустарники, голубеют лагуны, под бирюзовой водой океана таятся прекрасные и смертоносные коралловые рифы, а песок на пляжах белый и золотой, и в нем запросто можно найти невообразимо красивые раковины размером с голову человека.

Первоначально этот континент приспособили под одну огромную общую тюрьму, потому что сбежать отсюда было невозможно — просто некуда. До Европы, Америки и Японии — смотри выше.

Целые флотилии царицы морей — Англии привозили сюда не только самых отъявленных злодеев, которым никак не удавалось исправиться на родине, но и их жен, детей и домочадцев. Потом корабли отплывали обратно, а отъявленные злодеи некоторое время буянили в бессильной злобе на берегу. Жены и домочадцы терпеливо пережидали в сторонке.

Потом злодеи вздыхали и смирялись с неприятной мыслью, что им надо заняться обустройством собственного быта. Вырастали первые поселения; земля, сроду не знавшая прикосновения плуга, давала первые урожаи. Через несколько лет непосильных трудов в поте лица своего бывшие злодеи с изумлением понимали, что их больше не тянет на безобразия. У кого-то просто не осталось на это сил, а кому-то понравилось пожинать плоды своих праведных трудов.

К тому времени приплывали новые корабли, и новые злодеи сходили на берег. Этим уже было, где злодействовать, — в маленьких городках первых поселенцев. Однако старожилов никак нельзя было назвать робкими и безобидными землепашцами, отпор они давали нешуточный — и новые поколения поселенцев, скрепя сердце, принимались все за те же праведные труды.

Потом обнаружилось, что на континенте полно других обитателей. Этих звали просто — дикари. Или аборигены. Некоторые были черные и страшные, воинственные и нелюдимые, а другие — симпатичные, доброжелательные и доверчивые. С течением времени в силу вступил закон Большого Котла, и на смену своим родителям пришло новое поколение. Были здесь истинные арийцы с черными курчавыми волосами и темными глазами. Голубоглазые и светловолосые обладатели шоколадной кожи. Высокие и плечистые крепыши с миндалевидным разрезом глаз. Одним словом, все смешалось на этом странном континенте.

Росли города на побережье, люди смело врубались в девственные леса, сотнями умирая от лихорадки и укусов неизвестных насекомых и рептилий. Аллигаторы воровали овец и детей. Аборигены пытались защищать свою землю от белокожих пришельцев, убивали чужаков и гибли от их рук.

Так творилась история Зеленого континента, история славная и кровавая, полная беспримерного мужества и беспримерного же предательства, история жесткая и бескомпромиссная, настоящая история людей. Учебники по этой истории еще не написаны, но какая, в сущности, разница? Важно то, что ныне светлые белоснежные города высятся на берегу океана, леса все еще непроходимы и опасны, а аборигены до сих пор помнят песни своих предков и умеют вызывать дождь. И красное солнце каждый день встает над красной пустыней, а до Европы, Америки и Японии так далеко, что и ехать туда незачем. И здесь все есть. Рай, одним словом.

Этот континент называется Австралия. Он прекрасен и опасен в равной степени, а люди, родившиеся здесь, отличаются отменным здоровьем, крепкой психикой и жизнелюбием. В остальном они такие же, как и все прочее человечество. Любят, страдают, рожают детей, стареют, умирают. И с ними точно так же происходят самые разные истории.

— Мужики! Зажмуриться!

Тишину золотисто-бирюзового утра этот звонкий, чуть хрипловатый голос разорвал в клочья. Перепуганные зимородки шарахнулись из кустов наподобие небольшого радужного фейерверка, зашлись истошным лаем три собаки, мирно спавшие до этого в горячем песке, а еще через мгновение две стройные обнаженные фигурки — шоколад и светлая бронза — стрелой прочертили две цепочки следов в белом песке и вспенили голубое зеркало лагуны сверкающими брызгами. Визг, хохот, плеск.

Сэм Джоунз лениво приоткрыл один глаз, удостоверился, что все в порядке, закрыл глаз и для верности накрыл лицо парусиновой шляпой. Почему девчонки не могут купаться тихо? Непонятно. Даже одна девчонка создает определенный шумовой эффект, а уж если их двое — только держись.

— Фостер, Редж, Бинго — на место! Это всего лишь наши дамы.

Сэм Джоунз благостно вздохнул и погрузился в сладкую дремоту. Шесть утра, погода прекрасная, и впереди целая жизнь.

Тем временем две наяды закончили плескаться и хулиганить в воде, проплыли мощным кролем вдоль берега метров по пятьдесят и выбрались на сушу. Сэм даже ухом не повел, и шляпа осталась неподвижной, хотя любой другой мужчина на месте Сэма глаз бы не отрывал от этого зрелища. Еще бы — две обнаженные красотки, выходящие из океана на белый песок!

Одна — очень смуглая, почти черная, атлетического сложения, с широкими плечами пловчихи, небольшой грудью и умопомрачительно длинными ногами. Жесткие курчавые волосы цвета воронова крыла и пухлые, резко очерченные губы выдавали в ней туземку, тем удивительнее смотрелись на этом смуглом лице ярко-синие глаза. Это — Мелани Саунд, бакалавр медицинских наук и бактериолог-исследователь. Ей сорок лет, она не замужем, и количество побежденных ею мужчин переваливает за полсотни.

Вторая — светлая бронза и золото, отблеск солнца в прозрачной воде, генетическая память о доброй старой Англии, где косы у девушек в один цвет с пшеницей, а глаза зеленее йоркширских холмов. Нелли Куинс, златокудрая нимфа с отвратительно сильным характером, железной волей и внешностью Королевы Маб. Зеленые глаза изумрудами горят над высоковатыми — но в меру — скулами, плечи, грудь, талия и бедра полностью соответствуют античным канонам, а ноги — ног вполне хватило бы и на двух Нелли Куинс. Белокожая от природы, она почти всю жизнь провела на открытом воздухе, а условия, в которых она работает, позволили ей загореть целиком, без дурацких белых полосочек и треугольничков.