Сюзанна Макмин - Таинственный незнакомец

Раскаяние? Смущение? А ему-то казалось, что они избавились от всего этого еще ночью.

— Что-нибудь не так, Джози? — Он осторожно выбирал слова. — Прошлая ночь была самой удивительной ночью в моей жизни. Я хочу, чтобы ты это знала.

Ему не нужно было знать всю историю своей жизни, чтобы понять, что не может быть ночи лучше той, которую он провел с Джози. Это просто было бы невозможно. Если бы он пережил ночь, подобную этой, то он не был бы человеком, о котором он читал в газетах, человеком, который жил в мире людей и все же отдельно от него, который был одинок в толпе людей.

Он хотел сказать ей, что уже думал о будущем, о днях, которые последуют за пребыванием на Крис-тал-Ки, но не осмелился. Она не была к этому готова, да и он тоже был не вполне готов.

Но между ними началось что-то настоящее, и он не хотел отказываться от этого.

— Я начинаю привязываться к тебе, Джози, — сказал он. — Я не знаю, к чему это приведет, но понимаю, что это важно.

Она замерла. Огромные глаза стали еще больше.

— Нет, — резко сказала она. — Нет. Не делай этого.

— Не делать чего?

Она так долго молчала, что ему показалось, что она вообще не ответит. Ему показалось, что она убежит. Но она осталась там, где была, в его объятиях, хотя тело ее напряглось.

— Не говори об этом серьезно, — прошептала она наконец. В ее темных глазах была боль. — Я не смогу с этим справиться.

Потом она все-таки выскользнула из его объятий и села, прислонившись к изголовью, прижав к груди прикрытые простыней колени.

Она выглядела такой сексуальной и такой несчастной.

Не уверенный в том, что она думает и что чувствует, он сел рядом с ней, не зная, что сказать. Для того чтобы сидеть рядом, было мало места, потому что кровать была односпальной. Вдвоем они умещались на ней буквально лежа друг на друге. Нельзя сказать, что он возражал против того, чтобы спать так с Джози.

— Ты не часто принимаешь здесь гостей, не так ли? — сказал он, окидывая взглядом узкий матрац и пытаясь с помощью юмора ослабить возникшее между ними напряжение. Он не знал, как начать разговор о тех искренних сложных чувствах, которые у него появились.

Джози вытаращила глаза, и ее губы дрогнули в улыбке.

— Я никогда не принимала здесь гостей, — призналась она. — Откровенно говоря, я не очень-то умею развлекать гостей таким образом.

Гарри это не удивило. Он подозревал, что, несмотря на две помолвки, она была неопытной.

Он знал, что она не была девственницей. Но он знал также, что и волю себе она давала не очень часто. Для этого она была слишком невинной и слишком глубоко чувствовала. Она была совсем не похожа на изысканных женщин с притупившимися чувствами, которых он знал.

Он насторожился. Эта уверенность, которую он вдруг почувствовал, появилась ниоткуда.

Но окошечко в его прошлое захлопнулось, не выдав больше никакой информации.

Он вернулся к действительности, заметив, что Джози собирается встать с кровати.

— Не уходи, — мягко потребовал он. — Я не позволю тебе сбежать. — Он схватил ее за руку.

— Я не убегаю, — сказала она, гордо вздернув подбородок. — Я хочу сварить кофе, а это не означает сбежать.

Он покачал головой:

— Я так не думаю.

— Я не могу разговаривать на эту тему, Гарри, — сказала она, зажмурив глаза.

— Это еще почему?

Ее ресницы взметнулись вверх, и она посмотрела ему прямо в глаза.

— Просто не могу. Я... — Она остановилась, потом набрала побольше воздуха и быстро сказала: — Ты не можешь принимать на веру то, что чувствуешь сейчас, поэтому нам не следует говорить на эту тему.

— Ты хочешь сказать, что не веришь моим чувствам? Ты это имеешь в виду? — спросил озадаченный Гарри.

Джози не дала ему прямого ответа.

— Когда к тебе вернется память, все будет выглядеть по-другому. Сейчас ты находишься в смятении.

— Относительно этого я не испытываю никакого смятения, — возразил он, хотя уже знал, что спорить с ней бесполезно.

Она не поверит ничему, что бы он ни говорил, пока к нему не вернется память. Как бы тяжело это ни было, приходилось смириться с этим.

— Но между нами что-то было, — тихо сказал он, нежно прикасаясь кончиками пальцев к ее лицу. — Что-то настоящее. Наверное, все, что случилось со мной, было не зря — думаю, что это случилось для того, чтобы я встретил тебя.

Он был твердо уверен в этом, хотя и не сознавал этого, пока не высказал мысль вслух.

— Я думаю, что это судьба, — сказал он. Услышав эти слова, Джози едва не расплакалась.

Она не могла поверить, что это была судьба.

Ей было уже достаточно больно сознавать, что она, возможно, полюбила его. Ведь если она поверит, что ему самой судьбой предназначено влюбиться в нее, а потом окажется, что ничего подобного на самом деле не было, она, наверное, никогда не оправится от такого потрясения.

— Нет, — сдавленным шепотом сказала она. — Нет. Это не судьба. Это вообще... ничего.

Он попытался прервать ее, но она не позволила.

— Это ничего не значит, — продолжала она, — потому что я все равно не стремлюсь к серьезным отношениям. Я ходячий Бермудский треугольник, в котором серьезные отношения бесследно исчезают.

— Вот как?

Он смотрел на нее так, словно не знал, то ли ему рассмеяться, то ли схватить ее в объятия и успокоить.

— Но это правда! — заявила она, словно оправдываясь. — Подумай хорошенько. Твоя потеря памяти в сочетании с моим невезением с мужчинами — не слишком ли большой это риск? — Она посмотрела ему прямо в глаза. — У нас нет серьезных отношений, Гарри, — твердо заявила она. — У нас есть секс. Великолепный секс. И давай не портить то, что мы имеем, всякими сложностями.

Гарри долго, казалось, целую вечность пристально смотрел на Джози. Как могла она говорить, что все происшедшее между ними прошлой ночью не имеет значения, что это не перевернуло вверх тормашками весь ее мир, как перевернуло его собственный? Как могла она говорить, что это был всего лишь секс?

Он ей не верил. Просто не верил — и все тут.

Она лгала и ему, и себе.

Потому что, если она не лгала, значит, он обманывал себя, а он даже думать не желал о такой возможности... потому что он полюбил ее. Это было ясно, как божий день. Мысль эта потрясла его.

«Я люблю тебя». Он попытался мысленно произнести эти три коротких слова.

Как он мог сказать ей то, что думает? Они занимались любовью первый раз. Она уже была испугана, он и сам был несколько смущен. Поразительная сила и глубина собственных чувств были для него неожиданностью.

— Пожалуй, было бы неплохо несколько замедлить темп развития событий.

— Как скажешь, — осторожно согласился он.

Если он не ошибался относительно ее подлинных

чувств, то долго сохранять эту отстраненность она не сможет. Если он попытается настаивать на том, что у них серьезные отношения, или сказать, что он полюбил ее, она наверняка убежит от него.