Сьюзен Кэрролл - Ночной скиталец

Нужно было успокоить обитателей замка. Прислуга в имении принадлежала к тому почтенному роду слуг, которые как само собой разумеещееся воспринимали множество странных вещей, даже совершенно неожиданное возвращение их хозяина. Но выздоровление Вэла, — младший Сент-Леджер, казалось, на самом деле вырвался из рук смерти, — служило доказательством слишком многого слишком многим. Даже Уилл Спаркинс выглядел бледным и взволнованным. Мэделин успокаивала домочадцев, пытаясь распространить на них присущее ей чувство практичности.

Все эти волнения казались очень далекими из кабинета Анатоля Сент-Леджера, расположенного в задней части дома. Полуденное солнце разлилось по темным «льняным складкам» note 44на стенах комнаты, в которой ощущалась аура мужественности такая же сильная и суровая, как у мужчины, устроившегося за столом.

Сидя на краешке стула, Ланс смотрел в лицо своему грозному отцу. Он отметил, что Анатоль Сент-Леджер выглядел необыкновенно спокойным для человека, который вернулся из длительного путешествия за границу и обнаружил двух взрослых сыновей, размахивающих кулаками, громящих лучшую гостиную замка, как пара пьяных головорезов из пивной.

Ланс думал, сможет ли его отец оставаться таким же спокойным, после того как он расскажет, что еще натворил за время его отсутствия. От этой мысли Ланс не получал удовольствия, хотя должен бы был уже привыкнуть делать такие признания.

Сколько раз в детстве его вызывали в этот кабинет, где ему приходилось отчитываться за какую-то проказу с различной степенью страха, стыда и вызывающего поведения. Но в этот раз все было по-другому.

Ланс сам потребовал этой встречи, рассказал свою историю тоном тихим и покорным и, закончив, не стал ждать ответа отца. Он вскочил на ноги, подняв меч Сент-Леджеров. Солнце высветило искусно сделанную золотую рукоять, искрящийся кристалл.

«Никогда этот великолепный клинок не выглядел таким прекрасным», — тоскливо подумал Ланс. Он с таким нетерпением ждал дня, когда сможет вложить этот меч в руки отца и снова уехать отсюда.

Но теперь… Ланс приближался к столу отца с тяжелым сердцем, пытаясь сохранять хладнокровие, зная, что это единственный честный поступок, который он мог совершить, и, положив меч на стол, сказал:

— Учитывая все, что произошло, сэр, думаю, вам лучше забрать это. Чтобы передать Вэлу.

Анатоль Сент-Леджер нахмурился. Он коснулся рукояти, изучая поврежденный кристалл с огорчением в глазах.

Ланс поспешно продолжил:

— В конце концов, поместье Сент-Леджеров никогда не было ограничено в порядке наследования. Нет закона, обязывающего вас делать меня наследником.

— Нет, такого закона нет, — прошептал его отец. — По крайней мере, земного, — он поднял свои яростные глаза, изучая лицо сына с настойчивостью, которая приводила Ланса в замешательство. Он отвернулся, подойдя к окну позади стола, и услышал, как отец глубоко вздохнул.

— Когда я позволил тебе уйти в армию, то надеялся, что если ты увидишь мир, твое чувство к дому изменится. Что каким-то образом эта земля станет значить для тебя все то, что значит для меня.

— Боже правый, сэр. Так и есть! — воскликнул Ланс. И никогда он не чувствовал это сильнее, чем сейчас, когда понимал, что должен отдать все свои права на нее. Склонившись к окну, он мог видеть скалистый берег бухты у замка, освещенные солнцем волны, накатывающие на темно-золотистый берег. Земля суровой, жесткой и невероятной красоты. Ланс почувствовал, как его сердце заныло от этого вида.

Он попытался пошутить:

— Но я, кажется, имею слишком большую склонность попадать в неприятности, сэр. Сомневаюсь, что Замок Леджер сможет выжить со мной в роли хозяина. Посмотрите на убытки, которые я сумел причинить за то короткое время, пока вас не было.

— Замок все еще стоит, и Трокмортон сообщил мне, что ты проделал замечательную работу, приглядывая за имением.

— Да, но как же все остальное? Испорченный кристалл и… и мой брат. Вэла чуть не убили.

— Судя по синякам на твоем лице, твой брат очень даже живой, — сухо ответил отец.

Ланс с печальной улыбкой потрогал опухоль под правым глазом и был вынужден признать правоту отца.

— Но остается вопрос о Рейфе Мортмейне, — вздохнул он. — Я не смог отдать его в руки правосудия за кражу меча Сент-Леджеров. Он сбежал. И все же я должен признать, что рад этому. Хоть он и исчез с осколком кристалла.

— Кристалл облечен такой странной силой. Может быть, это принесет бедному мальчику что-то хорошее.

Ланс повернулся и с удивлением посмотрел на отца.

— Принесет Рейфу что-то хорошее? Но, сэр, вы всегда ненавидели и не доверяли Мортмейнам так же сильно, как и Вэл.

— Так и есть. К моему стыду, — Анатоль встал из-за стола, чтобы присоединиться к Лансу у окна.

Они неподвижно стояли рядом, отец рассеянно смотрел наружу, как будто вспоминая что-то, что не считал особенно приятным.

— Когда твоя мать захотела взять Рейфа Мортмейна в Замок Леджер, я пытался воспротивиться этой идее. Возможно, если бы мы нашли мальчика пораньше, когда он только осиротел, все было бы иначе, возражал я. Но он уже казался таким диким, таким ожесточенным. На самом же деле, я просто не мог пройти мимо того факта, что мальчик был Мортмейном. Но ты знаешь, какой убедительной может быть твоя мать, — жесткая линия рта Анатоля немного смягчилась. — Я никогда не мог отказать этой женщине. Однако, с тех пор как Рейф ступил на нашу землю, я не дал мальчику ни единого шанса. Я следил за ним, как поступал бы, если бы привел домой опасного зверя. И в тот день, когда ты едва не утонул в озере Мэйден…

— Отец, я столько раз говорил вам, что это был лишь несчастный случай, и Рейф спас меня. Так же, как он поступил, когда «Цирцея» пошла на дно.

— Теперь я понимаю это. Но в первый раз, боюсь, я просто использовал это происшествие, чтобы оправдать то, что отсылаю Рейфа.

Глаза Ланса расширились.

— Вы, сэр? Вы отослали его? Я всегда думал, что Рейф сбежал.

Его отец печально покачал головой.

— Нет, я купил парню место на ближайшем корабле, идущем во Францию, и отправил его паковать вещи. Я мог думать лишь о своем желании сохранить семью в безопасности от этих дьяволов Мортмейнов. Но, возможно, если бы я хоть раз выказал мальчику хоть десятую часть той доброты, с которой вы с матерью относились к нему, для Рейфа все могло бы быть по-другому. Боюсь, я несу такую же ответственность за недавние события, как и любой другой.

Ланс мог только молча смотреть на отца, изучая суровое, непреклонное лицо, с изумлением замечая тень вины, сожаления и порицания самого себя. Эмоции, с которыми Ланс был очень хорошо знаком, но никогда не ожидал найти их отражение в глазах Анатоля Сент-Леджера.