Сьюзен Кэрролл - Ночной скиталец

— О да, я достаточно хорошо знаком с легендой, — пробормотал Ланс, затем начал цитировать в насмешливой манере школьника, зубрящего урок: — Все Сент-Леджеры считаются слишком странными или слишком глупыми, чтобы им был доверен поиск их собственной пары. Если кто-нибудь из Сент-Леджеров попытается сделать это, его не ждет ничего, кроме несчастья. Но если он доверится мистическому существу, известному как Искатель Невест, чтобы тот привел ему жену, он найдет настоящую любовь, которая будет длиться вечно.

— Да, действительно! — воскликнул Вэл. — И я не понимаю, как ты можешь смеяться над этим, когда наши собственные родители являются примером.

Ланс не мог оспорить эти слова Вэла. Это была правда. Не существовало более преданных мужа и жены, чем Мэделайн и Анатоль Сент-Леджеры.

Он нахмурился, отмечая:

— Наши родители из другого поколения. Посмотри, кто у них был в качестве свахи. Почтенный священник, отмеченный за знания и мудрость. Но когда он умер, кто унаследовал его силу? Кто считается нашим Искателем Невест, Вэл?

Вэл забеспокоился под тяжелым взглядом Ланса, но наконец расстроено согласился:

— Эффи. Эффи Фитцледжер.

— Правильно. Эльфреда Фитцледжер, женщина такая легкомысленная, что она попадает в беду, выбирая цвет перьев для шляпки. И только она имеет право выбрать жену для кого-нибудь из нас.

— Но она составила несколько удачных пар. Посмотри на нашего кузена Калеба Сент-Леджера и его жену.

— Они дерутся как две вздорные уличные кошки!

— Я знаю, но на самом деле, кажется, они наслаждаются этим. Особенно примирительной частью, которая следует за ссорой.

— Но это действительно то, чего ты хочешь, Вэл? — спросил Ланс. — Жену, которая будет кидать фарфор в твою голову, когда злится?

— Нет, Эффи найдет невесту, которая больше подходит мне.

Ланс потер переносицу в полном расстройстве. Он знал, что его не касается, какое Вэл принял решение, но не мог не сделать еще одну, последнюю попытку убедить брата.

— Ты не думаешь, что было бы лучше полагаться на собственное сердце?

— Но… но разве… — Вэл заколебался, затем продолжил неуверенно: — Прости меня, Ланс, но разве это не то, что ты пытался сделать?

Вопрос брата оставил Ланса как громом пораженным, поскольку он не мог отрицать этого. Неординарный взгляд на вещи и пылкие страсти заставили его отдать свое сердце Аделе Монтерей. Жене его командира.

— Да, я был глупцом, — признал Ланс с неохотой. — Я полагал, что у тебя больше здравого смысла, Вэл. Но если ты чувствуешь, что нуждаешься в услугах так называемого Искателя Невест, это твой выбор. Тебе не нужно мое одобрение.

— Нет… но я мог бы воспользоваться твоей помощью.

— Помощью в чем?

— Ты знаешь, какова Эффи. Она всегда с большой неохотой выполняла обязанности Искателя Невест. Я видел ее почти каждый полдень в течение двух недель, но она избавлялась от меня.

— Чего ты ждешь от меня?

— Ты мог бы поговорить с ней, убедить ее. Люди слушают тебя, Ланс. Ты управляешь их вниманием и делаешь их покорными. Ты как отец в этом отношении.

«Нет, и в этом состоит главная проблема», — подумал Ланс. Он нисколько не был похож на легендарного Анатоля Сент-Леджера. И у него уже было достаточно трудностей с этим проклятым исчезнувшим мечом. Последняя вещь, в которой он нуждался, — это оказаться вовлеченным в какой-то абсурд с поиском невест Эльфредой Фитцледжер.

Ланс хотел отказать Вэлу в его просьбе. Но один взгляд в темные умоляющие глаза брата, другой взгляд на чертову трость — и, конечно, он оказался не в состоянии сделать это.

— Хорошо, — согласился он неохотно. — Я поговорю с этой нелепой женщиной. Я уверен, я должен тебе хотя бы это.

— Я бы предпочел, чтобы ты это сделал, потому что ты мой брат, — заметил Вэл грустно. — Но спасибо.

Его глаза заблестели признательностью, которая доставила Лансу еще большее неудобство, потому что он знал: он не сделал ничего, чтобы заслужить ее.

Но Вэл лучезарно улыбнулся ему:

— Ты никогда не узнаешь, как высоко я ценю это, Ланс. Я уверен, что окрещу моего первенца в твою честь.

— Боже правый, нет! — воскликнул Ланс в полном ужасе. — Как будто недостаточно, что наш отец позволил матери наградить нас такими нелепыми именами. Святой Валентин.

— Сэр Ланселот!

Было время, когда использование этих насмешливых прозвищ, так ненавидимых обоими, привело бы к обмену увесистыми тумаками, которые могли перерасти в серьезную потасовку.

Ланс почти забылся на мгновение и чуть было шутливо не ударил Вэла по плечу. Но остановил себя, вовремя вспомнив о травмированной кости брата.

Он позволил руке неуклюже упасть обратно. Вэл тоже казался чрезвычайно смущенным. С натянутой улыбкой он извинился, заметив, что уже и так отнял у Ланса достаточно времени.

Когда Вэл двинулся, чтобы уйти, Ланс бросился вперед, чтобы открыть ему дверь. Опустив голову, Вэл, прихрамывая, вышел из комнаты. Придерживая дверь, Ланс смотрел на брата через щель.

Наблюдая за движением Вэла по коридору, Ланс боялся, что в кои-то веки Вэл мог солгать. Потому что беспокоящая его нога казалась намного более вероятным объяснением для его бессонницы, чем желание Сент-Леджера найти пару.

Хромота его брата была более заметной этим утром, и это заставляло Ланса все сильнее ощущать собственные конечности, такие сильные и стройные. Лишенные любой боли, ранения, которое по праву было бы его, если бы не вмешательство Вэла. Закрыв дверь с глухим щелчком, Ланс задумался, как он всегда делал, любил ли он брата или больше ненавидел его.

Но не так сильно, как Ланс Сент-Леджер ненавидел себя.

Мисс Эльфреда Фитцледжер налила еще чаю своей полуденной гостье. Ее вульгарные белесые локоны, обрамлявшие заостренное лицо, с которого давным-давно сошел девичий румянец, подпрыгивали. Морщинки прятались в уголках светло-карих глаз, странно контрастируя с юношеской манерой украшать волосы и невинной простотой белого муслинового платья.

Несмотря на то, что ее тридцатый день рождения давно остался в прошлом, мисс Фитцледжер улыбалась своей посетительнице, как юная девушка перед выходом в свет, поддерживая плавное течение беседы. Послеполуденные визитеры, особенно такие благовоспитанные, из огромного мира за пределами Торрекомба, были редкостью. И как тот веселый паучок из сказки, Эффи определенно не собиралась позволить попавшему в ее паутину гостю сбежать.

Розалин прикрыла зевок затянутой в перчатку рукой, шокированная собственной несдержанностью. Но она на самом деле чувствовала себя истощенной из-за бессонной ночи накануне и уныния гостиной мисс Фитцледжер.

Несмотря на теплый летний полдень, все окна были закрыты, а в очаге потрескивал пылающий огонь. Розалин чувствовала себя неудобно на жесткой кушетке. Черное платье сдавливало грудь, влажные локоны прилипли ко лбу, покрытому испариной под слоями кружевного чепца и капора из тёмного крепа.