Джанет Иванович - Невеста для капитана

Она размышляла о прелестях любви, когда шквал ветра просто потряс дом, и мертвец в сером заношенном сюртуке качнулся мимо ее окна. Это произошло так быстро и неожиданно, что Стефани подумала, что ей почудилось. Когда он качнулся в обратную сторону, Стефани пронзительно закричала и в ужасе соскочила с подоконника. Какое-то мгновение она пыталась прийти в себя и стряхнуть охвативший ее страх. Всему этому должно быть какое-то объяснение, и она решила найти его. Она двинулась назад к окну, когда еще один порыв ветра ударил в стены, и тело старика влетело в окно ногами вперед. Его глаза, скованные вечным сном, были закрыты, а руки невинно лежали на груди. Он проломил деревянные рамы, и его ноги, задравшись, чуть не ударили Стефани в лицо. Она инстинктивно отпрянула и неловко повалилась на ковер, усеянный осколками битого стекла. Пока она, барахтаясь, поднималась, труп неожиданно исчез. Стефани беспомощно стояла в метре от окна, боясь ступить по ковру своими босыми ногами.

— Иван!

Еще не утих звук ее голоса, как он был перед ее дверью.

— Что это был за шум? — Он посмотрел на окно и на битое стекло вокруг нее.

— Это был тот, в сюртуке, — сказала Стефани. — Он летал перед моим окном, а потом я только и помню, как он с грохотом влетел в него. Он не пошевелил при этом ни одним членом. И глаза его были все время закрыты.

Иван поморщился.

— Стеффи, этот тип забальзамирован. Не ждала же ты, что он откроет глаза и пожелает тебе доброго вечера.

— Нет, но я и не ждала, что он вломится в мою спальню через окно. Представь, какое потрясение я испытала, когда увидела все это.

Иван пересек комнату и, высунувшись из окна, долго смотрел во тьму. Ничего подозрительного не заметив, он поднял Стефани и, осторожно ступая, перенес ее через битое стекло к двери.

— Побудь здесь, — сказал он, опустив девушку. — Никуда отсюда не уходи. Я посмотрю снаружи дом. Мне не хотелось бы, чтобы ты бродила со мной в своей ночной рубашке.

Минут через пять он вернулся.

— Я ничего не нашел. Иду звонить в полицию.

Стефани схватила его за рубашку.

— Нет! Ты не сделаешь этого. Никто сюда больше не приедет. Что я скажу Эйлин Платц? Ей не понравится история о старике в сером, который прячется в туалетах и влетает в комнаты через окно. Это попадет в газеты. Напишут, что здесь живут ненормальные. Я хочу сказать, черт побери, что у меня и так хватает проблем с Мелоди, которая бродит по галерее.

Он понимал правильность доводов, и губы его сжимались.

— Ну ладно, но ты же не можешь спать здесь, я тебя одну не оставлю. Это отнюдь не безопасно. Этот мертвец определенно предпочитает твою комнату. — Он подхватил ее под колени и поднял на руки. Затем осторожно закрыл дверь и понес Стефани через холл. — Ты можешь провести ночь у меня. — «Это знак свыше», — решил он и облизал верхнюю губу кончиком языка. И более важный, чем телефонный звонок. Не обратить внимания на такой явный знак было бы ошибкой. — Мы сможем мило побеседовать о соблазнении. Ты не возражаешь?

— Ты что, издеваешься надо мной? Как ты можешь сейчас думать о сексе? Здесь где-то носится мертвец. А почему ты одет? Ты даже не снял туфли.

— У меня еще были дела.

«Дела обувной фабрики», — подумал он с отвращением. Он не был создан для этих обувных дел. У него была надежда когда-нибудь, а лучше очень скоро, покончить с этой главой своей жизни. Он очень нежно поцеловал ее губы.

— А ты меня все еще подозреваешь, так ведь?

— Я не знаю, что и думать, моя нервная система совершенно расшатана. Я слишком много лет была полицейским. Я слишком много дней прожила рядом с Мелоди.

Он увлек ее в свою комнату и запер дверь.

— Теперь надо расслабиться, — сказал он, хищно улыбаясь. Ему и самому надо было расслабиться. Он ни разу по-настоящему не выспался с тех пор, как встретил Стефани.

Расслабиться? В его спальне? В ночной рубашке? Да она никогда не чувствовала себя в большем смятении, чем сейчас! Забавно, всего несколько мгновений назад, когда она была одна в своей спальне, ей казалось, что было бы так чудесно провести ночь рядом с Иваном Расмусеном, а теперь, когда это стало реально возможным, она чувствовала себя не в своей тарелке.

Его рука лежала на ее бедрах, глаза смотрели в ее глаза и видели зеркальное отражение собственного волнения и страха. Он абсолютно искренне предпочел бы подождать еще какое-то время, прежде чем лечь с ней в постель, но в настоящий момент было совершенно невозможно оставить ее одну, такую беззащитную. С другой стороны, ему представлялось совершенно невозможным провести рядом с ней ночь и не заняться любовью. Он поиграл большим пальцем резинкой ее трусиков, испытывая чудное наслаждение от такой незатейливой ласки, и провел ладонями по ее бокам к вздымающейся груди. Он чувствовал, как дрожь пробегает по ее телу и видел лицо, светившееся от удовольствия.

— Мне нравится твоя ночная рубашка, — произнес он мягким, вкрадчивым голосом. — Она такая невинная со своим кружевным воротником и длинными узорчатыми рукавами. Она покрывает тебя с головы до пят, но неожиданно открывается в самых волнующих местах.

Она стояла совершенно неподвижно и едва дыша, когда он натягивал материал, заставляя выделяться ее грудь, и проводил пальцами по темному выступающему бугорку. Он осторожно наклонился и поцеловал томительно и не спеша так, что теплая волна обдала ее с головы до ног. Стефани твердо знала, что сейчас она там, где должна быть. Она была знакома со Стивом в течение нескольких лет, но так и не узнала его. С Иваном же они провели лишь несколько недель, но она чувствовала, что знает о нем все самое главное. Меж ними с первого дня установилась какая-то таинственная и чудесная связь, и они не могли удовольствоваться лишь этим. Она и раньше целовала его и предавалась нескромным фантазиям, но для того, чтобы захотеть провести с ним ночь, должна была полюбить. Иван был близок ей, она понимала и чувствовала его и одновременно любила. Она вытянула его рубашку из-под пояса джинсов, скользнула ладонями по плоскому мускулистому животу к крепкой мужской груди.

— Я не жалею, что ждала все эти годы, — сказала она. — Я всегда хотела делать это с любовью, а до нашей встречи я никого не любила так сильно. Ты открыл мне новый мир, мир прекрасных эротических видений, полных любви и таинств. У меня появилось ощущение полноценности жизни.

Ивану было очень приятно это ее признание в любви. Он оценил ее искренность. Она не просто говорила о своей любви к нему. Она говорила о своей любви только к нему одному. Она говорила, что любит его по-настоящему и готова ему отдаться. Пока этого достаточно, но довольствоваться этим в дальнейшем он не собирался.

— Так ты любишь меня? — спросил он, выключая верхний свет и расстегивая пуговицы своей рубашки. — И как сильно?