Мери Каммингс - Край земли у моря

— Зачем ты это сделал?

— Не бойся, тебе ничего не грозит. Твоего присутствия даже не потребуется, адвокат все сделает сам. Это займет несколько месяцев, а потом ты сможешь, когда захочешь, вернуться в Штаты — и ничего не бояться... уже больше никогда.

Медленно, словно боясь шевельнуться, Карен снова опустилась на кровать, легла лицом вверх.

— Что она еще говорила? — вопрос этот был задан очень спокойно — тихо, отстраненно, как если бы донесся эхом из другого мира.

— Она спрашивала, простила ли ты ее... вот, пожалуй, и все...

— Думаю, ей было бы легче, если бы ты сказал, что я умерла, — в голосе Карен появилась легкая хрипотца, словно она едва сдерживала слезы. — Она могла бы меня оплакивать... и не бояться, что я вдруг вернусь.

— Почему ты так говоришь?

— А ты можешь сказать мне, что это неправда?!

Что он мог ей ответить? Еще три дня назад, разговаривая с Дороти, Дел понял, что главное для нее не то, что ее дочь жива, а то, что об этом может кто-то узнать... Узнать и вспомнить всю эту постыдную историю, которая, слава богу, уже почти забыта.

Не дождавшись ответа, Карен тяжело вздохнула и встала. На ходу, не оборачиваясь, бросила:

— Я посижу на улице, ладно? — и вышла на балкон.

Дел подождал немного — с балкона не было слышно ни звука. Не выдержал — встал, нашел сигареты, прихватил одеяло и вышел вслед за ней.

Он не сразу заметил Карен. Она сидела на полу, прислонившись к стене — не плакала, просто смотрела куда-то вдаль, на тускло подмигивающие сквозь пелену начавшегося к вечеру дождя огоньки на склонах гор.

Проходя, Дел молча сунул ей одеяло — на улице было сыро и прохладно — и уселся на перила, свесив одну ногу и обхватив колено другой. Закурил... Когда-то он курил по полторы-две пачки в день, но за год в яме избавился от этой привычки. Смешно — хоть какая-то польза! Теперь он хватался за сигарету только когда злился или нервничал.

— Ты не боишься упасть? — спросила Карен.

— Нет, тут перила широкие... и я вообще высоты не боюсь... — он не знал, что еще сказать. Если бы она плакала, можно было бы хоть поутешать!

Она заговорила сама:

— Ты знаешь, я все эти годы старалась не вспоминать. Мне так легче было — не вспоминать и не думать об этом. А потом... уже недавно совсем — вдруг все ясно-ясно вспомнилось.

Дел хорошо помнил тот весенний вечер, когда они сидели на берегу — и Карен внезапно начала рассказывать ему о тех страшных годах. Ее буквально трясло, но она продолжала говорить, и глаза у нее были совсем детские и испуганные — как у той девочки, с которой все это когда-то происходило.

—...Ей же важнее всего было, чтобы не узнали, чтобы все выглядело, как у людей! Теперь-то я знаю, что если бы она сразу пошла в полицию, то этого всего бы не было! Но она меня только уговаривала потерпеть — говорила, что иначе он ее убьет... и девочек. А он ее действительно бил часто, и я все, что угодно, готова была сделать, лишь бы он ее не трогал... Вот... а когда я это вспомнила и поняла, мне вдруг стало как-то странно: вроде бы и не очень больно — и именно от этого не по себе. Как будто книгу прочитала, про какую-то другую, постороннюю девочку, которую звали Кэролайн... и которой давно уже в живых нет, — Карен вздохнула и пожала плечами, словно удивляясь.

Встала, подошла к нему и прижалась виском к плечу. Одеяло, накинутое ей на плечи, свешивалось со всех сторон. Дел обнял ее поверх одеяла, прислонил к себе и почувствовал, как что-то влажное легко прикоснулось к груди.

— У тебя кожа солененькая...

— Я не хотел тебе больно делать.

— Да нет... Я тогда еще одно поняла: ведь если бы всего этого не было — мы бы не встретились. Спасибо тебе.

— За что?

— За то, что съездил к ней. Понимаешь, теперь это все закончилось. Я вроде как долг отдала — понимаешь? Долг... той девочке, которая умерла. — Карен немного помолчала и спросила виновато: — Сплошные хлопоты у тебя со мной, да?

— Не говори чепухи, — он притянул ее к себе, ткнулся носом в теплую светлую макушку. — Давай лучше выпьем чего-нибудь... там, в мини-баре, бренди должно быть.

— Сейчас принесу.

Скинув одеяло, она ушла в комнату. Дел щелчком отбросил сигарету и проследил за ее полетом: как падающая звезда, можно было бы даже загадать желание. Слез с перил, расстелил одеяло и сел на него, оставив Карен половину — прислонился к стене и вытянул ноги.

Она вернулась с бутылочкой в одной руке и парой стаканов — в другой. Протянула ему бутылку, чтобы открыл, села рядом, подставила стаканы. Дел налил, ей — совсем немного, себе — побольше.

Бренди горячим шаром прокатилось внутри.

— А когда мне уже можно будет поехать в Штаты — ты отпустишь меня к Томми, хоть на недельку? — спросила вдруг Карен. Слава богу, она не заметила, как он вздрогнул. — Я ему пишу все время... но это же не то же самое, что по-настоящему видеться и разговаривать, правда?

Дел молча кивнул.

Два месяца... Она больше никогда его не увидит... никогда...

— Как он там? — Карен улыбнулась.

— Да все так же — в кабинете сидит, по телефону разговаривает, виски подливает. Я у него все вечера сидел. — Делу было невмоготу отвечать на эти вопросы, и он постарался побыстрее сменить тему. — Послушай, завтра у меня с утра дела в посольстве — думаю, на пару часов, не меньше. Ты как — в гостинице подождешь, или я тебя к какому-нибудь универмагу подвезу, там покрутишься?

— Я в универмаге побуду.

Резкий звук внезапно нарушил тишину — низкий, рвущий уши вой сирены. Наверное, где-то там, внизу, проехала «Скорая помощь».

Карен вздрогнула.

— Замерзла?

— Нет... просто звук такой... тоскливый. Пойдем спать?

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

С утра Карен оделась как обычно: джинсы, сандалеты на низком каблучке, блузка без рукавов. Резинка в волосах, джинсовая сумка через плечо. Дел привык видеть ее именно такой — вчерашнее платье было приятным, хотя и недолгим, разнообразием.

Рики ждал в вестибюле, как договаривались. Увидев Карен, рассыпался в комплиментах, но, слава богу, быстро заткнулся.

Притормозив около большого универмага, в нескольких кварталах от посольства, Дел кивнул на кафе на противоположной стороне улицы.

— Подходи туда часов в двенадцать.

Она кивнула, покосилась на Рики, но все-таки не постеснялась ткнуться носом ему в щеку — поцеловала и побежала через дорогу. Перешла, помахала рукой — только тогда Дел тронулся с места. Сделав изрядный крюк, высадил Рики у гаражей, договорился встретиться с ним у посольства и дальше поехал уже налегке.

В посольство он прибыл минут на пятнадцать раньше десяти, сказал, что ему назначено на десять у помощника посла по культурным связям — его пропустили сразу.

Несмотря на серьезность ситуации, в кабинете Делу стало слегка смешно — дело в том, что когда-то, лет пять назад, это был его собственный кабинет. Оказывается, там до сих пор не удосужились сменить занавески на редкость противного лимонного цвета. И зеленая каменная пепельница с приклеенным краешком — он лично когда-то приклеивал отколовшийся кусочек!