Шарлотта Лэм - Не лучше ли объясниться?

Нет, он все еще не знает, сможет ли простить ее, забыть прошлое настолько, чтобы перевезти ее домой и жить вместе. Еще нет. Он не примет опрометчивого решения. Слишком он пуганая ворона, чтобы садиться на первый попавшийся куст. И в любом случае он никогда больше с Пейшенс не встретится. Он вспыхнул при этой мысли. Неужели для него собственные желания важнее счастья матери?

Прежде он бы непременно вспомнил, что именно так и поступила с ним мать, значит, она сама это заслужила.

Сердечный приступ изменил все за один вечер. Сегодня он думал совершенно по-другому. Теперь он срочно должен решить, что делать с матерью. Конечно, она может сказать, что хочет остаться с Пейшенс. В конце концов, там живут ее друзья. Дом полон людей ее возраста, не говоря уже о детях и животных. Кто не предпочтет этот очаг его пустому, безмолвному дому? Но он должен предоставить выбор ей, пригласить ее.

Придя в палату к матери, он застал ее спящей. Руки лежали поверх белого полотняного покрывала, а трубки, которыми она была подсоединена к различным приборам, придавали ей вид инопланетянки.

Медсестра позволила ему постоять у кровати, забрала у него цветы, расставила их в несколько ваз и кивнула на дверь, приложив палец к губам. Джеймс послушно удалился на цыпочках, морщась от громкого скрипа своих кожаных подошв.

— Можете подождать в коридоре, если хотите. Возможно, она скоро проснется. Она лишь дремлет. Состояние удовлетворительное. Ей нужен только отдых. Я позову, если она проснется. Или приходите после обеда.

— Она поправится? — хрипловато спросил он. — Я имею в виду, насколько серьезен был приступ?

— Очевидно, достаточно серьезен для госпитализации, а это значит, что ей придется изменить образ жизни. Специалист даст ей подробные объяснения.

— Могу я с ним увидеться?

— Сейчас его нет. Вы можете увидеть его после пятичасового обхода.

— Пять часов? Хорошо, я вернусь к этому времени. Если я понадоблюсь, вот мои телефоны. — Он написал номера на листке бумаги и подал его сестре, но не ушел из больницы, а присел на стул в коридоре.

Его знобило. Наверное, он был в шоке, увидев мать на этой белой кровати — маленькую, бледную. Она выглядела такой старой и больной. Неужели она умрет, несмотря на то, что сказала сестра?

Джеймс был так расстроен, что о деловых встречах не приходилось и думать. Он позвонил в офис со своего сотового телефона и велел мисс Ропер отменить все послеобеденные встречи.

— Да, сэр. Я сделаю это немедленно, — сказала она и спросила: — Как ваша мать?

— Она спит. Сестра говорит, что все будет хорошо, но… — Он запнулся и сглотнул.

— Но что? — переспросила мисс Ропер.

— Но мне показалось, что она выглядит ужасно. Я все расскажу, когда увидимся, мисс Ропер.

Он отключил телефон, чувствуя себя очень странно. Голова кружилась, и мысли путались. Он боялся потерять сознание и опустил голову на колени, ожидая, когда пройдет недомогание.

— Джеймс? Что с вами? Она не… — В голосе Пейшенс звучала тревога.

Он выпрямился слишком быстро, и голова закружилась, будто сунутая в стиральную машину.

На девушку больно было смотреть. Огненные волосы обрамляли невероятно бледное лицо. Зрачки огромных потемневших зеленовато-карих глаз превратились в болезненные точки. Он прикрыл глаза. Сердце бешено колотилось.

— Джеймс, что случилось? Скажите мне, — настаивала она.

Он понял, какого ответа она боится, и быстро помотал головой.

— Нет, она жива. Спит. Я сижу здесь в надежде, что она проснется.

Девушка издала долгий вздох облегчения и порывисто села на стул рядом с ним.

— Слава Богу. Когда я увидела вас таким подавленным, я подумала… Но почему вы так расстроены?

Он поморщился.

— Неважно себя чувствовал. — Она вгляделась в его лицо, и Джеймс поторопился заверить: — Сейчас все в порядке.

Она походила на весну в своем лимонно-зеленом платье-тунике и в темно-зеленом пиджаке. Он почувствовал, как поднимается настроение при взгляде на нее.

— Сестра сказала «удовлетворительно», но ведь они всегда так говорят, правда? Успокоительная форма, которая ничего не значит.

— Они не стали бы лгать, Джеймс. Когда они говорят, что состояние удовлетворительное, я думаю, так оно и есть. Иначе у них были бы неприятности, если бы она умерла. Разве не так?

— Думаю, вы правы. — Он окинул взором ее стройную фигурку. Для кого она так оделась? Собирается на свидание после больницы?

— На что вы смотрите?

— Я ни на что не смотрю, — возразил он.

— Нет, смотрите. Вам не нравится мое платье? Или это туфли заставили вас поморщиться?

— Конечно, нет. Я не морщился. То есть я… не делал ничего подобного. — Он понимал, что оправдывается, бормочет как дурак. Вечно с ней так получается. А он-то всегда гордился своим самообладанием. Где оно теперь? Надо собраться.

Вышла сестра и посмотрела на них обоих.

— Я думала, вы ушли, — сказала она Джеймсу. — Ждать совершенно нет смысла. Лучше вернуться после обеда.

— Как она? — спросила Пейшенс женщину, которая дружески улыбнулась в ответ.

— А, здравствуйте еще раз. Это вы привезли ее, верно? Я вас помню. Сегодня гораздо лучше. Думаю, мы ее долго не продержим — всего несколько дней.

— Чудесно. Ну, так я приду проведать ее позже.

Они вышли из больницы вместе. Джеймс мрачно молчал. Он не знал, что сказать. На улице Пейшенс взглянула на него.

— Вас привез шофер? Он ждет?

— Нет, я собирался вернуться на такси.

— Я на машине. Могу подвезти вас.

— Не знал, что у вас есть машина.

— Я бы без нее не справилась. Особенно с покупками. Ради экономии я покупаю все оптом.

Она повернула направо и пошла к больничной автостоянке. Джеймс следовал за ней по пятам. Пейшенс остановилась у старого красного, изрядно помятого «универсала».

— Залезайте. Куда вам? В офис?

Он сел и посмотрел на часы. Оказывается, уже около двенадцати.

— Вы с кем-нибудь обедаете?

Она села за руль.

— Только с продуктовой тележкой по дороге домой.

Сердце Джеймса пропустило удар. Значит, она не встречается с тем парнем!

— Позвольте угостить вас обедом, — небрежно предложил он.

В ее голосе прозвучала насмешка:

— Вовсе не обязательно предлагать мне обед, Джеймс, только потому, что я предложила подбросить вас.

Она невыносима. Почему нельзя просто принять предложение? Он нахмурился.

— Я приглашаю вас, потому что мне этого хочется.

Она опустила позолоченные солнцем ресницы, и глаза блеснули за ними, как водная гладь сквозь камыши.

— Тогда принимаю с удовольствием. Куда мы поедем?

— Я закажу где-нибудь. — Он достал маленький сотовый телефон из внутреннего кармана и быстро набрал номер.

Барни ответил через несколько секунд: