Дженнифер Льюис - Когда танцуют звезды

Она рассмеялась, и Себастьян крепче прижал ее к себе.

О боже!

Все было слишком хорошо. Так бывает, пока не сдираешь с раны лейкопластырь.

Потом приходит боль.

Себастьян разбудил Тессу нежным поцелуем, и они снова занялись любовью, после чего спустились вниз и оделись. Над горизонтом только забрезжил рассвет.

Тессе захотелось раствориться в воздухе, когда они в пять часов утра проехали на территорию замка мимо охранников. Те нисколько не удивились. Должно быть, они привыкли к тому, что принц возвращался под утро в обществе растрепанных, но довольных женщин.

Себастьян проводил Тессу до ее комнаты, за что она была ему очень благодарна. Ей бы не хотелось в таком виде в одиночку столкнуться с его родителями.

Затем он поцеловал ее, и она забылась блаженным сном.

— Доброе утро, Тесса. — Королева оторвалась от чтения газеты на французском. — У вас горят щеки. Вы не заболели?

Тесса сглотнула.

— Я в порядке. Наверное, вчера слишком много времени провела на солнце.

Или под луной…

Проспав несколько часов, она снова спустилась вниз с влажными после душа волосами. Себастьян, что-то насвистывая себе под нос, положил на тарелку большой кусок тушеной рыбы. Он был в отличном расположении духа.

Тессе захотелось ударить его ногой под столом. Он рассказывал своим родителям о том, как они провели вчерашний день, и ей кусок в горло не шел.

Было очевидно, что Себастьян унаследовал свою суровую внешность от матери. Она вежливо беседовала с Тессой, задавая ей невинные вопросы о ее учебе в колледже и жизни в Нью-Йорке, но в ней не было того душевного тепла, которое так привлекало Тессу в ее сыне и муже. Поэтому Тесса испытала облегчение, когда королева удалилась.

Отец Себастьяна откинулся на спинку стула и мягко спросил:

— Вы умеете ездить верхом, Тесса?

— Да, умею.

Себастьян выглядел удивленным.

— Я думал, ты выросла в городе.

— Я научилась в школе и, по правде говоря, с тех пор больше не ездила. Возможно, я все забыла.

— Нет. Это как езда на велосипеде. Если научишься однажды, не забудешь уже никогда. — Поднявшись, Себастьян бросил на стол салфетку и позвал слугу. — Гио, сходи на конюшню и скажи, чтобы для нас немедленно оседлали Альто и Магну.

У Тессы вытянулось лицо. Она почувствовала прилив адреналина. Было ли это связано с ее боязнью выставить себя перед ним неуклюжей идиоткой или с радостным предвкушением конной прогулки?

Она поднялась, и Себастьян галантно выдвинул ее стул.

— У тебя есть одежда для верховой езды?

Она недоуменно посмотрела на него, но, вспомнив о присутствии короля, просто ответила:

— Боюсь, что нет.

Наблюдая за ней, Себастьян подавил смешок.

— Не волнуйся, мы что-нибудь тебе подберем.

Достав свой мобильный телефон, он принялся что-то быстро говорить в него по-каспийски. Когда он закончил разговаривать, его лицо сияло.

— Верхом на лошади Каспия покажется тебе еще красивее. Вот увидишь.

Себастьян любил скакать галопом по цветущим лугам, расположенным между городом и горами. Сейчас, когда впереди него ехала Тесса с развевающимися волосами, ему это доставляло еще большее удовольствие. Она держалась в седле как заправская наездница.

— Ты научилась ездить верхом в приготовительной школе Сент-Питерсберга?

Повернув лошадь, она остановилась рядом с ним.

— Да. После занятий я подрабатывала в конюшне вместе с другими студентами, и инструктор дал нам несколько уроков.

Ее белая рубашка была мокрой от пота, и под ней были видны контуры бюстгальтера. Себастьян поднял взгляд, боясь, что иначе ему станет слишком тесно в седле.

Она потрепала лошадь по шее. Ее волосы сияли в лучах полуденного солнца, на щеках проступил румянец. Себастьян в жизни не видел более прекрасного зрелища.

Сегодня вечером она затмит всех женщин на благотворительном балу. Ему будут завидовать все мужчины.

— Помимо ухода за лошадьми я занималась еще и бумажной работой.

Ему понадобилось время, чтобы осознать ее слова.

Ах, да. Она же его секретарша.

Он совсем об этом забыл.

И все же это не мешало ему пригласить ее на бал. Она ведь была не только его служащей, но и гостьей.

— Мы должны подобрать тебе платье. — Его взгляд скользнул по ее стройной фигуре.

— Платье? Но для чего?

— Для сегодняшнего благотворительного бала. Моя мать пригласила всех коронованных особ Европы.

Глаза Тессы расширились.

— Там будет весело. Они не все старые. Танцы доставят тебе удовольствие.

Тесса пустила лошадь рысью, и Себастьян пришпорил свою.

— Не думаю, что мне следует туда идти, Себастьян, — взволнованно произнесла она. — Прошлая ночь была… чудесной, но я не хочу, чтобы люди обо мне говорили.

— Ну конечно же хочешь. Если о тебе не говорят, значит, тебе недостаточно весело.

Она рассмеялась.

— Я бы не хотела, чтобы мое имя мелькало в прессе. Хочу жить спокойной жизнью.

Себастьян напрягся, и его лошадь, словно почувствовав это, повернула в сторону. Когда он наконец снова заставил ее идти вперед, Тесса была уже далеко. Как будто ей было все равно, следует он за ней или нет.

Почему его беспокоило, что ей не хотелось такой жизни, как у него?

Он же не собирался на ней жениться?

Действительно не собирался.

Краем глаза он заметил, как Тесса наклонилась, чтобы вытряхнуть насекомое из гривы лошади. Как и все ее движения, это было грациозным, как у балерины.

У него сдавило грудь, и он рассмеялся, чтобы ослабить напряжение.

— Наверное, мне следовало бы чувствовать себя виноватым в том, что «Каспия Дизайнс» лишилась такого ценного сотрудника.

— Ты ведь шутишь, правда? — Тесса повернулась. На ее губах играла улыбка.

— Ни в коем разе. Я сейчас тебя догоню!

Он сильнее пришпорил лошадь. Может, скорость даст выход адреналину, от которого у него кипела кровь?

Выйдя из своей комнаты, Тесса старалась двигаться как можно изящнее. На ней было платье, купленное днем в одном из шикарных бутиков. Ткань, расшитая множеством крошечных темно-зеленых бусинок, покачивалась и поблескивала при каждом ее шаге.

Себастьян настоял на этой покупке.

Ношение такого тяжелого платья было физической нагрузкой. Или, может, она просто устала после конной прогулки с Себастьяном?

Кстати, о Себастьяне, где он?

Стоя посреди пустого огромного коридора, она слышала голоса, смех и звон бокалов. С каждым ее шагом этот шум становился все отчетливее.

Бал.

У нее засосало под ложечкой.

Хотя в ее учебном заведении балы проходили довольно часто, она никогда на них не бывала.

Ее богатые однокашники умели отличать «своих» от «чужих» и не приглашали ее, чтобы избежать всевозможных неловкостей, вроде неуместного наряда или несоблюдения правил этикета.