Джо Келлоу - Заоблачная идиллия

Джейк молча слушал ее, стараясь не менять выражения своего лица.

— Вот опять эти мои глупые глаза! — Он тряхнул головой. — Гаррисона-то я не увидел.

Она, разволновавшись, закричала:

— Он был здесь! Он только что ушел!

Его рот изобразил букву «О».

— Понимаю, старый фокус Гаррисона с исчезновением. Теперь я все понимаю. Иллюзии. — Он натянуто улыбнулся. — Последнее время они меня одолевают. Иллюзии. — Он замолчал, пристально вглядываясь в ее лицо. — Но я от них избавился, доктор Данбери. Теперь я все вижу совершенно четко.

Она смотрела на него умоляющими глазами.

— Джейк, что ты говоришь? В твоих словах нет никакого смысла.

Он отнесся к ее вопросу с холодной вежливостью, с ироничной улыбкой.

— То, что я говорю, очень просто. После Вашингтона мы разделяемся. Ты продолжаешь свое триумфальное шествие как любимая героиня Америки, а я возвращаюсь в Хьюстон. Начальство тоже считает, что твоя поездка будет иметь гораздо больший успех, если мы разделимся.

Она смотрела на него со страхом.

— А что будет с нашими планами? Когда поездка закончится? Ты говорил, что поедешь в Вайоминг вместе со мной. Ты забыл, Джейк?

Ей хотелось протянуть руку и дотронуться до него, но она решила, что сейчас этого лучше не делать.

Он отвечал ей ровным, бесстрастным голосом, не глядя на нее:

— Ты действительно думала, что поедешь в Вайоминг, Джилл? Ты хоть как-то представляешь себе, что ожидает тебя в ближайшие месяцы? Это не короткая поездка, как ты, возможно, надеешься. Типтон продал тебя на месяцы, разве ты не знаешь? Ты поедешь даже за океан. В сентябре тебе предстоит турне по Европе, и это не считая всех колледжей и университетов, которые хотят тебя видеть. — Он сделал какой-то жест отчаяния… — Я не знал все про себя до сегодняшней ночи, а когда я понял, что нам предстоит… Думаю, что я должен был понять все это раньше, но я просто не хотел смотреть в глаза действительности. Но сейчас, сегодня утром, я отважился посмотреть. В наших общих интересах, Джилл, не влюбляться друг в друга. Я знал это с самого начала, с той первой ночи, когда ты приехала ко мне в дом. Я знал, что если я позволю себе влюбиться в тебя, то настанет день, когда я буду стоять и говорить слова, очень похожие на те, которые я говорю сейчас. Мы проделали с тобой очень долгий путь вместе, Джилл, очень длинный путь, но сегодня наши дороги расходятся. Отныне мы идем разными путями.

Она подняла на него глаза, полные слез.

— Я, наверное, должна поблагодарить тебя за то, что ты так долго путешествовал со мной? — мягко спросила она.

Джейк улыбнулся и покачал головой.

— Благодарить не надо. Это доставило мне удовольствие. И, Джилл…

Она пыталась говорить, преодолевая комок в горле:

— Что «и»?

— Если у нас не будет больше случая оказаться наедине, я хочу пожелать тебе успеха.

С большим трудом она ответила:

— Благодарю вас, полковник. Похоже, удача сопутствует мне, куда бы я ни отправилась. Но я всегда принадлежала к тем, кто верит, что мы сами управляем своей судьбой, какой бы она ни была.

Он отворил дверь:

— Увидимся на параде.

Она кивнула и смотрела, как он уходит. Почему-то его плечи не казались такими прямыми, а шаги — столь легкими, как всегда.

Джилл долгое время стояла не двигаясь, глядя на закрывшуюся дверь, лицо ее было искажено от разочарования и отчаяния, чувства нахлынули на нее, будя желания, которых она раньше не ведала.

Верность. Она не хотела быть неверной по отношению к космической программе, которая осуществила мечту ее жизни полететь в космос.

Джилл на мгновение прикрыла глаза, потом медленно повернулась и пошла переодеваться. Какое это тяжелое слово — верность. Она ощущала его весомость при каждом своем шаге, оно давило на нее.

Парад прошел с успехом, как и предполагалось. В течение двух часов Джилл ощущала на себе восторженные взгляды сотен тысяч людей. Два удивительно долгих часа она находилась рядом с Джейком, улыбалась и махала рукой, стараясь навсегда запечатлеть в своей памяти это незабываемое событие.

Она смотрела на восторженные толпы, взволнованная этим зрелищем. Потом, как и все на свете, парад закончился. Джилл опять оказалась в вертолете, который поднял их над городом и доставил в аэропорт.

В самолете сохранялась атмосфера праздника, все смеялись, разговаривали — все, кроме Джейка Уитни, который молча сидел, не принимая никакого участия в веселых разговорах.

Вскоре после взлета стюардесса принесла кофе и предложила Джилл первую чашку, но Джилл вежливо отказалась. Она то и дело бросала быстрые взгляды в сторону Джейка, увидела, как он закрыл глаза, откинув голову на спинку кресла. Джилл бессознательно прикрыла рот рукой. Вот так что-то кончается. Что-то особенное, как любовь. Она снова почувствовала нестерпимую горечь. Будь они все прокляты!

Самолет набрал высоту и лег на курс. Через тридцать минут они приземлятся в международном аэропорту Вашингтона.

Джилл никогда не переживала ничего подобного, никогда не была в таком смятении. Какой простой была ее жизнь до этого полета! И в какой путанице она теперь оказалась! Мир говорил ей: «Ты храбрая, Джилл Данбери. Храбрая и мужественная. Ты сделала это первая. Ты героиня». А она не чувствовала себя храброй или мужественной, она ощущала себя маленькой потерянной девочкой, задыхающейся от поздравлений, не уверенной, что заслуживает их.

Джейк медленно приоткрыл глаза, посмотрел на нее, вздохнул и снова закрыл.

Через пару кресел от нее сидел Пол. Он помахал ей рукой:

— Джилл, ты можешь уделить мне минутку?

Она подошла, посмотрела на него с любопытством:

— В чем дело?

— Садись. — Он показал на свободное кресло рядом с ним. — Последние детали.

Она кивнула:

— Хорошо. У меня тоже есть кое-что, что необходимо обговорить.

Закончив инструктировать ее в отношении предстоящего расписания, он сделал драматическую паузу и сказал:

— Через пару дней, которые ты проведешь дома, мы начнем…

— Это будет не пара дней, Пол, — прервала она его. — Может быть, пара месяцев, а может, и пара лет, но уж наверняка не пара дней.

— Не усложняй, — гнусаво проговорил ой. — Почему ты выбираешь самое неподходящее время для того, чтобы все усложнять? Через двадцать минут ты будешь пожимать руку президенту Соединенных Штатов. Тебе объяснить, почему?

Она качнула головой и глянула на него.

— Мне не нужно объяснять, я знаю, почему.

— Судя по тому, что я вижу, — сказал он угрюмо, — у тебя отсутствует представление о том, что дала эта программа лично тебе. Ты ведь знаешь, что на твоем месте могла быть Гейл или какая-нибудь другая женщина. — Он пожал плечами. — А сейчас ты, похоже, решила отвернуться от всех нас, которые любят тебя и заботились о тебе.