Марион Леннокс - Пять слагаемых счастья

– Ты не можешь уехать, в голосе Венди был страх. Мы хотим, чтобы ты осталась.

– Я знаю, с сожалением сказала Шенни. Ей очень не нравилось то, что ей приходилось делать, но другого выхода она не видела. Венди уже смотрела на нее так доверчиво, нельзя позволить девочке привязаться к ней еще сильнее.

А еще есть Пирс. Она все больше влюблялась в них всех, но сильнее всего в Пирса. Но ему-то она не нужна. Она безответственна и легкомысленна.

– Ты слышала, как я вчера говорил по телефону, проговорил Пирс, не сводя с нее взгляда.

– Да, просто сказала она.

– Шенни, я имел в виду совсем другое.

– Возможно, но это правда. Я здесь лишняя. Она глубоко вздохнула. Пирс, я хочу рассказать Руби о детях.

– Ты не можешь.

– Могу. Я понимаю, ты не хочешь беспокоить ее, но чем дольше ты будешь скрывать от нее правду, тем больнее ей будет потом. Она и сейчас очень страдает, потому что ты не сказал ей, что женишься.

Больше скрывать невозможно. Шенни повернулась к Венди. Вам с ребятами нужен правильный уход. Я же совсем не знаю, что нужно детям. Вам нужен кто-то, кто будет любить вас до безумия. У Пирса есть приемная мама, которая станет для вас лучшей на свете бабушкой.

– Шенни, не надо. Ты не имеешь права…

– Может быть, но я это сделаю. Шенни встала из-за стола, ее ноги тряслись. Она понимала, что делает больно Венди, но не могла поступить иначе. Венди, я твой друг. Когда вы вернетесь домой, я вас навешу, обещаю. И буду навещать каждый раз, как только у меня появится возможность. Еще я буду тебе писать.

– Это совсем не то, пробормотала девочка.

– Знаю, но я была временной няней. И теперь моя работа выполнена.

На обратном пути Шенни думала только о том, что причинила боль Венди. Но как она еще могла поступить? Она должна не просто уйти, а бежать как можно быстрее.

Когда машина остановилась у замка, Шенни мягко сказала:

– Венди, ребята ждут тебя на берегу. Бери свой купальник и отправляйся к ним.

– Я хочу, чтобы ты тоже пошла.

– Я не могу.

– Ты имеешь в виду, что не хочешь, уточнил Пирс.

– Конечно, ты прав, прошептала она. Я подлая, эгоистичная…

– Я не…

– Ты прекрасно знаешь, почему я вынуждена так поступить. И не усложняй все, пожалуйста.

Пирс не ответил. Шенни видела, как он сжал руль с такой силой, что костяшки на руках побелели.

– Хорошо, наконец произнес он. Венди, пойдем за купальником. Нам надо научиться все делать вместе. А Шенни не часть нашей семьи.

Больно. Но это так.

– Венди, я очень тебя люблю, сказала она. Я приду на пляж попрощаться.

Шенни вышла из машины прежде, чем Пирс или Венди успели произнести хоть слово.

В своей комнате она не выдержала и расплакалась.

– Да, пятеро детей и мужчина, которого я знаю меньше недели, разбили мне сердце, сказала она портрету королевы Виктории, висевшему на стене ванной. Ей показалось, что Виктория смотрит на нее с неодобрением. С тобой-то такого не должно было случиться. Ты рано вышла замуж и рожала детей одного за другим. Но все же твое сердце тоже было разбито.

– Шенни. Услышала она голос Пирса. Ты где?

– Разговариваю с Викторией.

Она заперла дверь ванной комнаты, поэтому была уверена, что Пирс не войдет.

– Выходи, позвал он.

– Ты почему не на пляже?

– Я отвел туда Венди и вернулся.

– Ее новая прическа произвела впечатление?

– Да, все просто в восторге. Шенни, иди сюда.

– Я занята.

– Разговариваешь с Викторией?

– Думаешь, я сошла с ума?

– Нет, конечно, поспешно сказал он. Выходи.

– Не хочу.

– Ты ведешь себя как маленькая.

– Нуда. Я маленькая и безответственная.

– Шенни, мне так жаль, что ты услышала мой разговор вчера вечером.

– Мне тоже, резко сказала она и распахнула дверь. Похоже, это оказалось ошибкой. Шенни думала, что гнев придаст ей силы, но как только она увидела его…

– Ты плакала? Пирс положил руки ей на плечи.

– Это аллергия, попыталась оправдаться Шенни.

– Я не хочу, чтобы ты уезжала.

– Я должна.. Она глубоко вздохнула. Я все больше влюбляюсь в… детей.

– Венди очень переживает.

– Я была рядом меньше недели. Я переживу. В смысле, она переживет, быстро поправилась Шенни.

– Так ты чувствуешь то же самое?

– Да. Это дети потрясающие. Тебе повезло, только ты этого не понимаешь. Ты все время сдерживаешь свои эмоции.

– Дело не только в детях. Шенни задержала дыхание.

– Послушай, Шенни, продолжал Пирс. Я-я… не знаю. Он замолчал, затем выпалил: Ты умеешь печь шоколадное печенье.

– Умею. Шенни чувствовала, как ее гнев испаряется. Он не замечал, что она все сильнее влюбляется в него и от этого становится несчастной. Он не мог ответить ей взаимностью. Пирс, я художник, а не няня. Я помогла тебе, когда ты нуждался во мне. Больше я тебе не нужна. Я возвращаюсь в свой мир.

– Я все еще не хочу, чтобы ты рассказывала Руби правду.

– Ты не сможешь меня остановить. Я не собираюсь участвовать в этой затее. Ты уже причинил ей боль, и я не буду ей врать.

– Просто не встречайся с ней.

– Не встречаться с моей любимой тетушкой. Ты с ума сошел!

– Она меня убьет.

– Это точно.

– Шенни, останься.

Она в растерянности оглянулась.

– Нет, твердо ответила она.

– Почему?

– Ты не понимаешь.

– Из-за поцелуя? Предположил Пирс.

– Поцелуев, если уж на то пошло.

– Шенни, я на самом деле не понимаю.

– Я сама не понимаю. Я знаю только то, что выбора у меня нет. Пожалуйста, Пирс, не останавливай меня. Мне просто надо… уехать.

Спать на полу у Джулс оказалось очень жестко. Они набросали на пол подушек, но до пятизвездочного отеля все равно было далеко.

– Это ненадолго, только пока я не дозвонюсь родителям, убеждала подругу Шенни.

– Тогда позволь мне одолжить тебе денег.

– Нет, не надо. Пирс тоже предлагал ей деньги, гораздо больше, чем необходимо, но она отказалась.

Шенни уже обращалась в кадровое агентство и услышала только то, что по ее специальности вакансий нет, зато ей предложили подумать о работе официантки.

И вот теперь она лежала среди подушек Джулс, размышляя, что же случится раньше, она согласится стать официанткой или вернутся ее родители. Шенни изо всех сил старалась не думать о том, как здорово проводили время на побережье Пирс с детьми.

– Ты выглядишь так, будто тебя сбил автобус, заметила Джулс на четвертый день пребывания Шенни в ее квартире.

– Мое сердце разбито.

– Майк идиот, и забудь уже о нем.

Дело было не в Майке, но Шенни не сказала об этом подруге, чтобы не отвечать на шквал вопросов, который неминуемо последовал бы за ее признанием. Прошло пять дней. Шенни была дома одна. Сидя в пижаме, она смотрела телевизор, когда раздался звонок в дверь. Сначала она не собиралась открывать, но затем передумала. Джулс часто ссорилась со своим приятелем, а потом он присылал цветы в знак примирения. По всей квартире были расставлены букеты роз на разных стадиях увядания. Скорее всего, пришел курьер, и меньшее, что Шенни могла сделать для своей подруги, это принять букет.