Инга Берристер - Опасные шалости

Голос куда-то пропал. Дорис отвернулась. Они с Джимом уже собирались заняться любовью, когда на пороге появилась Мэгги с распахнутыми в ужасе глазами и объявила, что муж ненавидит ее и женился только ради денег.

Джиму явно не нравилось, что она проводит много времени с Мэгги. Он заявил, что подруга занимает в ее жизни больше места, чем он, и отношения угасли, едва начавшись. Впрочем, без особых сожалений с обеих сторон, подозревала Дорис.

— Как видите, у меня не очень много опыта, — тихо призналась она. — Секс никогда не играл важной роли в моей жизни.

Девушка поняла, что Невил наблюдает за ней. Ей было далеко не безразлично, какие мысли бродят сейчас у него в голове. Оттолкнуло ли его сообщение о ее сексуальной неопытности? Дорис знала, что некоторые мужчины...

— Не знаю, следует ли мне сознаться, — сказал Невил. — Но для меня безусловно есть нечто особенно притягательное в женщине, которая явно не ведет образ жизни, располагающий к совершенствованию в интимных отношениях, в женщине, которая говорит мужчине, что не пользуется регулярно противозачаточными средствами. Есть в этом нечто эротичное, что порождает в мужчине особые, очень мужские чувства. По крайней мере, во мне.

От взгляда Невила сердце Дорис совершило головокружительное сальто.

Теперь Невил улыбался ей, глубокая серьезность исчезла из глаз, когда он ласково поддразнил:

— Почему-то я сомневаюсь, что, если бы вы даже имели при себе постоянно комплект презервативов, вы стали бы хвастаться своей ловкостью и умением их надевать.

— Хвастаться, может, и не стала бы, но, как ими пользоваться, я знаю. — Дорис залилась легким румянцем, отвечая на его шутливое замечание. — Дочь одной из моих подруг, девочка подросток, все мне поведала. Им демонстрировали этот процесс в школе при помощи огурца.

— Огурца?! — расхохотался Невил. — И женщины еще удивляются, отчего это у мужчин такое хрупкое и недолговечное сексуальное «эго». Думаю, нам удастся найти объект тренировки получше, — пробормотал он, снова заключая Дорис в объятия. — Гораздо лучше, в самом деле...

— Вы собираетесь предоставить мне возможность попрактиковаться? — с улыбкой ответила ему Дорис.

Невил тоже засмеялся, но, когда он всем телом неожиданно сильно прижался к ней, смех одновременно исчез из глаз обоих.

— Три недели, — произнес Смайлз, приближаясь губами к ее губам. — Один лишь Бог ведает, как я могу ждать так долго. Поцелуйте меня, Дорис, — сдавленным голосом попросил он, не дожидаясь ответа и нетерпеливо касаясь ее губ языком.

Руки еще крепче сомкнулись вокруг девушки. Он почти утратил над собой контроль. Осторожные движения языка и тела превратились в возбужденные настойчивые толчки. Блузка и бюстгальтер сильнее натянулись на напрягшихся сосках Дорис, сверхчувствительных от нарастающего напряжения. Резкая боль от давления ткани заставила девушку вскрикнуть и натянуться, как струна.

— Что? Что с вами?

Невил оторвался от ее губ и заглянул в глаза.

Дорис попыталась остановить горячую волну, почти накрывшую ее, когда в ожидании ответа мужчина скользнул глазами по ее телу и интуитивно задержал взгляд на округлившейся и набухшей груди. Дорис проследила за его взглядом и смущенно заметила, как прорисовываются под тканью упругие и твердые соски.

— Не надо смущаться, — мягко сказал Невил, заметив ее вспыхнувшее лицо и защитное Движение руки, пытающейся прикрыть грудь. — Не надо, — уже сдавленно добавил он, отводя ее Руку, чтобы иметь возможность видеть девушку всю. — Мне нравится видеть вас такой. Нравится знать, что вы хотите меня. Нравится! — Он на секунду закрыл глаза и прошептал: — Нравится! Й это самое большое признание, какое я когда-либо делал в жизни.

Невил выпустил ее руку и осторожно дотронулся до груди, лишь поглаживая кончиками пальцев через ткань, но этого оказалось достаточно, чтобы дать ее телу такой заряд чувственности, что она не смогла удержать короткого стона наслаждения.

— Вы хотите, чтобы я остановился? — с трудом выговорил Невил.

Но прежде чем Дорис успела мотнуть головой, он еще ближе придвинулся к ней. Губы его оставляли будто горящий след на коже, пальцы быстро расстегивали пуговицы на блузке. Быстро, но недостаточно, мелькнуло в голове Дорис. Она выгнулась вперед с коротким торжественным восклицанием освобождения, когда, наконец, почувствовала тепло его тела на своей обнаженной груди.

В прошлом вид любовника, поглаживающего и сосущего женскую грудь, никогда не представлялся ей особенно эротичным, а сцены любви, где актеры разыгрывали акт взаимного наслаждения, вызывали скорее неловкость, чем возбуждение.

Но сейчас, когда губы и пальцы Невила ласкали ее груди, потребность ощущать его прикосновения стала такой неудержимой, что заставляла Дорис терять сознание от страстного желания. Рука ее уже тянулась вверх, чтобы прижать голову Невила еще крепче к своему телу, спина выгнулась, выталкивая груди вперед, навстречу его жадным губам.

Долгий вздох облегчения, когда губы Невила, наконец, сомкнулись вокруг ее соска, быстро превратился в прерывистые, задыхающиеся возгласы восторга и потрясения. Он всасывал ее грудь, сначала медленно, потом все глубже и все с большей жадностью, улавливая ответную реакцию девушки. Тело ее забилось, подчиняясь нарастающему ритму.

Горячие волны блаженства разбегались от груди по всему телу. В низу живота заболело, там словно все начало плавиться, и, когда Невил раздвинул ей ноги и просунул между ними свою, Дорис порывисто дернулась вперед, стремясь прижаться к мужчине как можно теснее, и в отчаянии выкрикнула его имя.

— Да, я знаю, знаю, — с трудом выдавил Невил, оторвав голову от ее груди. Лицо его было горячим, а когда он уткнулся в ее тело, рука, прикрывавшая влажные обнаженные груди девушки, немного дрожала. — Нам следует остановиться. Я знаю...

Нет, мне не этого хочется, собиралась сказать Дорис, но Невил уже отпустил ее, бережно застегнул ей одежду и печально улыбнулся в ответ, когда девушка подняла голову, чтобы посмотреть ему в лицо после отчаянного голодного взгляда на упругую твердую плоть под прочным покровом джинсов.

Как он мог так поступить с ней, с ними обоими? Ведь он должен был знать, как сильно она его хочет, удрученно думала Дорис, когда Невил отступил на шаг назад.

— Я не хочу случайной беспечной связи между нами, — мягко промолвил он, словно прочитав ее мысли. — Я тоже не ношу с собой контрацептивов, и, если я окажусь внутри вас, меня уже ничто не остановит, а меньше всего мне хочется...

Он замолчал и покачал головой.

Но Дорис не нуждалась в разъяснениях: ясно, что меньше всего он хотел, чтобы она забеременела. Для себя Дорис ставила подобное желание на то же место, так зачем же слушать слова, доставляющие столько боли?