Инга Берристер - Влечение

Вместо ответа Ив, улыбнувшись, обнял ее одной рукой за плечи и увлек за собой в блестевшую чистотой вполне современную кухню.

Пока он, стоя к ней спиной, колдовал над плитой, Софи откровенно разглядывала его, и это повергало ее в трепетный восторг, заставляя предвкушать невероятное блаженство. Спина его, очень широкая на уровне плеч, постепенно сужалась к тонкой, почти как у женщины, талии. Ноги были стройными и длинными, бедра — узкими. И она очень хорошо помнила, какой гладкой и теплой была его смуглая кожа, целовать и ласкать которую, было поистине наслаждением. Ей нестерпимо хотелось подойти к нему, обвить руками, потихонечку вытащить рубашку из брюк...

— Что с тобой? Что-нибудь не так?— встревоженно повернулся Ив, услышав ее сдавленный стон.

— Нет... нет, все в порядке,— с трудом выдавила она.

— Кофе готов! — торжественно объявил Ив.

Однако, наливая в чашки дымящийся напиток, он продолжал поглядывать на нее с некоторым недоумением. Но Софи уже приняла решение. За исполненные восторга и томления минуты, которые она провела, наблюдая за ним, буквально впитывая в себя каждое движение его великолепного тела, она осознала, что то, чего ей сейчас так мучительно и страстно хотелось, определенно не было чашечкой кофе.

— Нет...— отрицательно замотала она головой, не в силах противиться властному велению звенящего от возбуждения тела.— Я... я не хочу кофе...— Она на секунду запнулась, а затем с трогательной откровенностью призналась: — Я... я тебя хочу.

— О Боже! Что же я такое совершил, чтобы получить в награду тебя? — простонал Ив, сжимая ее в объятиях с такой страстью, что у Софи не осталось ни малейших сомнений в том, насколько совпадают их желания. — Ты даже не представляешь, как я хочу тебя! Сейчас же, сию минуту...

— А ты докажи! — совсем уж бесстыдно улыбаясь, потребовала Софи, обвивая руками его шею и изо всех сил прижимаясь к широкой груди.

Краем сознания она смутно помнила о необходимости что-то ему сказать, что-то с ним обсудить, однако сейчас было чересчур много других, более важных и более срочных мыслей и желаний. Честно говоря, единственное, на чем она была в состоянии сосредоточиться сейчас, так это на том чудесном мгновении, когда она, наконец, ощутит его внутри себя.

Спальня, куда он отнес ее на руках, была обставлена с тем же безукоризненным вкусом, что и гостиная. Среди несколько тяжеловесной по современным представлениям, но гармонично подобранной мебели середины прошлого века выделялась огромная кровать старинного резного дуба.

Ив бережно опустил ее на это роскошное ложе и не спеша, стараясь насладиться каждым мгновением, принялся освобождать от нехитрых одежд. Потом он посчитал справедливым предоставить и ей возможность испытать такое же наслаждение и лишь постанывал, когда её пальцы прикасались к особо чувствительным местам его тела.

Наконец настал долгожданный миг, когда их жаждущие горячие тела слились, и для обоих не осталось в мире ничего, кроме всепоглощающей страсти обладать друг другом.

Лишь позднее, когда они, на время пресытившись любовью, лежали рядом, обессиленные, Софи расслабленно проговорила:

— Эта кровать... Она как-то располагает к любви. — Ее вдруг кольнула мысль, что, скорее всего, она была не первой женщиной, кого он дарил здесь любовью. И, постаравшись отогнать это ужасное подозрение, она торопливо добавила: — Ты сам ее отыскал?

— Да,— ответил Ив и, с некоторым самодовольством оглядывая комнату, пояснил: — Меня всегда привлекала возможность заниматься дизайном интерьеров. В свое время я объездил чуть не всю Европу, набираясь опыта. Побывал и в Англии, и в Испании...

— Испания...— мечтательно перебила его Софи.— Я тоже побывала там. Еще когда училась в университете. Особенно мне понравилась Барселона.

Ив хмыкнул про себя. Интересно, она что, путешествовала просто так, ради удовольствия? Сам он такой роскоши не мог позволить себе даже сейчас. В Испанию и в другие страны он ездил, стремясь овладеть навыками своей профессии. И все это время ему приходилось зарабатывать на учебу и на жизнь тяжелым трудом. Он на практике овладевал мастерством строителя, начав с того, что был разнорабочим на стройке, и достигнув постепенно уровня высококлассного специалиста.

Короткого замечания Софи было достаточно, чтобы Ив понял: она происходит из иного слоя общества, чем он. Кто бы ни были ее родители, ясно, что они не испытывали нужды. Он не пропустил мимо ушей и ее слов насчет университета. Хотя считалось, что в мире равных возможностей никому не возбраняется получить университетское образование, Ив прекрасно понимал, что это далеко не так. Недаром ведь возникли недавние студенческие волнения. Любопытно было бы узнать, участвовала ли она в них.

Ив уже успел почувствовать скрытое, но все же заметное нежелание девушки обсуждать вопросы, касающиеся ее семьи. Сейчас он спрашивал себя, не объясняется ли это тем обстоятельством, что Софи догадывалась, сколь сильно различаются они по социальному происхождению. Тем более что он и сам намекнул ей, что ее может ожидать, если она свяжет с ним свою жизнь. Он ни в коей мере не стыдился своих родителей. Они всегда работали, не покладая рук, и честным трудом зарабатывали каждый грош.

Отец его после выхода в отставку с военной службы по семейной традиции занялся торговлей, приобретя маленький магазинчик. На самом же Иве, должно быть, гены предка цыгана пробудили страсть к перемене мест, заставив в юности много путешествовать. Те годы, которые он провел в разных странах Европы, учась и работая, существенно расширили его кругозор и, вероятно, в определенной мере способствовали нынешнему финансовому благополучию. Тем не менее, он всегда ощущал, что кое-кто в городе продолжает относиться к нему с известной настороженностью.

Голос Софи нарушил его размышления.

— Расскажи мне, пожалуйста, подробнее о том, куда мы завтра поедем и что будем делать,— сонно попросила она.

Ей было так хорошо, так покойно лежать рядом с ним.

— Да и рассказывать особенно нечего,— лениво отозвался Ив.

На самом деле он лукавил. Ему просто не хотелось говорить, а хотелось молча лежать, вдыхая нежный запах этой неведомо откуда появившейся на его пути девушки. Она так мгновенно заполнила собой его жизнь, что он не мог до конца поверить в реальность происходящего. Иногда его одолевали сомнения, не сон ли это. Он опасался проснуться и обнаружить, что ее нет. Все остальное куда-то отступило и казалось неважным.

Еще пару дней назад он мог бы с увлечением говорить о делах, которые ожидали его в Сент-Мари. Во-первых, там ему удалось заключить очень выгодный контракт на реконструкцию здания, где должен был расположиться музей. Во-вторых, именно к нему обратились с просьбой помочь в организации ежегодного праздника цыган. И он испытывал удовлетворение от того, что впервые принадлежность к семье Каррер сыграла хоть какую-то положительную роль.