Инид Джохансон - С тобой навсегда

— Я очень рад за вас. Очень. Если... это то, что ты хочешь.

Клодия сделала вид, что не заметила вопросительной интонации, с какой были произнесены последние слова. Выложи она правду — и они окажутся на улице, без пенни в кармане, зато с судебным иском на руках по поводу опеки. Такого она допустить не могла.

Приняв ее молчание за согласие, Гай сказал уже с большим оживлением:

— Пока ты хлопотала над ужином, Брент рассказал мне немного о своем положении в «Холмен-групп». Он действительно многого добился, но подробностей я услышать не успел: он слишком торопился помочь тебе на кухне. Давай я приготовлю горячий шоколад, а ты расскажешь мне о Бренте побольше, а?

Эх, папа, папа! — с горькой усмешкой подумала Клодия. Да расскажи я тебе о Бренте Ситоне чистую правду, твои седые волосы встали бы дыбом!

Она неопределенно улыбнулась и пообещала:

— Когда-нибудь потом, папа. Ладно? Я едва держусь на ногах, да и тебе не стоит переутомляться. Впереди у нас уйма времени.

— Как хочешь. — Отец ласково потрепал Клодию по щеке. — Беги и не волнуйся обо мне. Счастье — лучшее лекарство.

Прощальные слова отца долго не давали Клодии уснуть. Он был счастлив за нее и видел ее будущее светлым и безоблачным. И разве можно рассказать ему, что в действительности происходит?

Уснула Клодия только под утро.

— Она — чудо.

Глаза Брента не отрывались от фигурки девочки, бегущей впереди них по каменистой тропе. Одетая в розовые шортики и такого же цвета футболку, с мягкими черными волосами, обрамляющими смышленое личико, Рози и в самом деле была прелестна.

У Клодии сжалось сердце. Ей вовсе не хотелось, чтобы Брент слишком привязался к дочери. Она молилась, чтобы изменилась погода, чтобы бабье лето отступило наконец перед дождями и ветрами, обычными на побережье в это время года. Тогда пришлось бы срочно менять сочиненный накануне Брентом сценарий. Увы, день, будто назло, выдался ласковым и теплым, и Клодии ничего не оставалось, как смириться: она позвонила в школу и извинилась, что Рози не придет.

Перед рассветом ее осенило: можно жить с Брентом, не вступая в брак. Своего рода проверка и разумный выход, хотя бы временный, из сложившейся ситуации. В подходящую минуту она предложит это Бренту.

— Больше всего Рози любит прогулки в бухту. Пожалуй, только это и может ее заставить пропустить школу, которую малышка любит не меньше, — сказала Клодия и наставительно добавила: — Только не вздумай превратить сегодняшний поход в традицию.

Она говорила, не глядя на Брента. Когда он появился сегодня утром в облегающих, низко держащихся на бедрах джинсах и черной футболке, с ней чуть не случился удар. Клодия вспомнила со всеми подробностями, как он обнимал ее и как она умирала от восторга в его объятиях. И так было много раз. Много лет тому назад.

Тогда она жаждала Брента телом и душой. Сейчас только телом. А это не одно и то же.

Вот почему Клодия старалась не смотреть на Брента. Зачем разжигать пламя, которого стыдишься? Зачем раньше времени создавать себе мучительную проблему, которая неизбежно встанет перед ней, если она согласится на его матримониальное предложение.

— Я об этом и не мечтаю, — сухо отозвался Брент. — Сегодняшний день — исключение. Скоро я буду постоянно жить с вами. Через три коротенькие недели, — уточнил он. — Когда мы поженимся, я хочу попросить Рози называть меня папой. А потом, когда она подрастет и привыкнет ко мне, я расскажу ей правду: что настоящий ее отец я, а Фейвел был всего лишь отчимом.

Похоже, Брент собирается самостоятельно заниматься воспитанием дочери, с тревогой подумала Клодия. Она вспомнила, как искусно он завязал с Рози разговор сегодня утром, как непринужденно объявил ей о неожиданной прогулке и спросил, не хочет ли она показать ему свой любимый пляж, и слушал лепет девочки внимательно, с мягкой улыбкой впитывая каждое слово.

Тони никогда не проявлял интереса к своей приемной дочери. Нет, он не был груб с Рози — Клодия не допустила бы этого, — даже делал дорогие подарки на Рождество и на день рождения, но всегда соблюдал дистанцию. Детская болтовня навевала на Тони скуку, а редкие капризы Рози тут же обращали его в бегство.

— Почему ты так уверен, что она твоя?

Эти слова вырвались откуда-то из подсознания, совершенно неожиданно для нее самой. Бессмысленные, глупые слова. Что они теперь значат? Ведь она сама недавно подтвердила его отцовство.

Клодия почувствовала на себе взгляд Брента и быстро пошла, почти побежала, по тропинке, пытаясь догнать дочку. Но в какой-то момент кожаные подошвы ее босоножек скользнули по мелкой каменной осыпи, присыпанной песком, и Клодия едва не упала. Сильная рука Брента подхватила ее, и он прижал Клодию к себе.

Должно быть, они простояли так всего несколько секунд, но эти секунды показались Клодии вечностью, потому что жадное, ненасытное желание сразу охватило ее, помутило сознание. Рука Брента, лежащая на ее животе, жгла раскаленным железом.

— А разве нужны мозги Эйнштейна, чтобы быть в этом уверенным? — прошептал он ей на ухо. — Я хорошо помню, как это случилось в первый раз. Я хотел тебя, очень, но был еще не готов — не ожидал, что это случится в тот же вечер. Однако ты проявила такую настойчивость, что я не устоял. Можно сказать, потерял бдительность. А потом — не помню даже, сколько раз это было, — я не сомневался, что ты предохраняешься. — Брент отстранился, но руку не убрал. — Кроме того внешнее сходство. Рози — копия моей матери в этом возрасте. Могу показать фотографию.

Брент наконец отпустил ее и обычной своей небрежной походкой пошел вперед. Опять этот надменный вид, подумала Клодия. Его слова — злые, несправедливые — обожгли ее до мозга костей. Ожили и стремительной чередой понеслись горькие воспоминания, и она не знала, как с ними справиться. Будто арктический ветер закружил вокруг нее в злобном, забивающем дыхание танце. По спине пробежал холодок. Он опять возложил всю вину на нее!

Когда Клодия спустилась к бухточке, Брент и Рози уже сидели на белом песке, дружно разбирая корзину для пикника. Клодия сама торопливо укладывала ее этим утром, пока Эми охала и ахала — только утром Гай рассказал ей о «блестящем» будущем, которое ожидает обитателей «Фартингс-Холла».

Клодия понимала, что теперь вопросам не будет конца, ведь Эми знала, когда произошло «воссоединение» жениха и невесты. Как же лучше поступить: сочинить для нее какую-нибудь фантастическую историю или сказать правду? У Клодии просто не было времени подумать об этом. К тому же еще ничего не ясно: если свадьба, как она надеялась, будет отложена, тогда вопросов не будет.

— А! Вот наши йогурты и соки! — радостно воскликнула Рози. — Для тебя, мамочка, тоже есть. Садись с нами.