Тина Габриэлл - Идеальный скандал

Лондон

Май 1814 года

— Я слышала, что в спальне лорд Уоллинг проявляет весьма своеобразные и даже извращенные вкусы.

Губы Изабель Камерон дрогнули, когда Шарлотта Беннинг, ее ближайшая подруга и товарка по дебюту в лондонском светском обществе, прошептала ей на ухо это откровение.

Изабель оглядела сиявший огнями бальный зал, отметив и великолепные канделябры, и бесценные произведения искусства, и нарядных гостей, стремившихся перещеголять друг друга и привлечь к себе внимание.

Изабель ответила молчанием, и Шарлотта, коснувшись ее руки, спросила:

— В чем дело? Только не говори, что тебя смущают подобные разговоры.

Изабель поправила упавший на плечо своевольный локон и внимательно посмотрела на подругу:

— Меня смущают вовсе не откровения такого рода, а мысль о том, откуда тебе стали известны столь деликатные подробности. Действительно, откуда ты знаешь о постельных развлечениях лорда Уоллинга? Неужели ты снова подслушивала разговоры своей матушки и ее приятельниц?

Шарлотта, миниатюрная стройная блондинка с голубыми глазами, с улыбкой пожала плечами:

— Увы, ничего не могу с собой поделать. Ведь сплетницы — бесценный и неистощимый источник информации. Таким образом, я пополняю свое образование. — Быстро осмотревшись, Шарлотта подалась к подруге и, прикрыв лицо веером, прошептала: — Знаешь, они даже сказали, что лорд Уоллинг платит какой-то женщине из Чипсайда, чтобы она потрафляла его фантазиям.

Изабель невольно рассмеялась:

— Жаль бедняжку, вынужденную терпеть его внимание, — пусть даже ей за это платят.

— Кстати, о мужчинах… — продолжала Шарлотта. — Пока мы тут болтаем, твой будущий муж ковыляет к тебе.

Да уж, действительно ковыляет… Изабель тотчас помрачнела. Направлявшийся к ним лорд Уоллинг и в самом деле переваливался с ноги на ногу. Это был плотного сложения мужчина с мясистыми отвисшими щеками и с таким же животом, с редеющими волосами, аккуратно разделенными косым пробором и причесанными таким образом, чтобы скрыть увеличивавшуюся в размерах блестящую лысину. В свои пятьдесят три года он был ровно на тридцать три старше Изабель.

— Можешь представить его себе наедине с женщиной? — спросила Шарлотта.

Изабель поморщилась, однако промолчала. Подруга сжала ее руку и проговорила:

— Господи, что же ты будешь делать, если не сможешь переубедить отца и заставить его отказаться от этого брака?

«Действительно, что же мне делать?» — подумала Изабель.

Тяжело вздохнув, она прошептала:

— Я не раз пыталась поговорить с отцом. Но он непреклонен и настаивает на своем. Утверждает, что я должна быть надежно устроена. Я даже пыталась убедить лорда Уоллинга в том, что из меня не получится хорошей жены, но все впустую. Так что получается… Ах, боюсь, что мне самой придется распорядиться своей судьбой.

— О Господи!.. — воскликнула Шарлотта. — Изабель, не делай этого снова!

А лорд Уоллинг подходил все ближе, перехватив взгляд Изабель, он едва заметно кивнул ей. Со своими глазками, похожими на бусинки, этот человек напоминал хорька, которого она однажды видела на провинциальной ярмарке. Наконец, остановившись прямо перед девушками, он отвесил неуклюжий поклон:

— Добрый вечер, дорогая. Как я понимаю, вы наслаждаетесь балом леди Холлоуэй.

— Вечер весьма занимательный, не так ли, лорд Уоллинг? — сказала Шарлотта.

Тот не ответил и взглянул на Изабель.

— Могу ли я пригласить вас на следующий танец, моя дорогая?

— Боюсь, что я сегодня… не готова, — пробормотала Изабель. — Едва ли я смогу быть достойной партнершей.

Он посмотрел на нее с недоверием:

— Но ваш отец говорил мне, что вчера вы посетили выставку в Королевской академии художеств. И якобы вид у вас был цветущий.

— Искусство всегда вдохновляет меня, и я чувствовала себя прекрасно, пока не вернулась домой.

— Вам не следует заниматься подобными глупостями. Настоящая леди, особенно леди вашего возраста, должна интересоваться домашними делами.

Шарлотта поморщилась и что-то пробурчала себе под нос. Изабель же со вздохом проговорила:

— Приношу свои извинения, лорд Уоллинг, но, возможно, какая-нибудь другая леди окажется более сговорчивой. Поверьте, я действительно неважно себя чувствую.

— Может, сказать вашему отцу, что вас следует отвезти домой?

— Не стоит беспокоиться. Моему отцу известно о моем недомогании.

Лорд Уоллинг нахмурился и с явным раздражением проговорил:

— Что ж, как пожелаете!.. О, кажется, я вижу графа… Нам с ним надо кое-что обсудить. Я непременно навещу вас завтра, леди Изабель. Полагаю, мне обеспечена полная поддержка графа, — добавил он с угрозой в голосе.

Отвесив поклон, лорд Уоллинг удалился.

— Боже милосердный… — прошептала Шарлотта. — Он настойчив, как гончая, взявшая след.

Изабель снова вздохнула.

— Мне кажется, он вынужден жениться на мне из-за денег. Всем известно, что поместье Уоллинга не может обеспечить его расточительные привычки. Но мой отец, даже зная это, настаивает на нашем браке.

В свои двадцать лет Изабель и Шарлотта уже в четвертый раз участвовали в «ярмарке невест». Еще один год — и их бы сочли старыми девами, переступившими возраст, когда девицы вступают в брак. Но Изабель в отличие от подруги, искавшей настоящую любовь, хотела лишь одного: избежать брачных уз и, вернувшись в Париж, жить со своей эксцентричной тетушкой и посвятить себя своей единственной любви — акварельной живописи.

— Видимо, мне придется проявить изобретательность и сделать так, чтобы лорд Уоллинг забыл обо мне, — проговорила Изабель в глубокой задумчивости.

Подруга взглянула на нее с беспокойством:

— Изабель, дорогая, умоляю тебя проявить больше скромности, чем в прошлый раз.

Изабель молча отвела глаза, ей не хотелось говорить на эту тему.

И тут она увидела его… В бальный зал вошли два джентльмена — оба высокие, стройные, темноволосые. И оба были прекрасно одеты, на них очень ладно сидели модные двубортные сюртуки. Но если один из них посматривал на окружающих свысока и имел вид человека, сознающего собственную значимость, то другой, казалось, был окутан покровом таинственности, и именно этот человек и привлек внимание Изабель — она сразу же узнала Маркуса Хоксли, хотя и не видела его много лет. И, конечно же, он совершенно не походил на изысканно красивых и женственных молодых людей, какими были в большинстве своем светские денди. Черты его лица, словно высеченные из гранита, поражали сумрачностью и жестокостью, однако казались необычайно чувственными, — возможно, именно это и привлекло в нем Изабель, пусть даже от всего облика этого человека исходило смутное ощущение опасности.