Памела Кент - Мужчина, который вернулся

— Вы... вы невозможны! — всхлипнула Гэй.

Доктор опять пожал плечами.

— Таковы мои условия, — отрезал он. — Разумеется, я не могу предъявить их в данный момент, но мой юрист в Лондоне приступит к делу, как только я отдам соответствующие распоряжения. Все необходимые доказательства уже у него на руках... так что вопрос не займет много времени!

Впервые в жизни Гэй испытала такое потрясение.

— Я считала вас джентльменом, — побледнев, прошептала она. — Я думала... думала, вы мой друг! — Гэй облизала пересохшие губы. — Но вы ничем не отличаетесь от человека на том портрете, который так жестоко обращался с женой, что бедняжка умерла от разбитого сердца!

— Умерла от разбитого сердца, в самом деле? — В голосе доктора звучал неподдельный интерес. — Что поделаешь, женщины доставляют иногда неприятности, но с ними справляются путем судебного иска. Я верю в возмездие так же, как в искупление... как, очевидно, верил мой прапрадед! Да и вряд ли стоит ожидать от меня чего-то иного, если в моих венах течет его кровь, а? — закончил он, иронически кривя губы.

Чувство самосохранения Гэй говорило ей о бегстве, но на карте стояло все ее будущее, и она продолжала защищаться, пытаясь исправить злополучную ошибку.

— Вы должны простить меня, Филип, — тихо умоляла она, хотя прежде никогда не называла его Филипом. Фиалковые глаза затуманились и были полны душевной боли, мягкие губы дрожали. — Вы, наверное, составили себе неправильное мнение. Я рассердилась на Харриет и наговорила столько лишнего... ложного... — Она метнула в сторону сестры просящий взгляд. — Я несправедливо обвинила ее в поступках, которые ей и присниться не могли, потому что просто не в природе Харриет! Она никогда не расставляла сети на мужчин... И никогда не сделает ничего мне во вред... намеренно.

— Правдивые слова, даже слишком, — согласился Филип, словно бесстрастный судья. — По отдельным замечаниям, которые время от времени вырывались у Харриет, я догадался, что она уже давным-давно могла бы выйти замуж, только вы не этого хотели. И поскольку Харриет не устает изображать из себя коврик, о который вы вытираете ноги, естественно, что ее замужество и уход вам очень невыгодны.

Гэй покраснела.

— Я не всегда была справедлива к Харриет. Признаю, — пролепетала она с фальшивым смирением. — Но я ужасно люблю ее, — продолжала Гэй настаивать на своем.

— Я знаю. — Харриет шагнула к сестре, но Филип снова сделал девушке знак не вмешиваться.

— Мы с миссис Эрншо разговариваем, — процедил он сквозь зубы. — Если хочешь подбодрить сестру, дождись, когда я закончу...

— Для врача... для врача, который лечил меня!.. вы ужасно упрямы, — жаловалась Гэй, глядя на Филипа Дрю так, словно больше не узнавала человека, прописывавшего ей снотворное. — Интересно, доктор Паркс знает, что вы за человек?

— Доктор Паркс на следующей неделе возвращается к своей практике, — сообщил он, — а я уезжаю в Лондон. В качестве вашего лечащего врача я прекрасно знал, что с вами ничего особенного не произошло. Впрочем, если хотите полной откровенности, вообще ничего! И если помните, на прошлой неделе я послал вам счет, как частному пациенту, и объяснил, что больше не приду по вызову. Я написал на нем фамилию другого местного врача, который с радостью включит вас в список своих платных пациентов, и полагаю, что этим я выполнил свой врачебный долг по отношению к вам.

На мгновение в фиалковых глазах мелькнула ненависть. Гэй повернулась к сводной сестре.

— И все время это была Харриет... Так? — ядовито осведомилась она. — Именно Харриет вы собирались повести под венец и водвориться с ней в «Фалезе»... в моем доме!

— Ты хорошо знаешь, что я не пошла бы на это, — поспешно заверила ее Харриет, и Филип Дрю нахмурился, словно был в высшей степени недоволен услышанным.

— Я просил не прерывать меня, — холодно напомнил он девушке, с которой недавно страстно целовался.

Впервые Харриет решила воспротивиться его гордости... и очевидному отказу от прежних взглядов.

— Тебе прекрасно известно, что только сегодня днем мы решили ничего не говорить Гэй о «Фалезе», — напомнила ему Харриет. — Ты сказал, что не нуждаешься ни в доме, ни в деньгах... и я не верю, что они вдруг тебе понадобились! — добавила она.

Лицо доктора Дрю осталось непроницаемым.

— С тех пор я изменил свое мнение, — сказал он и посмотрел на Гэй.

Та выбрала сопротивление:

— Из-за того, что я сказала о Харриет?

— Возможно.

— Вы прекрасно знаете, что я просто погорячилась. Я знаю Харриет не хуже вашего. Собственно, почти наверняка лучше!

— Тогда будьте осторожнее в выражениях, когда вас могут подслушать. — Губы доктора недобро сжались. — И к тому же запомните, я потомок человека на портрете.

— Я не знала, что вы слушаете...

— Воображаю, что тогда вы бы сдержались, если бы смогли. Впрочем, теперь слишком поздно. Я уже сказал, что хочу жить в «Фалезе».

— Вы сказали, что я могу выкупить дом...

— У вас есть деньги? — поинтересовался он, словно ростовщик у неисправного должника.

Гэй отрицательно покачала головой:

— Не думаю, что... сумма, которую вы хотите...

— Я попрошу моего адвоката связаться с вашим по этому вопросу, хорошо? — Доктор смотрел на нее с непоколебимой холодностью. — Я не собираюсь быть немилосердным и жестоким и вынуждать вас убраться отсюда как можно скорее; но ожидаю, что вы освободите дом в течение ближайшего месяца. Это даст вам время найти другое место для проживания.

Харриет, не выдержав, вмешалась:

— Гэй, можешь взять мою квартиру в Лондоне! Переезжай, когда захочешь.

Доктор взглянул на нее почти так же холодно, как на ее сводную сестру:

— Значит, ты не со мной? Сочувствуешь миссис Эрншо?

— Конечно. — Теперь уже покраснела Харриет, она решительно бросилась на защиту сестры. — Я не согласна с твоим отношением к Гэй, нельзя так просто прийти и все отобрать. Ты же дал слово, что ничего подобного не произойдет... и я поверила. — На мгновение в ее глазах появилось умоляющее выражение. — Филип, ты не человек на портрете...

— Его потомок.

— Это ничего не значит. — Но особенно большой уверенности в этом девушка отнюдь не чувствовала. — Ты все же другой — совсем другой! В ином случае я не... не...

— Не согласилась бы сегодня стать моей женой?

— Я согласилась стать женой мужчины, которым восхищаюсь. Если выгонишь Гэй из «Фалеза», я больше не буду восхищаться тобой.

— Никого я не выгоняю. Я всего лишь прошу освободить незаконно занимаемую мою собственность.

— Но днем мы пришли к общему мнению, что не хотим жить в этом доме. К тому же, по твоему признанию, у тебя много денег.

— Деньги тут ни при чем.

— Тогда что?

Доктор Дрю обошел всю комнату, рассматривая книги на полках, потом вернулся к Харриет, смерил ее взглядом с ног до головы, словно видел впервые и открыл для себя что-то новое и загадочное. Затем заговорил очень тихо, со странной вибрирующей нотой в голосе — и тенью мольбы в глазах.