Кей Грегори - Женись на мне, незнакомец

— Тебе надо было найти что-нибудь почище.

Правду она ему не могла сказать. Это было бы слишком унизительно.

— Мэри обещала сама тут все сделать, — недовольно отозвался Бранд. — Ведь это всего лишь грязь.

В ответ на его слова Изабелла завыла, как волчонок, потерявший мать. Слезы градом текли у нее по лицу.

Бранд тихо выругался, встал и отправился в ванную. Изабелле ничего не оставалось, как ударить кулаком подушку, чтобы как-то спустить пар. Буквально через секунду она услыхала громыханье труб. Бранд включил душ.

Черт бы его подрал. Он не имел никакого права говорить ей, чтобы она заткнулась, и не имел никакого права привозить ее в эту мокрую берлогу, и не имел права… не любить ее хотя бы чуть-чуть.

Когда он вернулся из ванной, она все еще плакала, но больше от злости, чем от огорчения.

Бранд посмотрел на черноглазую и почти голую нимфу, заливавшуюся слезами в его постели, и не выдержал:

— Послушай, я знаю, это ужасно…

— Хуже, чем ужасно. — Изабелла кулачками терла глаза. — А тебе все равно.

— Не все равно.

Он стоял в дверях голый, лишь обернув полотенце вокруг бедер, и его густые черные волосы падали ему на лоб. Она, видела загнутые верхушки его ушей. Когда она в первый раз заметила их, она очень смеялась, но Бранд чуть ли не с гордостью объявил, что у всех Райдеров такие уши. Теперь они стали для нее его неотъемлемой частью, и она их любила.

Изабелла с головой укрылась простыней. Он был таким желанным, когда мокрый и теплый после душа стоял в дверях, что ей еще больше захотелось плакать.

— Неужели ты не можешь хотя бы извиниться? — проворчала она из-под простыни.

— Извиниться? С какой стати?

— С той… Зачем ты привез меня сюда?

— Ты сама этого хотела, — устало проговорил он. — Ты попросила, чтобы я женился на тебе. Помнишь?

Изабелла отбросила простыню и села в постели.

— Помню. Но я даже представить не могла…

— Что самолеты не обогатили меня? Увы, я не виноват, Изабелла. Через несколько лет…

— Ты должен был мне сказать.

— Вроде я говорил.

— Да. Но я не знала…

— Ладно, — перебил он ее. — Ты не знала или не понимала, как у меня мало денег. А если бы знала, ты не вышла бы за меня?

Ему было все равно, что она ответит. Это она знала точно. Вопрос был задан не из любопытства, а так — просто сорвался с языка. А она бы все равно вышла за него замуж. Во-первых, у нее не было выбора. Во-вторых, ей этого хотелось.

Но она не собиралась признаваться в этом Адонису с полотенцем на чреслах, который загораживал собой дверь.

— Ты должен извиниться передо мной.

— Ну, уж нет. Я женился на тебе. И этого вполне достаточно. А теперь вылезай из постели и хватит хныкать.

Изабелла, с которой никто и никогда не говорил так грубо, в изумлении промолчала и сделала, как он велел.

Вечером, когда усталый Бранд завернул за угол и стал спускаться по ступенькам, до его носа донеслись непривычные запахи. Что еще затеяла Изабелла? Он был не настроен на сюрпризы.

День выдался не особенно удачным. Но иначе и быть не могло. Без Мэри жизнь стала ему не мила, и Изабелла лишь напоминала ему, как много он потерял. Да и начальство добавило со своей стороны. Надо же! Ему идти к врачу! А что с ним такое? Да ничего, с чем он не мог бы справиться сам.

Бранд потянул носом. Запах, тянувшийся из-под двери, был куда приятнее прежнего.

Бедняжка Изабелла. Ничего странного в том, что она плакала. Он должен был бы быть подобрее. Но, черт побери, чего она ждала? Этот дом он собирался делить с Мэри, и ему нелегко слушать, как его малышка-жена ругает его, будь она хоть сто тысяч раз права. Наверное, ему надо было заранее сообразить, что с ней будет при виде подвала. А он даже не подумал об этом. Для него-то это все не имело никакого значения. А теперь тем более не имеет.

Он еще раз потянул носом и открыл дверь. На печке что-то готовилось. Жаркое? Подгорает как будто… Бранд бросился к кастрюле, и тут из спальни вышла Изабелла.

На ней были свитер и зеленая юбка, которые он купил ей вместе с плащом, и они очень ей шли. Разве только сажа на носу противоречила образу маленькой жены, который она придумала себе.

— Привет. Я тут прибралась немного.

— Ага. Вижу по твоему носу.

— По носу?

Изабелла побежала в ванную смотреть на нос, а Бранд воспользовался этим и оглядел кухню.

Линолеум блестел как новенький. Стены чистые. Плита белая, а не серая, какой была прежде. Стол передвинут к стене, отчищен и на нем две салфетки. Стулья еще мокрые. Бранд с облегчением вздохнул, не заметив никаких рюшечек, куколок. Изабелла вполне разумно и практично решила вопросы, связанные с устройством. Бранд провел ладонью по волосам. Кто бы подумал, что его южноамериканская избалованная девочка может быть отличной хозяйкой?

— Вот так лучше, — сказал он, улыбаясь, когда Изабелла показалась из ванной комнаты. — Ты совершила тут чудо.

Она так и просияла от его похвалы. И это бы согрело ему сердце, если бы оно могло хоть немного согреться.

— Тебе нравится? Правда?

— Очень нравится. А что ты еще делала?

— Ой! — Изабелла прикрыла ладошкой рот. — Я начала готовить обед, но…

— Ничего. Я, кажется, успел вовремя.

Он поднял крышку и с сомнением посмотрел на нечто коричневое внутри. Ему-то было все равно, что есть, но Изабелла хотела его порадовать, и он изобразил удовольствие. К тому же она совершенно преобразила их квартиру, а у него хватало печалей…

Изабелла подошла поближе и тоже заглянула в кастрюлю.

— Я все испортила? Да?

— Не так уж и испортила.

Бранд едва удержался от искушения. Ему захотелось обнять и утешить ее, как она всего несколько дней назад утешила его. Бедная малышка. С каким несчастным видом она смотрит на пропавший обед!

— Не расстраивайся. Ты не единственная женщина, которая не умеет готовить. Надевай пальто. Тут неподалеку пиццерия. Поедим там, а потом я покажу тебе Ванкувер в дождь.

— Пиццерия! — Она округлила глаза. — Никогда не ела пиццу. Это вкусно?

— Очень.

Он взял ее за руку, и она одарила его такой же светлой и доверчивой улыбкой, как в их первое совместное утро.

Господи, до чего же она красива! Впрочем, это он понял, едва в первый раз взглянул на нее. Но когда она улыбалась, она и вовсе становилась одновременно Клеопатрой, Еленой Троянской и Афродитой — невинной победительницей мужских сердец.

И все же она еще почти ребенок, который легко огорчается и так же легко забывает о своих огорчениях. Бранд покачал головой. Дети — не только радость, но еще и большая ответственность. Дай Бог, чтобы ему хватило на нее сил, потому что, если дурак доктор хоть что-то смыслит в своем деле, скоро он и с комаром не справится, а что уж говорить об этой красавице девчушке, изображающей из себя взрослую женщину.