Наталья Епачинцева - Первая и единственная любовь

— А сейчас запомни: будет больно или станет щипать — сразу же говори. Нечего строить из себя партизанку на допросе.

— Ага, легко тебе говорить. Сам-то отделался легким испугом!

— Блин, я же уже, кажется, просил прощение.

— Я… я просто шутила, — девушка смутилась. — Я ничего такого не имела в виду…

— Ладно, забудь, — молодой человек намочил палочку в зеленке, закатал бриджи Ланы повыше, чтобы не испачкать их. Одной рукой крепко зажал ногу девушки. — Это, чтобы ты не дернулась и не дала мне по носу, — она улыбнулась. От прикосновения его ладони к своей голени по телу побежали мурашки.

Дмитрий пытался взять себя в руки. Он всего-навсего оказывает первую медицинскую помощь… Пострадавшему ребенку… Да уж, блин, нашел ребенка! Так, надо начать сначала. Это Морковка, девочка, которая всегда была для него как младшая сестренка… Так, кажется, уже получше. Хотя лучше бы ему самому не слышать собственных мыслей — они его пугали.

— Мне кажется, что ты боишься больше меня, — Милана восприняла его промедление как опасение причинить ей боль. — Давай уже, не тяни! Так только страшнее получается!

Димка аккуратно стал мазать ранку зеленкой. Перевел взгляд на девушку.

— Щиплет?

— Немного, — она поморщилась. Парень тихонько подул на коленку. Лана вздрогнула и резко освободила ногу. Уж лучше бы ей было больно — это хоть понятно. А те ощущения, которые возникли у нее, когда Дима дул… Она не могла их понять. Не могла сейчас спокойно проанализировать.

— Ты чего? — удивился молодой человек.

— Дай, я сама, — потянулась к нему за ватной палочкой, схватила ее, измазала пальцы в зеленке, выронила палочку на пол. — Черт! — вдвоем нагнулись, чтобы поднять ее, и стукнулись лбами. — Ой! — Милана потирала ушибленное место.

— Не шевелись! — в голосе Дмитрия стал проскальзывать холод. — Я тебе сейчас все дам! — достал новую палочку и вместе с зеленкой поставил на край стола, поближе к девушке. — Сама так сама! — вышел из домика на улицу, оставив ее одну.

Чего это он? Лана не понимала причины, по которой Димка так переменился. Что она сделала? Что сказала?

Парень стоял на крыльце летней кухни, прислонившись спиной к стене и закрыв глаза. Ругал себя за несдержанность, не понимая сам себя. Что на него нашло? Взбесился, потому что из-за неловкости Миланы ударились лбами? Нет, конечно, это мелочь. Из-за того, что она отвергла его помощь? Ну, это как одна из причин. А что же еще? Вспомнил этот доверчивый взгляд девушки… Вот оно! Не должна она ему доверять! Ни ему и никому другому! Нельзя так безоговорочно верить человеку, даже если и знаешь его сто лет. Черт, что за бред! Да кому же еще тогда ей доверять, если не ему?

Дело просто в том, что он сам себе не доверяет… что боится сам себя… своих не до конца осознанных чувств, эмоций и желаний… Вот, блин! Осознание пришло внезапно и заставило его задохнуться. Черт!!! Крепко сжал кулаки, пытаясь успокоиться. Этого просто не может быть!!! Опять вспомнил свои ощущения… Твою мать!.. Почувствовал себя грязным извращенцем… Так муторно, так хреново ему не было даже после самых сильных попоек. Так… Теперь самое главное, побыстрее отделаться от общества Миланки. Чем быстрее, тем лучше! Для нее же… для себя самого…

Вернулся в домик. Девушка продолжала сидеть на кровати, домазывая зеленкой уже вторую ладошку.

— Ты все?

— Почти… — она робко на него взглянула, не зная, чего ожидать. Да, пусть лучше так, пусть лучше она снова его стесняется и сторонится.

— Ну, закончишь и иди, — Дима снова направился к выходу. На пороге остановился и оглянулся. Недоумение, непонимание на ее лице заставили сердце сжаться от боли. Так надо… Потом резко развернулся и вышел из домика.

Через мгновение Лана бросилась следом и заметила, как он направляется к воротам. Так ни разу и не обернувшись, вышел и пошел в сторону реки. Ощущение брошенности заполнило ее душу. "Почему? За что?" — хотелось кричать ей.

Дмитрий чувствовал на себе взгляд девушки и прилагал все силы, чтобы продолжать идти вперед. Уж лучше так… Уж лучше такое разочарование…

В дверь постучали, снова прерывая воспоминания. Заглянула мама.

— Ты спишь, что ли?

— Может быть… Не знаю… — Милана украдкой потерла глаза, стирая следы от слез. — А что?

— Просто отец приехал. Пойду, думаю, тебе сообщу, — женщина бросила быстрый взгляд на потрепанного зайца, которого прижимала к себе дочь, на стоящую на полу коробку. Так вот, значит, куда он делся…

— Что-то он рано… — девушка внимательно посмотрела на мать. — Ты ему позвонила, да? — Татьяна Николаевна молчала. — Ну, признайся.

— Да-да, — женщина подняла руки, признавая свое поражение. — Ругать будешь? — улыбнулась.

— Не буду, — Лана снова опустилась на диван. Ох, и не вовремя же зашла мама…

— Так ты выйдешь?

— Да. Да, конечно… Дайте мне пару минут…

Милана так глубоко погрузилась в свои воспоминания, что будто снова почувствовала ту обиду, ту боль молоденькой девушки, которой когда-то была. Зачем она себя мучает? Ведь ей казалось, что все эмоции, связанные с Димкой, давно умерли, перегорели. Так зачем же она снова все ворошит? Зачем снова хочет все это пережить?

Быть может, для того, чтобы боль, которую ей причинил Денис, ушла? Чтобы перебить одну боль другой? Так легче же не станет! Скорее, наоборот!!! Ведь все сны, которые ей снились с участием Дмитрия, бередили ей душу снова и снова. После них она по нескольку дней приходила в себя. Засовывала все воспоминания обратно в самый дальний уголок своей памяти, своего сердца.

И вот сегодня она сама, своими собственными руками сломала ту стену, которая много лет сдерживала этот поток воспоминаний, поток эмоций, поток чувств. Ладно, с этим она разберется потом. Не в первый раз… Сейчас главное — натянуть на лицо маску беззаботности и пойти поговорить с отцом. Остается лишь надеяться, чтобы его нотации хоть немного отличались от нотаций матери — совсем без этого обойтись он точно не сможет, а слушать все по второму разу ей не хотелось.

— Привет, пап, — девушка вошла на кухню и поцеловала отца в щеку. — Ну, давай, начинай, — улыбнулась.

— Начинай что? — мужчина сделал вид, что не понял.

— Ой, только давай без этого, — она помахала рукой в воздухе. — Знаешь же, что я не люблю, когда ходят вокруг да около.

— А что ты хочешь услышать?

— Пап!

— Единственное, что хочу сказать тебе я — так это то, что я рад, что ты приехала в гости, — Лана нахмурилась, начиная раздражаться. — А в остальном… Это твоя жизнь, и ты имеешь полное право делать все, что считаешь нужным. Если Денис оказался козлом, — Сергей Степанович развел руками, признавая, что жена все ему рассказала, — так даже лучше, что ты от него отделалась.