Сьюзен Филлипс - Назови меня неотразимым

– Здесь много лодочных причалов. – Он подтолкнул ее ко входу в Бэттери-парк.

– Я же сказала, что не собираюсь кататься на лодке.

– Отлично. Никаких лодок. – В любом случае, он ничего подобного и не планировал. Это потребовало бы многоходового мышления, на которое он сейчас не способен. – Я всего лишь упомянул, что здесь есть причалы. И прекрасный вид на статую Свободы.

Мег совершенно упустила значимость последнего замечания.

– Черт побери, Тед, – бросила она отчужденно, без капли своеобразного юмора, когда-то созвучного с его собственным.

Ее веселость погасла. Нестерпимо видеть ее такой, зная, что винить приходится только себя самого.

– Ладно, давай закругляться. – Нахохлившаяся Мег хмуро посмотрела на велосипедиста. – Говори, что хотел сказать, и я отправлюсь домой. На метро.

Так он ее и отпустит.

– Заметано. – Тед повел ее по ближайшей аллее, устремленной к набережной.

Двое под одним зонтом – романтично, но не в том случае, когда один из спутников противится сближению. К тому времени, когда парочка достигла набережной, дождь промочил пиджак Теда, а его ботинки хлюпали, как кроссовки Мег.

Торговые лотки улетучились по случаю ненастья, и лишь несколько приверженцев спорта рысили по мокрому асфальту. Ветер усилился, и холодная морось хлестала в лицо. В отдалении на страже гавани высилась статуя Свободы. Уже включили ночное освещение, и можно было различить крохотные огоньки в оконцах короны. Однажды давним летним днем он разбил одно из этих окон, развернул плакат с призывом «Нет ядерному оружию» и наконец обрел своего отца. Теперь, когда фигура защитницы придает ему смелости, Тед надеялся обрести свое будущее.

Он набрался мужества:

– Я люблю тебя, Мег.

– Пустое. Могу я теперь уйти?

Тед кивнул в сторону статуи:

– Самое важное событие моего детства случилось вон там.

– Да, помню. Твой юношеский акт вандализма.

– Верно. – Он сглотнул. – И мне кажется правильным, что здесь же должно произойти и самое важное событие моей взрослой жизни.

– Разве оно заключалось не в потере девственности? Сколько тебе было? Двенадцать?

– Послушай меня, Мег. Я люблю тебя.

Она не могла выглядеть менее заинтересованной.

– Тебе нужно лечиться. Серьезно. Твое чувство ответственности вышло из-под контроля. – Мег похлопала его по руке. – Все кончено, Тед. Прекрати угрызаться. Я пережила это, и, откровенно говоря, ты смотришься немного жалким.

Он не позволил задеть себя:

– По правде, я бы предпочел, чтобы этот разговор состоялся на острове Свободы. К сожалению, мне запрещено появляться там до конца жизни, поэтому не выйдет. Запрет не казался особо ужасным в девятилетнем возрасте, но сейчас чертовски мешает.

– Ты не мог бы подвести черту? Мне еще нужно сегодня заняться кое-какими документами.

– Какими документами?

– Для приема в университет. В январе я начну учиться в Университете Нью-Йорка.

В животе стянулся узел. Определенно, он надеялся услышать совсем не это.

– Ты возвращаешься в университет?

Мег кивнула:

– Я наконец-то поняла, чему хочу посвятить жизнь.

– Разве ты не создаешь ювелирные украшения?

– Этим я оплачиваю счета. Большинство, по крайней мере. Но это не то, что способно меня удовлетворить.

Тед желал быть тем, кто удовлетворит ее.

Мег принялась говорить без принуждения с его стороны. К сожалению, совсем не об их отношениях.

– К лету я смогу получить степень бакалавра по экологии и сразу поступлю в магистратуру.

– Это… замечательно. – Ничего хорошего. – А потом?

– Возможно, устроюсь на работу в службу Национальных парков или что-то вроде комитета по охране природы. Я могла бы специализироваться по программе охраны почвы. Вариантов много. Например, организация сбора и утилизации отходов. Многие не считают это поле деятельности привлекательным, но свалка очаровала меня с самого начала. И теперь я мечтаю работать... – Тут Мег осеклась. – Я замерзла. Давай вернемся.

– Так о какой работе ты мечтаешь? – Тед в душе взмолился, чтобы любимая призналась в готовности поработать его женой и матерью его детей, но такой вариант сейчас представлялся практически невероятным.

Мег заговорила оживленно, словно с незнакомцем:

– В действительности, я хочу превращать заброшенные промышленные территории в места отдыха, и ты вправе считать себя ответственным за это стремление. А теперь, мы очень занятно побеседовали, но я ухожу. И на сей раз не пытайся меня остановить.

Мег повернулась к нему спиной и двинулась прочь – непреклонная, лишенная чувства юмора рыжеволосая женщина, жесткая, как гвоздь, исключившая его из своей жизни.

Тед запаниковал:

– Мег! Я люблю тебя! Хочу жениться на тебе!

– Удивительно, – бросила она, не сбиваясь с шага. – Всего шесть недель назад ты убеждал меня, что Люси разбила твое сердце.

– Я ошибался. Люси разбила мой мозг.

Новый поворот остановил ее.

– Твой мозг? – обернулась она.

– Ну да, – сказал он тоном ниже. – Когда Люси сбежала, она разбила мне мозг. Но когда ты уехала... – к его смятению, голос предательски дрогнул, – когда ты меня бросила, то разбила мне сердце.

Он наконец сумел привлечь внимание Мег. Не то чтобы она смотрела на него мечтательным взором или готова была броситься в его объятия, но, по крайней мере, слушала.

Тед захлопнул зонтик, шагнул вперед, но остановил себя.

– По всем расчетам, мы с Люси превосходно подходили друг другу. У нас было так много общего, и ее выходка абсолютно не имела смысла. Весь город выворачивался наизнанку, соболезнуя моей потере, и я был чертовски не готов демонстрировать свое уныние. Я... утратил ориентацию. А тут ты – в центре всего безобразия – прекрасная, колючая и безжалостная, заставляющая меня снова стать самим собой. Вот только... – Он ссутулился, и струйки дождя запятнали воротник. – Иногда логика может оказаться врагом. Если я так ошибался по поводу Люси, как мог я довериться неведомому чувству к тебе?

Мег стояла, не произнося ни слова, вся обратившись в слух.

– Хотел бы я сказать, что осознал глубину своей любви к тебе, едва ты уехала из города, но, по правде, я был слишком занят, пребывая в бешенстве из-за того, что ты меня бросила. Без привычки к безумству мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что в действительности я злюсь исключительно на себя. Я был упрямым дураком. И трусом. Прежде мне все давалось слишком легко, но с тобой ничего не было просто. То, что ты заставила меня почувствовать... Как вынудила присмотреться к себе самому... – Тед с трудом дышал. – Я люблю тебя, Мег. Хочу жениться на тебе. Хочу спать с тобой каждую ночь, заниматься любовью, завести детей. Хочу ссориться и мириться... просто быть вместе. А сейчас... ты собираешься и дальше на меня пялиться или избавишь от страданий и скажешь, любишь ли ты меня еще хоть немного?