Марион Леннокс - Леди Мармелад

— Почему?

— Вы же не думаете, что я хочу быть принцем?

— Большинство людей ухватились бы за эту возможность.

— Но не я, — мрачно сказал Рауль. — Я видел, в кого абсолютная власть превратила отца и брата.

— «Врачи без границ»… — задумчиво произнесла Джессика. — Они едут в самые горячие точки. Я слышала, что многие выдерживают не больше двух лет. Вы занимаетесь этим три года?

— Это не слишком долгий срок.

— Вы могли бы остаться здесь и работать над улучшением медицинской инфраструктуры Альп'Азури, — сказала она, на мгновение забыв, что должна следить за своими словами. — В сравнении с большинством западных стран ваши больницы просто ужасны.

Рауль почувствовал боль женщины, узнавшей это на собственном опыте. Его взгляд сказал Джессике, что горечь, прозвучавшая в ее словах, не ускользнула от него.

— Вот в чем дело, — тихо произнес Рауль. — Теперь я понимаю. Вы сами бежите от чего-то.

— Я не бегу, — резко возразила она, досадуя, что ему удалось слегка приподнять завесу над ее прошлым. — Не больше, чем вы: занимаетесь врачебной практикой в далекой Африке, прекрасно зная, что вы нужны вашему народу здесь.

— Это не моя страна. И не мой народ.

— Неужели?

Джессика глубоко вздохнула. Для чего она убеждает его? — внезапно подумала она. Мотивы этого человека не имеют к ней никакого отношения.

— Извините, — сказала она в ответ на сердитый взгляд Рауля. — Хорошо, это не ваша страна и не ваш народ, и вы скоро уезжаете. — Джессика замялась, пытаясь найти более безопасную почву. Этот мужчина — принц. И он же — врач, который борется за спасение жизней в странах третьего мира.

Вероятно, он замечательный врач, мелькнула у нее мысль, и она бросила взгляд на его руки. Большие, заботливые, умелые…

Почему-то у нее снова тоскливо сжалось сердце.

— А ваша мать? Что будет с ней?

Рауль слабо улыбнулся.

— У матери есть квартира в Париже, и, прежде чем вы обвините меня в том, что я бросаю ее так же, как свою страну, добавлю, что у нее есть Генри. — Заметив удивленный взгляд Джессики, он пояснил: — Когда тридцать лет назад мать покинула отца, Генри уехал с ней. С тех пор он всегда рядом, ее верный и преданный слуга.

Итак, она получила ответы почти на все вопросы.

Кроме одного. Где-то во дворце находится трехлетний ребенок, которого ей не пришлось ни разу увидеть. Но она не хочет знать об Эдуаре больше того, что ей уже известно. У нее слишком мало душевных сил, чтобы сочувствовать горестям маленького наследного принца.

В ее сердце нет места для детей. Так должно быть, если она хочет сохранить рассудок.

— Гм-м… Ну, спокойной ночи, — торопливо сказала Джессика, боясь, что могут возникнуть новые осложнения.

— Спокойной ночи? — удивился Рауль.

— Да, спокойной ночи. Спасибо. Я должна уехать.

Она хотела повернуться, чтобы уйти, но остановилась, увидев его взгляд. Внезапно Джессика поняла, что ей нужно сделать. Поднявшись на цыпочки, она поцеловала его.

Почему? Джессика не знала.

Ее пребывание в замке казалось ей сказкой, но Рауль — живой и бесконечно одинокий человек. Он — врач, выполняющий работу, которая по плечу лишь очень мужественным людям; принц, чью страну разъедает коррупция; дядя, у которого отнимают маленького племянника. Перед ним стоят проблемы, о которых ей даже страшно подумать.

Она ничем не может помочь ему.

— Я желаю вам всего наилучшего, — прошептала Джессика.

Рауль не шевельнулся. Молчание затягивалось.

— Вы попрощаетесь с моей матерью перед отъездом? — с усилием спросил он.

Джесс кивнула.

Рауль поднял руку и прикоснулся кончиками пальцев к щеке, куда Джессика поцеловала его. Казалось, он не может разобраться в своих чувствах.

— Конечно, — сказала она, стараясь не смотреть на его руку. — Я знаю, где ее апартаменты. Перед отъездом я зайду к ней. Спасибо, Рауль. За все.

Джессика повернулась и вздрогнула.

В дверях стояла незнакомая высокая женщина лет сорока в белом медицинском халате. Тусклые волосы неопределенного цвета были туго стянуты в пучок, губы неприязненно поджаты.

— Козетта? — с удивлением произнес Рауль. — Вам что-то нужно?

— Я пришла сказать, что увольняюсь.

Рауль замер.

— Увольняетесь? Сейчас?

Женщина указала на сотовый телефон, висевший у нее на поясе.

— Мне позвонил граф Марсель. В понедельник все переходит под его контроль, включая ребенка. Он в ярости. Вчера вы оскорбили его, и он требует, чтобы все слуги немедленно покинули замок. Если мы не уйдем сейчас, в понедельник работы для нас не будет. Он обзвонил всех. У вашего высочества больше нет слуг.

Она повернулась и, бросив на них холодный взгляд, вышла из кухни.

— Черт… — Рауль беспомощно смотрел ей вслед.

Она не хочет, чтобы ее втянули в проблемы этой семьи, напомнила себе Джессика, но, взглянув на Рауля, поняла, что не сможет уйти.

— Черт, — снова пробормотал он. — Эдуар.

Несмотря на нежелание думать о ребенке, Джесс спросила:

— Ваш племянник здесь?

— Да. Козетта ухаживала за ним.

— Я думала, что ваша мать хочет заботиться о нем, — неуверенно сказала она.

— Она… не может. Мальчик не подпускает ее. — Рауль запустил пальцы в густые черные волосы. Это был жест отчаяния. — Вам не понять.

Правильно, и я не хочу, подумала Джесс. Иди спать, приказала она себе, пока ты не увязла слишком глубоко.

Но… трехлетний ребенок? Один-одинешенек…

— Что вы хотите сказать — не подпускает? — невольно спросила она. Не может быть, что этот вопрос задала Джессика, которая совсем недавно ушла от могилы Доминика…

— Об Эдуаре плохо заботились. А теперь еще и Козетта… — Рауль направился к двери. — Пойдемте со мной. Мне нужно немедленно проверить, как он.

Но я не хочу! — вскричала она в душе. Я не могу приблизиться к страдающему ребенку…

Однако Рауль уже открыл перед ней дверь, и ей пришлось пройти мимо него, а потом идти рядом с ним по длинному коридору…

Куда?

— У моего брата отсутствовало чувство отцовства, — Рауль шел так быстро, что ей приходилось почти бежать. — Ничего удивительного. Отца это не беспокоило, а матери запретили вмешиваться. Когда Жан-Поль был ребенком, он рос без любви, зато денег у него было в избытке. Он имел все, что хотел, и в результате пристрастился к наркотикам, когда ему не было шестнадцати лет.

— Они явились причиной его смерти? — тихо спросила Джессика, взглянув на потемневшее лицо Рауля.

— Конечно. К тому времени, когда Жан-Поль женился, он был уже не в себе. Отцу было все равно, а политиков устраивал монарх-марионетка. Парламент состоит из таких людей, как Марсель. Все это продолжалось годами.

— Но Эдуар…

— Брат женился на второсортной актрисе, единственным достоинством которой была большая грудь. Она прекрасно вписалась в образ жизни Жан-Поля. Когда родился Эдуар, они сразу передали его заботам нянек. Он переходил из рук в руки. Козетта провела с ребенком шесть месяцев — так долго никто не был с ним. Когда мы впервые увидели Эдуара… Он ни на кого не реагирует.