Сандра Мэй - Между небом и тобой

Невинность я потеряла довольно поздно — в девятнадцать лет. И вполне классически — на заднем сиденье автомобиля. Клайв Истерн, самый симпатичный мальчик в колледже, соизволил обратить на меня внимание, а когда дошло до дела, и сам уж был не рад — но положение секс-символа обязывало. В поту, смущении и муках мы распрощались с моим девичеством, а еще через пару дней я распрощалась с Клайвом и уехала в университет.

К двадцати двум годам я выяснила, что секс — это довольно прикольно, приятно, полезно и необременительно. Главное — не переводить его в иную плоскость — туда, где знакомство с мамой, первые подарки на Рождество в виде галстука и запонок с твоей стороны и сексуального белья с его…

Девяносто девять процентов пар идут именно по этому пути, в результате через год-два после свадьбы мужчины тихо и робко сетуют друг дружке на ухо: куда делась та веселая и отвязная девчонка, с которой мы кувыркались на любой горизонтальной — если повезет, конечно, — поверхности, и откуда взялась эта зануда, вечно недовольная всем на свете и постоянно страдающая то месячными, то головной болью?

Я принадлежала к оставшемуся одному проценту — я никогда не хотела серьезных отношений. Меня вполне устраивали мои скоротечные романы и прекрасные отношения с партнерами даже после расставания. Без ложной скромности скажу: ни один парень меня не бросил. Я всегда уходила первая. Как кошка, которая гуляет сама по себе.

А потом со мной случился Он…

Мне двадцать три, ему двадцать девять, он красив, хуже того — он обаятелен, и у нас абсолютно одинаковые характеры. Как и я, он ненавидит обременительные и долгие отношения, видит в сексе только радость бытия и презирает тех девчонок, которые уже после второго свидания начинают называть своих парней «зайчик» и «милый».

У него щетина на щеках, у него горячие черные глаза, у него сильные, спокойные руки, он заводит так, что ты кончаешь на третьей минуте…

Короче, я влюбилась. Насмерть. Навсегда.

И, как и все влюбленные на свете, не желала понимать простой вещи: именно в тот момент, когда он узнает о моей любви, он меня и бросит. Потому что — смотри выше.

Разумеется, он меня бросил.

И мне стало все равно. Кто-то появлялся, был рядом, куда-то водил меня, что-то делал со мной по ночам — мне было все равно. Я помнила только одни руки и одно тело. Одни губы, один запах, одну улыбку — все остальное было несущественно.

Я раскладывала свое прошлое на секунды и мгновения счастья, я ковырялась в гноящихся ранах своего сердца, я снова и снова видела его во сне — и просыпалась в холодном поту, точно зная, что никакого повторения не будет…

Пять лет назад я встретила его в одной компании — и чуть не потеряла сознание от ужаса и тоски.

Лысенький мужичок с пивным круглым брюшком самодовольно прижимал к боку худую обесцвеченную блондинку со злым и тревожным лицом. Болтал что-то об акциях и о том, что на будущую весну они купят трейлер и стиральную машину… Обесцвеченная бдительно рыскала взглядом вокруг — ни дать ни взять маяк на мысе Спируога. Не покушается ли кто на наши рубежи?! Вот мы им!

Я смотрела на мою единственную любовь и медленно умирала от тоски и стыда. Золотые башни и изумрудные сады моей души, хрустальные дворцы и небесные песни моей любви — кому вы все были посвящены?! Вот этому маленькому, тщедушному мужичонке?

И всем моим жемчугам и яхонтам, миро и меду, елею и огню, лотосу и смирне, всей безграничной и беспредельной любви моей — всему этому он предпочел злобную крашеную выдру с ее мечтой о новой стиральной машине и трейлере?! Именно это казалось самым унизительным — променяй он меня на Мисс Огайо, было бы, наверное, не так паскудно…

Ух как я напилась в тот вечер! И до сих пор не жалею об этом.

А что касается любви — поймите меня правильно. Очень хорошо, когда она есть. Это самое великое и самое прекрасное чувство на свете. Но если ее нет… ради бога, не заменяйте ее суррогатом. Не ходите замуж, чтобы «отметиться», не заводите парня, потому что «все так делают».

Не убивайте свою бессмертную душу — в особенности если вы хоть раз в жизни знали Настоящую Любовь!

Ну что это я? Депрессия, не иначе.

Так вот, я лежала и вспоминала, по щекам у меня текли слезы, и жизнь ближе к утру стала совершенно невыносимой.

Встав с головной болью, я знала одно: нужно срочно рвать когти! Развеяться, поменять обстановку, забыть про все — и вернуться обновленной и прекрасной, как птица феникс…

Не к добру я тогда вспомнила о фениксе. Вот и получилось…

Джессика Паркер действовала с привычной для нее скоростью. Первым делом она уволилась из бара «У Алессандро», чем привела его хозяина в несказанное изумление. Выкладывая на прилавок конверт с причитающимися Джессике деньгами, он сокрушенно вздохнул.

— Ох, девки, прямо беда с вами. Ну что тебе не сиделось? Денег должно хватать, тебе ж чаевых дают больше, чем всем остальным вместе взятым… Ну вот скажи, куда ты собралась?!

— Отстань, Марк! Мне срочно надо развеяться.

— Развеяться ей надо… Замуж тебе надо, вот что!

— А вот это уже совершенно не твое дело!

— Знаю, да только кто тебе еще это скажет? Чем развеиваться, заведи себе парня.

— Марк, смешно слушать. Это что, по-твоему, хомячок? Морская свинка? Рыбки? Как можно завести парня?!

— Джессика, на этот дурацкий вопрос я даже отвечать не хочу. Каждая сопливая девица лет с четырнадцати знает, как это делается. И я в жизни не поверю, что натуральная блондинка…

— Еще одно слово о блондинках — и я ударю тебя стулом, благо ты больше не мой работодатель.

— Хорошо-хорошо-хорошо! Иди. Развеивайся. Но помни: как только слегка передохнешь — начинай думать о парне. Между прочим, у меня есть племянник…

— Иди к дьяволу.

— Пробросаешься. Очень даже ничего себе парнишка, вполне симпатичный…

— Всего доброго, мистер Марк Уолберг.

— Всего хорошего, упрямая дура мисс Паркер.

— Марк…

— Джесс, не вздумай реветь. И если надумаешь вернуться — здесь тебе всегда рады. Удачи!

Хороший он был дядька, Марк Уолберг. жена у него была симпатичная, толстая и горластая, но зато страшно любившая своего Марка. Семья у них была громадная, бесчисленное количество каких-то племянников, племянниц, кузин, крестников, прочих подкидышей… Джессика расцеловала Марка и отбыла к себе домой — готовиться к отъезду.

Разумеется, она ехала отдыхать, кто ж с этим спорит. Однако всем известно: отдыхать надо, предварительно приведя себя в товарный вид. Именно поэтому Джессика Паркер начала подготовку к отъезду с того, что записалась во все возможные и невозможные салоны красоты.

Двое суток подряд — с короткими перерывами на еду и сон — ее мяли и гладили, скребли и оборачивали, мазали и втирали, смывали и умащивали, шлифовали и подпиливали, выдергивали и смазывали…