Дэй Леклер - Любовь и бизнес

– Придержите язычок, малышка!

Малышка? Андреа не смогла удержаться от улыбки, несмотря на всю серьезность положения. Они с мистером Хартсуортом никогда не встречались, иначе он назвал бы ее как-нибудь иначе. При своем росте в пять футов восемь дюймов она не привыкла к тому, чтобы ее называли "малышкой". С этим человеком, кажется, невозможно договориться, но придется попробовать.

– Мистер Хартсуорт, федеральные инспектора проверили вашу кукурузу, они со мной согласны. Она никуда не годится.

– Тысяча чертей! А теперь послушайте меня. Я снабжал вашего отца кукурузой еще тогда, когда вас и на свете не было. Ваше счастье, что я вообще согласен иметь с вами дело. И не пытайтесь учить меня, как надо работать. Это вам, знаете ли, не девчачья вечеринка.

– Полностью согласна…

Он бесцеремонно оборвал ее:

– А если не заплатите, то очень пожалеете, пусть там хоть тысяча инспекторов будут с вами согласны. Я вас так оболью грязью, что в жизни не отмоетесь.

Она резко, как от удара, откинулась на стуле. Его слова уже сами по себе были грязными. Не хватало еще в ее ситуации запятнать свое имя. Но терпеть…

Этот человек поставил ей негодную продукцию, такого еще никто себе не позволял. Будь ее отец жив, Хартсуорт никогда бы не выкинул подобный фокус. Мысль эта вызвала в ней острое ощущение утраты, а еще заставила посмотреть в глаза горькой правде. Если бы отец научил ее правилам игры, она никогда не оказалась бы в такой ситуации.

Ее пальцы сжались в кулак. Так или иначе, а расклад ясен. Если позволить хотя бы одному поставщику обойтись с ней подобным образом, все остальные, заразившись дурным примером, завалят ее гнильем.

– Я отказываюсь платить за испорченную продукцию, - объявила она твердо. - И не вы один умеете обливать грязью и чернить человеку имя.

– Не зарывайтесь! Вы заплатите, тут и сомневаться нечего. Стоит мне шепнуть одному-другому, что вы не выполняете своих обязательств, и у вас разбегутся все поставщики. Оглянуться не успеете, как окажетесь без товара. Именно так я и сделаю. Научу вас уму-разуму.

– Для этого еще надо самому обзавестись умом! - выпалила она прежде, чем здравый смысл остановил ее. - И не пугайте меня. На меня угрозы не действуют.

– Может быть, на вас подействуют обещания. Так вот, либо мне на стол - сегодня, до пяти - ляжет ваш чек, либо мой адвокат займется вами, и, обещаю вам, ваш счет в банке будет обчищен получше, чем бахча после уборки!

– Но… - Она моргнула, услышав, как на том конце брякнула трубка, прерывая все дальнейшие возражения. - Уборку бахчевых мой счет пережил на прошлой неделе, - уныло пробормотала она, - так что у меня там не осталось ни пенни!

Она тупо уставилась на телефон. Может быть, ей не стоило срываться. Не стоило настраивать этого человека против себя. И уж точно не стоило давать волю гордости, своей давнишней противнице. Она устало оперлась подбородком на ладонь. Наверное, ей еще не раз придется пожалеть об этом разговоре. И довольно скоро.

Андреа погрузилась в невеселые раздумья. Дела шли все хуже и хуже. Если мистер Хартсуорт выполнит свою угрозу и очернит ее в глазах поставщиков, она обанкротится. Во всяком случае, такая вероятность вполне возможна.

Хватит киснуть! - молча приказала она себе. Ты же никогда не боялась проблем! Где твоя смекалка? Где твои энергия и честолюбие? Где твой принцип "соберись с духом - и вперед"? Она застонала. Вперед? О каких принципах сейчас может идти речь, когда ей требуется вся ее выдержка, все упорство и изворотливость, чтобы просто выжить!

Она легонько провела пальцем по стеклянным многогранным подвескам своей настольной лампы, следя глазами за бликами, танцующими на стене. До сих пор ей всегда удавалось найти что-то хорошее даже в самом неудачном дне. Она гордилась своей способностью увидеть в полном, казалось бы, мраке хоть какой-то проблеск. До сего дня.

Сейчас она осознавала совершенно ясно, что попала в тяжелейшее положение. И что это тяжелое положение час от часу ухудшается, а она бессильна предотвратить гибель своего дела.

Андреа вздохнула, признавая горькую правду. Если бы Оптовый рынок Константина был плотиной, сейчас ей не хватило бы никаких средств, чтобы заткнуть все дыры. Нужно что-то делать, и немедленно, иначе дело отца потерпит полный крах.

– Если бы только… - она запнулась и покачала головой. Если бы отец не умер. Если бы он не взял так много денег в кредит у банка. Если бы она не была женщиной, одной из немногих в этом мужском бизнесе. Но Ника нет, деньги в кредит он таки взял, а она - совершенно определенно - не мужчина. Отсюда следует, что у нее остается один-единственный выход - плыть как можно быстрей или же утонуть.

Ужасно, но она и плавать-то по-настоящему не умеет.

Она еще раз вздохнула, на этот раз с отвращением к себе самой. Ну что это, в самом деле! Такое настроение не добавит ей денег. А для нее очень важно сохранить дело отца. Ей нужно кое-что доказать. Она докажет своему отцу, что может добиться успеха в мире мужчин - несмотря на его уверенность в обратном и несмотря на то, что отец никогда не узнает о ее успехе. А еще она хочет доказать себе самой, что способна поддерживать на плаву Рынок Константина, любимое детище Ника.

Она перевела взгляд на кипы бумаг и чеков и упрямо тряхнула головой.

– Я тебя не подведу, папочка, - пообещала она твердо. - Какой-нибудь выход обязательно найду. - Глубоко вздохнув, она протянула руку за первым чеком.

– Андреа, сага!

Она подняла глаза, так и не дотронувшись до чека, и тепло улыбнулась. Джо Милане. Как раз то, что ей сейчас необходимо - приятное, освежающее удовольствие от общения с высоким, смуглым, привлекательным молодым человеком, у которого к тому же столь милый, особенно для женского слуха, итальянский акцент.

– Джо! Как я тебе рада! Заходи, садись.

– Я тоже рад видеть тебя. Ты выглядеть хорошо. Очень хорошо. - Он переступил через порог и огляделся с некоторым недоумением. - Но.., где я сидеть? Ты делать ремонт, да? Это.., по-другому. Очень хорошо.

Она вдруг сама с удивлением поняла, что все эти бесчисленные счета, чеки, деловые бумаги, занимающие теперь всю ее жизнь, заняли, кроме того, и все пространство в комнате. Щеки ее покрылись легким румянцем. Только Джо мог назвать этот ее беспорядок ремонтом. Врожденная галантность никогда ему не изменяла.

– Может быть, вот здесь, - предложила она, пытаясь поднять бумажную кипу с одного из стульев.

– Нет-нет! - воскликнул Джо и, нахмурившись, забрал у нее ношу. - Я это убирать, проблем нет. - Он потоптался на месте, выискивая, куда бы положить бумаги. На его красивом лице отражалась растущая тревога. - Но.., сага, - начал он, - ты хочешь, чтобы это было где? Скажи мне, пожалуйста.