Кортни Пакард - Принцесса и ковбой

— Ты выглядишь усталой, я беспокоюсь за тебя.

Она с безразличным видом махнула рукой. Ничего не произошло, просто разыгралась фантазия. С какой стати Ральфу мечтать о ней, как о жене, когда его ждут в Техасе. Долли вдруг почувствовала жгучую обиду — и на этого хладнокровного ковбоя, и на свою собственную судьбу, которая просто потешалась над ней, поманив надеждой и оставив ни с чем.

— Уже поздно. — Долли встала из-за стола и принялась собирать посуду, не глядя на Ральфа. — Извини, но мне завтра рано просыпаться.

— Ты хочешь, чтобы я ушел? — недоверчиво спросил он, не двигаясь с места.

Она молча посмотрела ему в глаза, но не смогла заставить себя кивнуть.

— Так чего же ты хочешь, принцесса? — Ральф притянул ее к себе и обхватил за бедра. — Скажи, я исполню любое твое желание.

— Тебя! — прошептала она, сдаваясь. — Только тебя.

Они ласкали друг друга исступленно, словно вымещали всю накопившуюся горечь, словно были не любовниками, а заклятыми врагами. Когда Ральф овладел Долли, она вскрикнула и забилась в его руках, впиваясь острыми ногтями в плечи и оставляя на коже глубокие царапины. А он буквально вдавливал ее в постель, потеряв над собой контроль, и двигался резко, сжимая зубы, чтобы заглушить стоны.

Потом они лежали рядом, но будто разделенные невидимой стеной, соприкасаясь лишь кончиками пальцев. Близость не принесла наслаждения, не утолила жажды обладания. И оба чувствовали себя обманутыми, разочарованными и совершенно обессиленными.

— Что с нами происходит? — всхлипывая, спросила Долли и уткнулась лицом в подушку, скрывая слезы. — Это невыносимо, я не могу так больше.

— Прости меня. — Он нежно погладил Долли по разметавшимся волосам.

— Мы оба виноваты. — Она натянула на себя одеяло, почувствовав вдруг неловкость из-за наготы. — Наверное, нам не стоит продолжать…

Ральф промолчал, и это молчание сказало Долли больше, чем любые объяснения. Значит, он просто не решался первым предложить расстаться, опасаясь бурных сцен с ее стороны, упреков, обвинений. В общем, всего того, что приписывают каждой женщине. Но это напрасно, она не собиралась умолять его остаться. Надо только поскорей поставить точку в затянувшейся истории.

— Ты слышишь меня? — немного раздраженно спросила Долли.

— Да, конечно.

— Ну и что?

— Я не знаю, что ответить. Ты сама выбираешь, с самого начала все решала ты. — Ральф с горечью усмехнулся. — А я лишь исполняю твои прихоти, принцесса.

Долли вскочила, возмущенная до глубины души. То, что в словах Ральфа была правда, еще сильнее разозлило ее. Изумрудные глаза сверкали, как у дикой кошки, все тело напряглось, будто перед прыжком.

— Ах вот как! Значит, это я соблазнила тебя, да? — срываясь на крик, спросила она. — А ты, конечно, был наивным мальчиком и не смог оказать сопротивления.

— Перестань, пожалуйста, ты разбудишь соседей. — Ральф тоже встал и принялся торопливо одеваться. — Я ни в чем тебя не обвиняю, ты неправильно поняла.

— Неужели? — Долли приблизилась к нему — обнаженная, прекрасная в ярости, с побледневшим лицом. — Но ведь это ты предложил не давать никаких обязательств. Не за тем ли, чтобы обеспечить себе безопасный уход?

— Ты говоришь глупости. — Он пытался сохранять спокойствие, но раздражение закипало в душе. — Ты сейчас все разрушаешь…

— Убирайся!

Казалось, еще секунда, и они набросятся друг на друга с кулаками. Ральф первым пришел в себя и по-настоящему испугался этой неконтролируемой вспышки озлобленности, почти ненависти к женщине, о которой мечтал целый месяц, жаждая обладания и одновременно понимая, что фантазии неосуществимы.

— Долли, милая, перестань.

Он обнял ее и прижал к груди, не давая вырваться и ожидая, пока она затихнет. Несколько минут продолжалась борьба, но потом Долли замерла.

— До чего я дошла, — прошептала она, прикасаясь губами к его коже. — Мне всю жизнь будет стыдно…

— Ничего страшного не случилось. — Он уговаривал ее, как маленького ребенка, поглаживая по плечам, по спине, стремясь успокоить и утешить, хотя сам испытывал боль. — Не надо огорчаться, все наладится. Ну же, принцесса, улыбнись!

Долли заглянула ему в глаза и на мгновение зажмурилась. Холодный ужас сковал ее тело: что она натворила! Зачем устроила эта ненужное и жалкое разбирательство? Вот тебе и обещание быть сильной…

— Давай я уложу тебя, — сказал Ральф, подводя ее к кровати и откидывая одеяло. — Надо отдохнуть.

— Побудь со мной, — жалобно попросила Долли. — Я не могу сейчас остаться одна.

Он нерешительно посмотрел за окно, где шумели под ветром деревья, а небо, затянутое тучами, было черным и беззвездным, и, вздохнув, прилег рядом.

— Ты поцелуешь меня? — Долли сжалась в комок, как испуганный, ищущий зашиты зверек. — Пожалуйста!

Когда их губы соприкоснулись, она обняла Ральфа, привлекая к себе, нежно проводя кончиками пальцев по стройному телу, как когда-то прежде. Эти ласки, легкие, медленные, скорее успокаивающие, пробудили в Ральфе желание. И он, не удержавшись, принялся покрывать поцелуями запрокинутое лицо Долли, ее маленькую упругую грудь и узкие бедра.

Она не сопротивлялась: Ральф слышал, как все жарче и быстрее становится ее дыхание, как теплеет кожа под ладонями, а сердце начинает биться громче. Вытянувшись на простыне, среди беспорядочно разбросанных подушек, Долли всем телом впитывала, словно истосковавшаяся по влаге земля, эту мучительную и сладостную нежность.

Она никуда его не отпустит! Нет, ни за что! Без этого мужчины жизнь не имеет смысла, превращается в череду однообразных дней, теряет вкус и цвет. Когда его руки скользят по коже, каждым прикосновением даря радость и упоительный восторг, все слова становятся лишними, пустыми, как кокон, из которого вылетела бабочка.

— Я хочу тебя, — прошептала Долли, уже погружаясь в пучину наслаждения.

Все было так, как прежде — полное слияние не только тел, но и душ. И они не торопились, растягивая мгновения удовольствия до бесконечности, продлевая сладчайшую муку. Если они созданы друг для друга, то никакая сила на свете не сможет их разлучить. И в секунды близости это казалось таким понятным и простым, что невозможно было и помыслить о расставании.

Они встречались почти каждый вечер после работы в маленьком малолюдном кафе, ужинали, гуляли, шли домой к Долли. Она даже привыкла к такой жизни и думала, что так теперь будет всегда. Но Ральф не торопился переезжать, он часто уходил среди ночи, возвращался к себе.

Опасаясь нарушить воцарившееся равновесие, обманчивое и ненадежное, Долли не заговаривала о будущем, во всем положившись на судьбу. Она свела их, она и подскажет правильное решение, когда это потребуется. Хотя от нее, конечно, можно ожидать любого подвоха.