Сара Харрис - Маленький секрет

К тому времени, как Анна закончила учебу в Арндейле, у ее родителей практически не осталось ничего общего. Конечно, их связывал дом, хотя Дон беспокоился только о его внешнем виде, а Барбара — о саде. Их связывала Анна, и у них все еще были общие финансы. Или, вернее, сбережения Дона. Он урезал бюджет хозяйственных расходов Барбары. Все равно он каждый раз обедал у себя в клубе. А Барбара, работая в местной библиотеке, зарабатывала достаточно, чтобы позволить себе «шиковать».

Тем не менее, несмотря на все это, родители Анны оставались верны самому понятию брака. Во времена Барбары — и она не уставала это повторять — люди не разводились только потому, что их отношения заканчивались крахом. Они оставались в браке. Дон считал — и неустанно повторял это Анне, — что брак — это на всю жизнь, а не на пару лет молодости.

Таким образом, родителей Анны связывала также супружеская жизнь. «Если только это можно было назвать жизнью», — думала Анна.

— Мне не все равно, — ответил Дон, задумавшись на одно мгновение. — Конечно, не все равно, — повторил он несколько секунд спустя. — Как бы там ни было, мы больше сорока лет прожили вместе в Лландундо-коттедже.

Он произнес «Лландундо-коттедж» с такой грустью. Анна удивилась, что отец помянул название дома, которое было написано на обшарпанной деревянной дощечке, висящей возле корзины с цветами над крыльцом. Ее родители назвали дом таким именем в честь магазина, в котором они покупали продовольствие во время своего отпуска, проведенного в уэльском кемпинге.

Но она уже много лет не слышала, чтобы отец называл их дом Лландундо-коттеджем. Он всегда называл его «номер шесть», а когда чувствовал, что дом нуждается в ремонте (то есть почти всегда), то называл его «этот дом».

Дон тяжело вздохнул и окинул взглядом гостиную Анны, словно радуясь, что его дочь наконец обзавелась приличным жильем.

— Если это можно назвать жизнью вместе, — безжалостно сказала Анна.

— Ну, мы больше и не живем вместе, — сказал Дон как бы между прочим и кашлянул.

— Что?

— Вообще-то я живу с Кэтрин. В ее квартире. Твоя мама должна была тебе… Всего несколько дней. — Он откашлялся. — Да. С Кэтрин.

Анна ненавидела это имя. Кэтрин. Это имя вызывало у нее образы чопорных женщин средних лет в деловых костюмах, связанных сексуальными отношениями с такими стариками, как ее отец. Эти женщины произносили речи, в которых утверждали, что не существует такого понятия, как общество, и проповедовали, что все матери должны сидеть дома и воспитывать своих детей. А сами тем временем крали их отцов.

— Кэтрин?

Это имя навевало на Анну воспоминания об экзамене по профессиональному вождению велосипеда и о днях, которые хотелось забыть. Забыть, как она вернулась домой и увидела, что в доме все перевернуто вверх дном, точно после обыска. Все важные бумаги отца были разбросаны по маминому саду. С тех самых пор она ни разу не слышала, чтобы произносили это имя. Но в те дни она достаточно часто слышала это имя, чтобы запомнить его на всю жизнь.

— Нет, только не она .

— Это лучший выход из положения. Это и есть ответ на все наши проблемы. Глупо…

— Ты хочешь сказать, что все это время ты был с Кэтрин ? — С тех самых пор, как Анна еще была подростком. Она побледнела.

— Нет, — медленно ответил он. — Ты же знаешь, что я тогда дал обещание. А это случилось уже позже, когда ты уехала в свой Политех.

— Это был твой шанс, верно?

— Признаться, я не видел больше смысла оставаться дома. Все равно у твоей матери были свои интересы. Сад. Илейн. Все эти годы она старательно разыгрывала спектакль… Как только ты уехала из дома… больше не было никакого смысла продолжать все это. У твоей матери начался климакс.

— Ты винишь мамин климакс в своем типичном мужском чертовом…

— Анна, я никого не обвиняю. — Он смиренно воздел руки. — Я не думаю, что твоя мать все еще винит меня или Кэтрин. Или Мэлкома. Никто не виноват.

— Что еще за Мэлкам , черт возьми?

— Бывший муж Кэтрин. — Он на секунду задумался, вспомнив, очевидно, что-то веселое. — На самом деле, он бы тебе понравился. Он работает на «Бритиш Телеком».

— Да не хочу я, чтобы он мне нравился! Так, значит, Кэтрин была замужем? Теперь понятно, почему ты не сбежал вместе с ней, когда я была маленькой.

— Это тут ни при чем. Я не намеревался бросать твою мать ради Кэтрин. До прошлой недели я и не думал уходить от нее. И даже на прошлой неделе я все равно не хотел покидать ее…

Ну и язык! Прямо-таки мыльная опера. Скоро он объявит, что у нее есть незаконнорожденный брат по имени Шон Харрисон.

— Я не знала, что она была замужем.

— Анна, из-за этого-то и возник весь сыр-бор. Только из-за этого была снята кандидатура Кэтрин. Это нормально для мужчины, но… Вот видишь, вот тебе и феминистские принципы.

— Так тебе пришлось сначала отделаться от Мэлкома? Где сейчас Мэлком? Закопан где-нибудь под верандой?

— Шутишь? Ладно, шути, — грустно сказал Дон. — Нет, Кэтрин ушла после всей той заварушки. Она только сейчас постепенно возвращается к прежней работе в партии.

— Примазывается обратно.

— Ради меня она от многого отказалась. Все знают, что она могла бы стать второй Маргарет Тэтчер. Или, по крайней мере, Джиллиан Шепард [48] Британский политик от консервативной партии, была министром разных министерств и госсекретарем (р. 1940). .

— Какая утрата .

— Быть в разлуке все эти годы. Она скучала по своей партии.

— И по тебе, видимо, тоже. — Опять сарказм.

— Нет, не настолько. Но у нас обоих ничего не было. А с твоей матерью у меня тоже ничего не было многие годы.

— Не было секса, надо понимать? — Анна заметила, что отец снова начал называть Барбару «твоя мать».

— Секса. Разговоров. Тебя.

Анна смутилась. Неужели обязательно было ставить ее рядом со словом «секс»?

Дон, судя по всему, тоже чувствовал себя неловко, так как его дочь только что показала, что знакома с таким понятием, как «секс». Он поднялся, снова подошел к книжной полке и провел пальцем по корешку книги «История консервативной партии».

— Нет, мы пытались. У нас был второй медовый месяц и третий тоже. После второго мы все время спорили. Она посвятила всю свою жизнь сначала тому, чтобы родить тебя, а потом — чтобы быть с тобой. Кэтрин говорит, что это извращение.

— Я думаю, ты понимаешь, что это не так, — сказала Анна, удивляясь про себя. Неужели она всегда была тем самым цементом, который до сих пор скреплял их семью? Стоило ей только поругаться с матерью, как они распались на три разные семьи.

— Неправда. Она приучила тебя спать в ее постели. Мы никогда… не разговаривали. Хотя через какое-то время привыкаешь и к этому.