Лесли Мэримонт - Разве я не хорошенькая?

Но вот способность мыслить здраво вернулась к нему, и Реймонда начали терзать мучительные сомнения. Что он собирается делать с этой женщиной, которую до сих пор так отчаянно желает? Нет никакого смысла обманывать себя. Надо взглянуть правде в глаза. Его любовь к Жаклин не обратилась в ненависть, а его страсть — в холодный, полный отвращения к ней акт мести. Стремление заставить ее заплатить было просто первой, мгновенной реакцией на причиняющее безумную боль открытие, что его обожаемая жена — самая обычная алчная обольстительница. Ему, как и любому другому мужчине, захотелось причинить ей ответную боль.

Но теперь все изменилось, понял Реймонд, подхватив на руки ее мгновенно ослабевшее тело. Жаклин испытывает к нему искренние чувства. Может, они в основе своей сексуальной природы, но что с того? Бывает, мужчина ищет всю свою жизнь женщину, которая отвечает его сексуальным стремлениям и вкусам, но так и не находит. Пусть Жаклин жаждет не только его тела, но и денег. Он сможет научиться жить с этой мыслью. По крайней мере, она хочет дать жизнь его ребенку…

Вудроу, естественно, скажет, что он сумасшедший, раз не желает разводиться с ней. Назовет одержимым Жаклин безрассудным идиотом. И скорее всего будет прав. Но надо помнить о том, что сам Вудроу проходит стадию излишнего цинизма в отношении всех женщин. Возможно, Жаклин и не намеревается требовать развода после того, как родит ребенка. Возможно, она удовольствуется тем, что имеет все блага жизни, которые можно купить за деньги. Тогда почему он должен с ней разводиться? Он, черт побери, любит ее!

Да, но Жаклин-то не любит меня, пришла ему в голову горькая мысль. А то, что она проявила столько ответной страсти, так это просто неожиданный поворот событий как для меня, так и для нее. Все равно она обманывала меня, лгала, сделала из меня дурака. Неужели я смогу прожить с ней всю жизнь, не сказав ни слова, даже не намекнув, что знаю истинную ее натуру, знаю всю правду о нашем браке?

В этом Реймонд совершенно не был уверен. Чрезмерная гордость всю жизнь была его достоинством, но одновременно и проклятием. Ему просто ненавистна была мысль о том, что Жаклин будет полагать, что ей удалось провести его как мальчишку.

Ладно, решил он, нечего сейчас заниматься пустыми размышлениями. Надо сначала прочитать отчет, изучить все свидетельства против нее и только тогда принимать решение. Взвешенное, максимально продуманное решение. И он понес Жаклин по коридору в их спальню.

— Мне надо принять душ и переодеться, — сказал он, опуская ее на кровать. — А вы, миссис Кармайкл, извольте что-нибудь надеть на себя.

— Зачем? — спросила Жаклин с томной мечтательностью.

Реймонд рассмеялся.

— Затем, что ты даже в одетом виде являешь собой почти непреодолимое искушение.

— А стоит ли преодолевать его? — так же томно протянула она и подняла пушистые ресницы, под которыми таинственно мерцали ее черные глаза.

— Стоит, — легонько щелкнул ее по носу Реймонд, — потому что мне еще надо прочитать отчет. Разве не ты сказала, что Вудроу собирался звонить сегодня вечером, чтобы обсудить его? Он захочет узнать мое мнение, и что я скажу ему? Что у меня не было времени не то что подумать, а даже прочесть отчет, потому что я развлекался со своей красавицей женой?

— Ты слишком уж потакаешь ему, хоть он и твой ближайший родственник, — заявила Жаклин.

— Не забывай, он еще и мой лучший друг. И к тому же весьма проницательный человек. Мне нравится обсуждать с ним дела.

Глаза Жаклин внезапно утратили томную мечтательность и сверкнули, обнаружив ясный, острый ум.

— А я твоя жена и, смею сказать, не совсем дурочка. Почему бы тебе не обсудить отчет со мной? В конце концов, я еще совсем недавно работала в «Кармайкл гольф эквипмент, лтд». Помнишь об этом?

— Да, конечно, но теперь уже не работаешь, — ответил муж и легонько поцеловал ее в ухо. — Я не хочу, чтобы ты забивала свою хорошенькую головку всякими неприятными вещами.

Жаклин немедленно сморщила нос и презрительно фыркнула.

— Реймонд Кармайкл, я требую, чтобы ты сейчас же перестал обращаться со мной как с красивой, но безмозглой фарфоровой куклой. Я этого не потерплю!

— Ах, какая жалость! А мне-то всегда хотелось жениться на красивой фарфоровой кукле. — Он улыбнулся, пытаясь сделать вид, что шутит, и отвлечь Жаклин от обсуждения отчета. Ему вообще не стоило заговаривать с ней на эту тему.

— Ты это несерьезно, — упрекнула его Жаклин.

— Не будь так уверена, — произнес Реймонд, поцеловал ее в высокий чистый лоб, потом поднялся и направился прямиком в ванную.

— Рей, Рей! — позвала Жаклин, прежде чем муж успел закрыть за собой дверь. — Что ты хочешь на ужин?

Снова тебя, мелькнул в голове самый искренний ответ.

— О, что угодно, — откликнулся он, не поворачивая головы. — Я непривередлив.

Слишком непривередлив, особенно в том, что касается тебя, с горечью подумал Реймонд. Любой другой мужчина давно вышвырнул бы тебя за дверь. А я? Что я делают? Придумываю всевозможные оправдания для твоего неподдающегося никаким оправданиям поведения? Изобретаю любые теории, которые позволят мне сохранить тебя в качестве моей жены и сексуальной партнерши?.. Это нужно прекратить, и немедленно! Надо срочно прочесть отчет, а потом принять решительные, крутые меры.

Как только дверь ванной закрылась за Реймондом, Жаклин перекатилась на живот, накрылась с головой светлой шелковой простыней и замерла, пытаясь сдержать навернувшиеся слезы. Правда, было не совсем понятно, почему ей так хочется плакать. Казалось бы, нет никаких причин бояться, что ее браку что-то угрожает.

И все же она боялась, ужасно боялась.

Почему? Потому что секс с Реймондом неожиданно стал не нежным, как во время медового месяца, а необузданным, неистовым, почти гневным? Но ей ведь это нравится… Или ее страх другой природы, внутренняя паника порождена тем, что она отчаянно, самозабвенно любит собственного мужа и не мыслит себе жизни без него?

Жаклин едва не уступила его домогательствам сегодня днем в том огромном холодном сооружении, которое пытались выдать за дом. Его настойчивость в высшей степени раззадорила и взволновала ее, в этом не было никаких сомнений. И кроме того, они не занимались любовью весь день и она отчаянно, безумно хотела его. Совершенно очевидно, что она пристрастилась к его прикосновениям и ласкам и стала физически и эмоционально зависима от них. Правду говорят, что человек — самый страшный наркотик.

И то, что случилось только что в холле, было превосходным, недвусмысленным примером того, какую безграничную власть муж приобрел над ее телом, того, насколько она беззащитна и уязвима перед его желанием. Поэтому-то она и сказала решительное «нет» там, в этом особняке. Жаклин прекрасно понимала, что стоит только Реймонду прикоснуться к ней, и она уже не сможет ни в чем отказать ему и скоро уже ей будет все равно, даже если агент и застанет их вместе.