Сьюзен Стивенс - Нежный деспот

— А кто же поведет самолет? — робко спросила девушка, взойдя на борт в сопровождении Лоренцо.

— Я и поведу, — спокойно ответил он.

— Боже! — была ее непосредственная реакция.

— А что? У меня для этого есть и удостоверение пилота, и лицензия, и разрешение на вылет. Тебя что-то смущает? — осведомился он.

— Как-то это неожиданно, — с некоторой заминкой отозвалась Карли.

— По-твоему, безымянный пилот заслуживает большего доверия, чем человек, который лично заинтересован в твоей безопасности?

— Я этого не говорила, — поспешила возразить девушка.

— Тогда в чем дело?

— Все нормально, Лоренцо. Что я должна сделать? — испуганно проговорила она с полной готовностью подчиниться.

— Сесть в кресло и расслабиться. Это все, что от тебя требуется на протяжении всего полета.

Они взлетели, и Карли с ужасом провожала взглядом удаляющуюся землю. Девушка была уверена, что непредсказуемый любовник намерен доставить ее в Италию, где живет непременно многочисленная семья Лоренцо, где его ждут к рождественскому столу, где ей, за незнанием итальянского, придется играть роль его бессловесной подружки. Однако сопротивляться было уже поздно, и Карли примирилась с неизбежностью, как всегда случалось, когда она оказывалась в тисках смятения.

Когда же настало время приземляться, она по-прежнему терялась в догадках, зная лишь то, что предстоит коснуться не итальянской взлетно-посадочной полосы.

— Как прошел полет? — приподнято осведомился пилот, приведя машину к полной остановке.

— А… а где мы, собственно?

— А ты угадай, — предложил Лоренцо.

— Затрудняюсь, — ответила Карли.

— Что, даже пробовать не станешь? — весело спросил он, на что Карли лишь отрицательно повела головой, вглядываясь в иллюминатор.

— Я знал, что это станет для тебя настоящим сюрпризом, — удовлетворенно подытожил Лоренцо. — Ты дома, Карли. Рождество — это время воссоединения семей.

Карли не была уверена, что поняла его правильно, но от дальнейших расспросов воздержалась. Она была заинтригована и, странное дело, пережив перелет и успешно приземлившись, больше не чувствовала страха, тем более с ней был Лоренцо.

У терминала небольшого частного аэродрома, где ей не приходилось бывать до этого, их ждал лимузин с шофером. Выехав на шоссе и свернув с него на проселочную дорогу, Карли уже не сомневалась, что попала домой.

Через несколько минут они въехали в консервативную английскую деревеньку, где в уютном коттедже жили ее родители. У этого дома и остановился лимузин, нанятый Лоренцо Доменико.

Лоренцо крепко взял ее за руку и подвел к парадному крыльцу, где сам ударил медным молоточком по медной пластине.

Тотчас дверь открыла высоколобая дама, чье лицо мгновенно вытянулось в вопросительной мине непонимания.

— Мама, — сказала Карли, оказавшись нос к носу с неприветливой матушкой.

— Миссис Тейт, — сухо и решительно обратился к хозяйке дома Лоренцо, незваный и неизвестный гость.

Лицо дамы еще заметнее вытянулось, когда она перевела взгляд с дочери на мужчину.

— Это Лоренцо, мама, — кротко сообщила девушка. — Лоренцо Доменико. Как ты знаешь, до недавнего времени он был моим наставником по тренингу.

Округлые глаза строгой дамы превратились в подозрительные щелки. Она намеренно обдала иностранца презрением, на что Лоренцо лишь криво улыбнулся, решительно подался вперед и потянул за собой Карли, демонстрируя категорическое желание войти в дом. Миссис Тейт вынуждена была поступиться позой и пропустить их.

— Чему обязана? — гневливо процедила она, обращаясь к мужчине.

— Позволь нам сначала войти, — крайне изумленная таким приветствием, попросила ее Карли, замешкав на пороге.

— Что ж, заходите, — сказала мать.

— Мистер Тейт? — обратился Лоренцо к пожилому человеку, вышедшему им навстречу в холл.

— Да, — кивнул тот и вопросительно воззрился на итальянца. Когда же из-за спины незнакомца показалась дочь, воскликнул с большим воодушевлением: — Карли! А я боялся, что ты не приедешь.

— Папочка, — пробормотала девушка и обнялась с отцом.

— Ты выглядишь похудевшей, Карли. Молодец, — нашла наконец повод для одобрения миссис Тейт, пристрастно оглядев Карли, когда та скинула на руки отца свое пальто. — Оливия тоже скоро будет, — добавила строгая дама.

— Оливия — это образцовая сестра, — шутливо пояснила своему спутнику Карли. — Это все пустяки, что Ливви постоянно попадает в истории. Это не мешает ей быть самой умной, самой красивой, самой талантливой и вообще самой-самой, — с закипающим негодованием проговорила она.

Лоренцо ободряюще обнял ее за плечи, и Карли заметно поостыла.

— В семьях такое сплошь и рядом, дорогая. Не принимай близко к сердцу, — отчетливо произнес он, обращаясь к спутнице, пока родители собирались с мыслями, чем ответить на неожиданный выпад менее выдающейся дочери.

— Ты беременна? — зашипела миссис Тейт на Карли, за руку втащив ее на кухню.

— С чего ты взяла? — в очередной раз изумившись, спросила Карли.

— А какая еще может быть причина для того, чтобы притащить этого возмутительного чужака в родительский дом!

— Во-первых, о беременности мне ничего не известно; во-вторых, не я его притащила сюда, а он меня, поскольку я даже не собиралась домой после нашего последнего телефонного разговора.

— Что ты ему о нас наговорила?

— Я не наговариваю, мама, я констатирую факты, — сдержанно ответила Карли.

— Не смей разговаривать с матерью таким тоном, — процедила миссис Тейт.

— Каким тоном, мама? — неизменно тихим голосом спросила ее Карли.

— Ты дерзишь мне, Карли Тейт! — теряя терпение, прикрикнула на нее женщина.

— Я так не думаю, — тихо парировала девушка.

Дама осеклась и многозначительно сузила глаза. Карли сумела достойно выдержать паузу.

После минутного безмолвного обмена непримиримыми взглядами Карли сказала:

— Мы здесь потому, что Лоренцо убежден: Рождество — лучшее время для внутрисемейного примирения. Мы уедем, если ты не разделяешь этого мнения.

— Не знала, что нам нужен сторонний миротворец, — отозвалась уязвленная мать.

— Лоренцо не сторонний, — возразила дочь.

— Неужели ты думаешь, что мужчина вроде него женится на тебе?

— Это было не самое твое изящное замечание, мама, — обиженно заметила Карли.

— Я должна была открыть тебе глаза. Ты моя дочь. Я желаю тебе добра.

— Ну, разумеется, — набравшись из неведомых источников смелости, заговорила девушка. — У тебя две дочери, мама, и нам обеим ты желаешь добра, но почему-то всегда делаешь это по-разному. Ливви всегда оказывается достойной твоих восторгов и одобрений, тогда как мне достаются лишь твои замечания и предостережения. Хотелось бы знать, чем именно вызваны такие различия и почему с самого рождения ты зачислила нас в разные категории?