Кэтрин Спэнсер - Заблудившееся счастье

— Ладно, но не дольше. Я не могу жить без бабушки и дедушки и всех моих друзей.

— И мы будем скучать по вас, — сказал ее дедушка, и его взгляд снова тревожно остановился на Кэлли. — Вряд ли мы разрешим вам жить так далеко от нас.

Разрешим? Да кем он себя возомнил? Богом, что ли?

Кэлли пришлось до боли прикусить язычок, чтобы только не сболтнуть лишнего при детях. А ей так много хотелось рассказать об этой новой идее ее замужества. Правда, кому это нужно?

Большинство молодых жен, если у них возникают проблемы с родителями мужа, не часто беседуют со свекрами, все больше со свекровями. В ее случае с Сальваторе вообще лучше бы не пересекаться.

И как можно мягче она заявила:

— Если вы не очень поняли с самого начала, мистер Райнеро, то напомню еще раз: мы тоже стремимся дать детям все необходимое. В Риме — или где угодно еще — мы обустроим их жизнь так, чтобы им было хорошо.

Пожилой мужчина царственно кивнул, выслушав тираду Кэлли. Кажется, она знает, что говорит, подумалось ему.

А Кэлли получила то, о чем мечтала с давних пор, — маленькие домашние ритуалы. Например, вечерние чтения сказок на ночь Джине и Клементе. Это было сравнимо разве что с маленьким чудом.

Сегодня Лидия читала малышам сказку «Простодушная Сара», а Кэлли устроилась на кровати дочки.

— Сара похожа на тебя, тетя Кэролайн, — решила Джина, когда Лидия наконец закрыла книгу.

Кэлли улыбнулась.

— Хочешь сказать, я такая же высокая и худая?

— Нет, — решительно помотала головой Джина. — Ты хорошенькая, как мама. Но ты будешь ухаживать за нами, раз мама умерла, как это делала Сара в книжке.

— Конечно. — Кэлли смахнула навернувшуюся было на глаза слезу и поцеловала дочь в макушку. — И как Сара в сказке, я никогда тебя не оставлю.

Клементе подергал ее за рукав.

— И меня?

— Никогда не оставлю вас обоих, мои любимые.

Отец закрыл дверь библиотеки и направился прямо к старинному столу, где их ждали кофе и ликер. Налил два бокала.

— Ладно, теперь мы остались вдвоем, — сказал он, передав бокал Паоло. — Скажи мне, сын мой, что на самом деле стоит за этим твоим безумным решением жениться на Кэролайн Лейтон?

— Я намерен устроить нормальную жизнь моим племянникам. И это самый лучший способ, который я знаю.

Отец нервно покусал губы.

— Мы же оба знаем, что ты не обязан жениться на Кэролайн. Возможно, ты просто хочешь дать детям мать в ее лице, потому что она женщина и самый близкий им человек после тебя. Но ведь полно и других женщин, для которых подобная позиция была бы крайне приятна.

— Никто так сильно не любит детей, как Кэролайн, и даже ты уже понял это, — твердо произнес Паоло. — Думаю, этого достаточно, чтобы ты благословил нас. Нам это важно, поверь.

Пару минут мужчины молча смотрели друг другу в глаза. Отец первым прервал молчание:

— По крайней мере, ты не оскорбил меня сказкой о том, что безумно любишь ее, — проворчал он.

В доме стало прохладно, поэтому Паоло присел около камина и разжег огонь.

— Мое отношение к Кэролайн совершенно не связано с той ситуацией, которую мы обсуждаем.

Это был верный ответ, умный и обтекаемый, которого хватило, чтобы отец не заподозрил в нем ложь. Но себя Паоло не мог обмануть. Его чувства к Кэлли приобретали совершенно определенное направление. Он влюблялся в нее все больше с каждым днем, и казалось, этому не будет предела.

Странно, как иногда судьба играет с людьми, думал Паоло, подбрасывая поленья в камин. То, что началось с похорон, заканчивается свадьбой. Горе сплотило их, и сплотило навечно. Удивительно.

В тот день, когда Паоло встретил Кэролайн в Париже, он рассматривал ее как врага своей семьи и был готов сражаться с нею. Его элементарно обманул ее независимый вид и холодный взгляд — все то, что больше характерно для стервы, чем для обычной женщины.

С течением времени Кэролайн раскрылась с другой стороны. Эта ледяная корка, которой она была покрыта с головы до ног, растаяла при первом же общении с близнецами. Паоло поразила сцена, при которой он присутствовал: когда она бросилась к близнецам, обняла их и зарыдала.

Это была уже совсем другая женщина. Дети же были настолько погружены в горе, что не ответили ей адекватной реакцией, что очень ее огорчило.

Наверное осознав все это, Паоло и сделал свой выбор. Как иначе объяснить всю эту затею с женитьбой?

Допустим, обмануть других проще — отца, мать, детей. Но не себя же! Что толку скрывать от себя свои чувства к ней? Он женится на Кэролайн не только из практической цели устроить жизнь близнецов, удержать их в Италии, рядом с дедушкой и бабушкой. О нет. Его намерения более эгоистичны — он попросту любит ее и не может без нее жить.

Но отцу это знать совершенно не обязательно.

Скрывая улыбку, Паоло отряхнул руки, снова взял бокал и повернулся к отцу. Тот все это время внимательно наблюдал за сыном.

— Так значит, твои чувства к Кэролайн ничего не значат, Паоло? — проницательно спросил он. — В таком случае хочу тебе сказать: ты лжешь мне. Непонятно зачем. Но это еще полбеды. Ты еще лжешь самому себе, что гораздо хуже.

— Это всего лишь твои домыслы, отец.

На этот раз Сальваторе рассвирепел:

— Ничего подобного! Тебе трудно в этом признаться, сынок! Ведь ты без ума от нее! Она свела тебя с ума одной улыбкой. Привлекла своими слезами. Вот почему ты хочешь защитить ее и детей. Да, сейчас она такая, потому что ей выгодно быть такой. Но я вырву из нее признание о том, чего она хочет добиться. Ведь ее нынешнее согласие на брак вовсе не означает, что и дальше все будет гладко.

Паоло жестом остановил его.

— Послушан, отец, послушай и поверь, — прорычал он и подошел к Сальваторе ближе. — Ты не станешь ничего предпринимать. Это первое. Второе, ты никогда больше не будешь говорить о моей будущей жене в таком тоне.

— Отлично сказано, сынок, — парировал тот. — Но боюсь, тебе не удастся контролировать мои чувства, ты даже не можешь контролировать свои, вот что я скажу.

— Однако свою речь ты контролировать в состоянии. Так же ты вполне способен относиться к Кэролайн вежливо. А если этого не будет… что же, ты лишишься привилегии на мое общество.

Отец тяжело опустился в кресло. Его лицо побледнело, он тяжело дышал.

— Ты не можешь так говорить со мной! Я защищаю своих внуков, имею на это право!

— Я тоже, — ответил Паоло, встревожившись за отца.

— Напоминаю тебе — я глава этого дома, Паоло, — прохрипел старик, расстегивая верхнюю пуговицу рубашки.

— Так же и я буду глава своего собственного. Надеюсь, ты это учтешь.

Цвет лица Сальваторе стал землисто-серым.

— Сначала ты обвиняешь меня в том, что я недостаточно оценил твой выбор невесты, а теперь так неуважительно обращаешься ко мне.