Кэтрин Спэнсер - Рай для двоих

— Это локаника, — пояснил Микос. — Греческая кровяная сосиска, которую готовят из телятины и свинины и приправляют черным перцем и апельсиновой цедрой. — Он поднял свой бокал. — За вечер открытий для нас обоих.

— За нас, — присоединилась Джина и осушила бокал до дна.

— Полегче с этим, — улыбнулся Микос. — У нас впереди целая ночь, дорогая, и я не хочу, чтобы ты все пропустила.

— Согласна. Но вообще-то я мало пью. И не люблю пьяниц.

— О, ты не должна мне ничего объяснять, Джина. Я уже знаю о тебе все, что мне нужно. И ты мне очень нравишься.

О небо! Вот оно, опьянение счастьем! Какой, к черту, алкоголь!

— Но ты ведь совсем меня не знаешь. У людей всегда есть скрытые стороны. Мотивы, импульсы и… тайны, которые они скрывают. Я, например, приехала в Грецию, чтобы…

— Молчи! — Микос накрыл ее руку своей ладонью. — Мне известно, зачем ты приехала. Больше того, я знаю, что ты прекрасна во всех смыслах. Я вижу страсть в твоих чарующих глазах. Слышу музыку в твоем голосе. Чувствую щедрость и доброту твоей души. Единственная загадка для меня, почему другой мужчина не занял место рядом с тобой. Но, знаешь, я благодарен судьбе за это.

— Но Микос…

— Нет. Если бы ты хотела отвергнуть меня, ты бы не согласилась обедать со мной. И не позволила бы мне целовать тебя.

— Сегодня ты и не спешишь меня целовать.

Он рассмеялся.

— Всему свое время! — Микос сильнее сжал ее руку. — Отбрось ненужное смущение. Мне тридцать пять лет, Джина. Я знаю, чего хочу. И у меня достаточно опыта, чтобы видеть, что из себя представляет человек. И я проницателен, когда судьба преподносит мне подарки.

— Возможно, но…

— Разве тебе известны все мои тайны? — перебил ее мужчина.

— Конечно, нет.

— Тогда зачем мне знать все твои? У всех за плечами есть прошлое, картхула мои. И все мы живем с теми ошибками, которые когда-то совершили. Но настоящее и будущее мы строим сами.

Джина должна была бы остановить его на этом. Сказать, что она не может строить планы на будущее в ее ситуации. Но отчего-то все проблемы, оставшиеся дома, показались очень далекими. Микос был прав.

Сейчас в этом уютном ресторанчике у нее был выбор. Она могла попросить Микоса отвезти ее обратно в отель и забыть о том, что они когда-либо встречались, или остаться и позволить себе поддаться порыву, пусть и мимолетному.

Джина украдкой посмотрела на Микоса. Он такой красивый, такой уверенный в себе; ей так легко с ним. Джина понимала, что она далеко не первая женщина в его жизни и не станет последней. Когда она отправится обратно в Канаду, Микос поцелует ее от всего сердца и помашет вслед рукой. Так почему бы не уехать из Афин с волшебными воспоминаниями, которые помогут ей пережить будущее, кажущееся таким безрадостным?

— Какие мысли тебя так занимают?

Джина улыбнулась, выдержав его взгляд.

— Ты назвал меня «картхула мои», и я размышляла, что бы это могло значить.

— Милая. — Пояснил Микос, перебирая ее пальчики. — Моя Джина. Моя милая.

Девушка никогда не испытывала ничего подобного. Ее сердце словно перевернулось в груди, наполняясь неизведанными эмоциями.

— Знаешь, я вдруг потеряла аппетит.

— Ты уже ела что-нибудь?

— Нет. Только прошлой ночью.

— Тогда поешь. Немного устриц не считается. — Микос отломил кусочек хлеба и обмакнул его в цацики. — Вот, начни с этого.

Он заботится обо мне, вдруг осознала Джина. О ней так давно никто не заботился! Девушка нервно сглотнула.

— Ну как? — Микос с интересом наблюдал за Джиной.

— Вкусно, — ответила девушка. — Даже очень. Хлеб потрясающий.

— Мы, греки, любим свой хлеб. А теперь попробуй кальмаров.

— А ты? Или будешь просто сидеть и смотреть, как я ем?

— И то, и другое. — Его глаза горели весельем. — Мы растянем удовольствие.

Так и получилось. За закусками последовал греческий салат, немного отличающийся от того, что Джина ела раньше, бутылка дорогого вина и паста с аппетитной приправой.

Микос настоял, чтобы Джина попробовала на десерт абрикосовый торт с фисташками. Сам он от десерта отказался, но все же взял у Джины тарелку и накормил ее тортом, умыкнув пару кусочков для себя. В этом было что-то неуловимо чувственное.

Наконец они заказали кофе с коньяком. Оба знали, что, хоть ужин и подошел к концу, ночь только начинается.

— Пойдешь со мной? — спросил Микос, когда они гуляли по парку.

Джина знала, о чем он говорит.

— Да. — Девушка опустила ресницы и взяла его за руку.

Микос жил на последнем этаже старинного здания. Сразу из холла начиналась просторная гостиная, откуда стеклянные двери вели в оранжерею на крыше с небольшим бассейном. Оттуда можно было спуститься на балкон, где стояли два стула под навесом от солнца.

Интерьер квартиры был необычайно гармоничен. В гостиной по обеим сторонам небольшого кофейного столика стояли два кожаных кресла зеленого цвета. Почти всю стену напротив занимала плазменная телевизионная панель и новомодная стереосистема. Напротив возвышались стеллажи с книгами.

Через арку направо располагался стеклянный обеденный стол в окружении восьми стульев со спинками. У стены комод, где можно было увидеть прекрасный хрусталь.

И все же, несмотря на некую нереальность квартиры (создавалось впечатление, что оказываешься где-то между небом и землей), были здесь и признаки проживания. На полу рядом с парой черных кожаных туфель лежала газета, на спинке кресла был оставлен свитер. На столе в беспорядке валялись несколько открытых писем и фотография женщины. На вид фотография была сделана лет тридцать назад. Это мама Микоса? Джина взяла снимок, чтобы рассмотреть его получше. И вдруг на обороте есть подпись?

Мама бы ни за что не одобрила такого поведения. Джина отложила фотографию и вышла в оранжерею. Какой райский уголок посреди городской суеты! Если бы Джина жила в этом доме, она бы все свободное время нежилась здесь.

Девушка не замечала, что Микос вошел следом за ней, пока он не обнял ее сзади.

— Вода в бассейне прохладная, но, если хочешь, мы можем искупаться, — промурлыкал он ей на ухо.

— Я не взяла купальник.

— Тебе бы он не понадобился, даже если бы он у тебя был. — Микос отодвинул волосы Джины и поцеловал ее в шею. Его близость так волновала ее, что она ощутила, как по всему телу пробежали мурашки. Микос заметил ее дрожь. — Ты боишься меня, Джина?

— Нет, — прошептала она в ответ. — Я боюсь себя, когда ты рядом.

— Почему же, милая?

— Когда я с тобой, весь мир перестает существовать.

— Знаю. Со мной происходит то же самое. С того самого момента, как мы встретились. Я ждал именно тебя, даже когда не видел еще твоего лица и не знал твоего имени. Но стоило мне заглянуть в твои глаза, и я понял, что передо мной ты, моя единственная.