Стефани Ховард - Наследник замка Глен-Краннах

Камилле пришлось сделать крюк, объезжая лес, и она неслась, словно летучая мышь, удирающая из ада. Неслась — пока чуть не врезалась в стадо черномордых овец.

Бормоча проклятия, она резко нажала на тормоз, и со страшным скрежетом шин машина остановилась.

— Проклятие и еще раз проклятие! — в сердцах повторила Камилла и быстро оглянулась, все ли в порядке с бесценной фотоаппаратурой. Убедившись, что сумка на заднем сиденье не упала, она перевела взгляд на картину, открывавшуюся впереди, и воскликнула: — Для полного идиотизма только этого не хватало!

Море волнистой шерсти запрудило всю дорогу и не имело ни малейшего желания освободить ей путь. Это стало последней каплей. Финальным, сокрушительным ударом рока, преследовавшего ее весь день.

Меньше трех часов назад Камилла вылетела из Лондона в Инвернесс, предполагая, что ее ждет обычная фотосъемка, о которой она заранее договорилась. Однако теперь не оставалось сомнений, что поездка в горы Шотландии будет отнюдь не легкой. Впрочем, она с самого начала подозревала это. Всего три часа, а ей уже досталось больше, чем можно было вообразить. Удастся ли продержаться здесь целую неделю?

С силой, вобравшей все огорчения дня, она стукнула кулаком по клаксону.

Глупый и потенциально опасный поступок. Камилла поняла свою ошибку даже раньше, чем оборвался гудок, нарушивший мирную сельскую тишину и вызвавший хорошо заметную волну тревоги в стаде. Овцы занервничали и, толкаясь, кинулись в разные стороны. Она совсем не ожидала такой реакции. — Какого черта! Вы соображаете, что делаете? — почти тотчас обрушился на нее разъяренный мужской голос. Камилла виновато огляделась и увидела богатырского сложения мужчину в толстом шерстяном свитере и джинсах в обтяжку. С нетерпеливым видом он шагал среди деревьев по ту сторону дороги, направляясь к ней.

Подходя, он дернул головой и отбросил густые темные волосы, закрывавшие лоб. Поразительное лицо. Красивое, пропорциональное, словно вырезанное из камня. По его резким линиям нетрудно было догадаться, в каком настроении пребывает обладатель этого лица. Даже на таком относительно безопасном расстоянии Камилле показалось, что при его приближении дрожит земля.

Еще несколько энергичных шагов, и вот он уже возник совсем рядом и прыгнул на дорогу.

— Черт возьми, вы понимаете, где находитесь? — спросил он. — Эта дорога не гоночный трек! Или вы свихнулись? Так сигналить!

Вежливое извинение, уже готовое было сорваться с ее губ, стремительно растаяло, словно снежинки в горном ручье. С какой стати он чертыхается, этот грубиян с манерами дикаря? Кто он такой, что смеет подобным тоном разговаривать с ней?

Камилла нарочито медленно принялась опускать боковое стекло и почувствовала, как натянулись все мышцы спины. Затем с вызовом отбросила назад струящиеся белокурые волосы, надменно сощурилась и высунулась в окно.

— Не вы случайно несете ответственность за этих животных? — жестяным голосом спросила Камилла, полностью игнорируя его хамские вопросы.

— А если я?

В его не менее жестяном тоне ясно слышался вызов. Пальцы воинственно сжались в карманах узких джинсов, широкие плечи под толстым свитером напряглись. Одним шагом дикарь преодолел расстояние, разделявшее их, и теперь буквально навис над машиной.

И когда Камилла озабоченно взглянула на разгневанное, дочерна загорелое лицо с пронизывающими серо-стальными глазами, прямым носом и страстным, своевольным ртом, то до нее вдруг дошло, какую огромную силу излучает этот человек. Казалось, вокруг него даже воздух дрожит.

Но она не из тех, кого может запугать какой-то деревенский выскочка! Пусть не надеется подавить ее! С трудом, но Камилла выдержала его взгляд (взгляд охотника, она это сразу поняла) и сама пошла в атаку.

— В таком случае вам надо бы получше выполнять свои обязанности и следить за стадом! Овцы загородили мне дорогу!

— Загородили вам дорогу? Ай-яй-яй, это невозможно пережить. — С саркастическим удивлением он вскинул одну бровь, и язвительная улыбка тронула его вырезанные из гранита губы. Но в глазах не было и тени юмора. Видимо уловив ее акцент уроженки юга Британии, он резко продолжил: — Вы не забыли, это не Найтсбридж? У нас здесь свои порядки.

И правда, с горькой иронией подумала Камилла. Достаточно вспомнить опоздание самолета, на котором она прилетела, неразбериху в пункте проката машин и полную невозможность установить, как добраться до конечной цели ее путешествия — отдаленного и почти недосягаемого замка в Глен-Краннахе. Ей не удалось выяснить направление даже приблизительно. Совершенно очевидно, что цивилизованные правила лондонского Найтсбриджа здесь не действуют. Здесь простираются владения хаоса!

Но осторожности ради она мудро утаила свое заключение от этого дикаря с волосами цвета воронова крыла, который между тем продолжал просвещать ее:

— Боюсь, в этой части мира считают, что четвероногая разновидность животных имеет такое же право пользоваться шоссе, как и их двуногие родичи со своими машинами.

— Какой трогательный поборник равенства! — Синие, точно китайский фарфор, глаза Камиллы нетерпеливо и сердито сверкнули из-под длинных ресниц. Несвойственная ей гримаса раздражения исказила обычно добродушное лицо. — Тогда, вероятно, вы не откажетесь объяснить, как их двуногому родичу следует поступить, когда целый гурт меньших братьев ни с того ни с сего загородил дорогу?

Опять мимолетная усмешка скользнула по крупным чувственным губам, и незнакомец не без злорадного удовольствия поправил Камиллу:

— Не гурт, а отара. — Она нахмурилась, не сразу поняв, о чем речь, и он снисходительно объяснил: — Догадываюсь, что у вас на Найтсбридже нет овец, по крайней мере той разновидности, о которой мы сейчас говорим. Но стадо таких животных называют отара, а не гурт. Правильный термин — отара.

Обычно безмятежные синие глаза стали колючими, словно на фарфоре появились зазубринки. Не для того же она пролетела шестьсот миль и проехала еще пятьдесят или даже больше, чтобы выслушивать уроки фермерского этикета. И тем более не для того, чтобы стать мишенью невыносимого юмора деревенского выскочки.

— Мне наплевать на правильный термин! — язвительно сообщила она. — Мне от вас нужно только одно: уберите с моей дороги этих безмозглых тварей!

— О, и это все, что вам нужно?

— Это все, что мне нужно и чего я требую!

— Бог мой… — Темные брови неодобрительно сдвинулись. — Вроде бы я замечаю, как растет раздражение? — Желваки вздулись, он наклонился к машине и объявил: — Не советую так вести себя со мной. Видите ли, в любой момент я могу потерять терпение, вытащить вас из машины и преподать урок приличного поведения.