Эдриан Маршалл - Рыжее солнце любви

Дрю подумал даже позвонить Шейле, но потом решил перенести этот нелегкий разговор на утро. Ему ведь и так придется объясняться с бабушкой, которая, по его же собственным словам, заболела. Это надо же было придумать такое! Вру, как школьник, плюнул Дрю и представил округлившиеся глаза бабушки, которой как снег на голову свалился полутрезвый внучек. Если бы еще вспомнить, когда они в последний раз виделись… Шредер сочувственно покосился на хозяина.

— Какой же я засранец, Шредер, — вздохнул Дрю. — И нечего меня жалеть. Я этого не заслужил. Пойдем-ка лучше попробуем поймать такси.

Собака послушно пошла за шатающимся из стороны в сторону хозяином. Когда Дрю вышел на абсолютно пустую дорогу, пес громко гавкнул. Дрю, дошедший до середины дороги, обернулся.

— Шредер, пожалей меня, пойдем, не упрямься. Если будешь хорошо себя вести, бабушка тебя накормит…

Шредер действительно перестал упрямиться, но повел себя более чем странно. В два прыжка он очутился рядом с хозяином и, вцепившись зубами в новые брюки Дрю, потянул его назад, к тротуару.

— Какого черта?! — крикнул Дрю, потянувшись за собакой, и вдруг услышал визг тормозов совсем близко от того места, на котором только что стоял.

Как я мог ее не заметить? — подумал Дрю, разглядывая полицейскую машину, словно инопланетный корабль. Хотя и в Ноувервилл я тоже незаметно приехал.

Шредер наконец отцепился от его брюк, а из машины вышло какое-то маленькое существо, здорово похожее на инопланетянина, переодетого полицейским. Нет, скорее на переодетого Лепрекона. Оно было маленьким, низеньким и довольно визгливым, потому что Дрю ни слова не мог понять из его возмущенной речи.

Из-под полицейской фуражки, нелепо сидевшей на существе и полностью закрывавшей его лицо, топорщились смешные рыжие уши — только когда Лепрекон подошел ближе, Дрю понял, что это вовсе не уши, а волосы.

— Добрый день, сэр, — хмыкнул Дрю, обратившись к Лепрекону.

— Вы еще и издеваетесь?! — пропищал рыжий Лепрекон тоненьким голоском. — Вас что, правилам дорожного движения в школе не учили? Или вы уроки прогуливали? Фу… — поморщился Лепрекон, принюхавшись. — Да от вас разит, как от бочонка. Вы еще и пьяны, сэр!

— Был. Уже почти все выветрилось, — честно признался Дрю.

— Собаку бы хоть пожалели, — продолжил укорять его Лепрекон. — Бедняга чуть не погибла, спасая вас от участи быть раздавленным. Даже псина понимает, что нельзя переходить дорогу в неположенном месте.

— Интересно, какое же тогда положенное? — хмыкнул Дрю, пытаясь разглядеть лицо Лепрекона, скрытое козырьком фуражки.

— Переход совсем рядом. — Лепрекон указал на переход, которого Дрю не заметил по той причине, что просто не знал о его существовании, и склонился, чтобы погладить собаку. — Какая милая…

— Это он.

— Значит, милый. И несчастный. Это надо же, так не повезло с хозяином.

— Послушайте, — оскорбился Дрю, которого задели не только слова Лепрекона, но и то, что Шредер весьма благосклонно отнесся к поглаживаниям этого странного человечка с рыжими ушами, — я же не упрекаю вас в том, что вы только что чуть меня не раздавили.

— Еще бы вы упрекали! — раздраженно пискнул Лепрекон. — Сами неслись под колеса, как какой-нибудь самоубийца.

— Прекратите меня оскорблять! — окончательно разозлился Дрю. — Я же не знал, что в полиции работают лепреконы…

Странный человечек с рыжими ушами поднялся и из-под козырька сверкнул на Дрю злыми им юными глазками. В этот момент дверь полицейской машины снова открылась, но на этот раз из нее вылезла полная противоположность Лепрекону — на фоне своего напарника высокий и крепкий негр показался Дрю настоящим гигантом.

— Фокси, ты что, читаешь ему лекцию о том, как нужно переходить дорогу? Или у тебя какие-то проблемы с этим парнем? — полюбопытствовал негр.

— Все в порядке, Билли, — успокоил напарника Лепрекон, и Дрю был ему весьма за это признателен. Вряд ли кому-то хотелось выглядеть плохим парнем в глазах такого офицера дорожной полиции, как Билли. И Дрю не был исключением.

— Так что вы все-таки делаете в столь ранний час посреди дороги? — напоследок поинтересовался Лепрекон.

— Пытаюсь поймать такси, — ответил Дрю.

— Триста шестьдесят три, — пропищал Лепрекон.

— Что?

— Триста шестьдесят три, — повторил Лепрекон. — Служба вызова такси по Ноувервиллу. Удачи на дорогах. И… берегите собаку.

— И чем же ты так понравился этому Лепрекону? — полюбопытствовал Дрю, глядя вслед полицейской машине, завернувшей в сторону парка. — Понял, у тебя тоже рыжие уши. А еще говорят, что нечисть боится собак.

Под утро Дрю приснился странный сон. Рыжий Лепрекон, который почему-то был одет в форму пожарного, дергал его за рукав и требовал пройти с ним к какому-то дереву. Дрю пытался выяснить, о каком дереве идет речь, к чему такая спешка и зачем вообще идти к этому дереву, но Лепрекон, не говоря ни слова, все тащил и тащил его к дереву, которое оказалось огромным дубом со здоровым дуплом, разверзшимся у самого основания. А когда они подошли к дубу, Лепрекон сбросил форму и оказался…

— Убирайся прочь! — во всю глотку завопил Дрю и открыл глаза.

Бабушка, отпрыгнувшая на другой конец комнаты от махавшего руками внука, испуганно посмотрела на Дрю.

— Хани, тебе снился страшный сон? Это все из-за выпивки. Тебе нельзя пить, хани. У тебя скверная наследственность.

Бабушка Конни, с облегчением вздохнул Дрю. Он успел не только вырасти, но и постареть, а она все еще называет его хани, совсем как маленького. Ну какой же он медовый? Он давно уже поседел, пропах виски и табаком. Медовый? Смех, да и только!

Правда, и сам Дрю иногда обращался к бабушке по-детски — грэнни, однако это, по его мнению, вовсе не позволяло Констанции Донелли относиться к нему как маленькому сопливому мальчишке.

— Привет, грэнни, — пробормотал Дрю, потирая заспанные глаза. — Ты уж прости, что я тебе вот так на голову свалился.

— Если бы ты свалился мне на голову, я была бы уже на том свете, — захихикала Констанция Донелли, которую от большинства других бабушек отличало неплохое чувство юмора. — Я рада, что ты приехал, Дрю. Какие уж тут церемонии между родными.

Дрю знал, что от объяснений ему все равно не отделаться, и не сомневался, что во время завтрака Конни устроит ему допрос с пристрастием. Врать не хотелось — Дрю и так было стыдно перед проводником в поезде. А с другой стороны, не говорить же ей правду: любимый внучек приехал только потому, что нализался после вчерашней презентации и, позвонив Кшесински, решил, что до чертиков соскучился по Ноувервиллу.

Дрю решил выбрать нечто пограничное между правдой и ложью, после чего выбрался из постели и позвонил Шейле. На вполне резонный вопрос домработницы, зачем ему понадобилось тащить с собой ни в чем не повинного пса, Дрю ответил, что собака сама захотела с ним поехать.