Мирна Маккензи - Девушка-мечта

— Конечно, нет, — ответила Бет. Она была абсолютно серьезна.

Карсен чертыхнулся.

— Пойдем отсюда. Прогуляемся... Потом поедем домой.

Бет открыла рот. Карсен был уверен, что она начнет возражать.

— Ничего страшного, если мы закончим сегодня пораньше. Тебе нужен отдых, мне тоже. Не волнуйся, я не выйду за рамки дозволенного... Не буду лезть с поцелуями и вообще не прикоснусь к тебе. Я не обижу тебя, Бет, обещаю.

— Я знаю.

Было видно, что она все равно нервничает, словно не верит ему. Кто-то сильно обидел ее. Если это случится снова, Карсен будет неподалеку и даст отпор обидчику. Но сначала им необходимо установить правила дальнейшего общения. Им давно надо было поговорить.

Небольшая хижина, к которой Карсен привел Бет, словно парила высоко над берегом на границе его земельного участка. Бет, конечно, видела ее раньше, но никогда не была внутри. Сейчас, проскользнув следом за Карсеном в открытую дверь, Бет поняла, что здесь очень уютно. Деревянная отделка стен и деревянный пол, камин, рядом с которым стояли диван и мягкие стулья. У стены — небольшой обеденный стол на двоих.

— Отличное место, чтобы посидеть и посмотреть на озеро, — заметила Бет.

— Мальчишкой я прятался здесь. Раньше тут стоял стол со скатертью, свисавшей до самого пола. Я уверен, что все знали, где я прячусь, но мне тогда казалось, что никто не может найти меня.

Бет подняла на него глаза. Интересно, сколько раз Карсен прятался здесь от всего мира, когда был ребенком?

— Не надо на меня так смотреть. Ты так смотришь, когда собираешься кого-то спасать. Но я не позволю тебе заниматься этим сегодня. Тебе нужно отдохнуть. Выглядишь... замечательно, но усталость налицо. Садись, — продолжал Карсен. Он указал ей на диван и, как только она присела, опустился рядом, но не на диван, а на стул. Очевидно, он действительно решил избегать физического контакта.

Я должна быть благодарна , подумала Бет.

— Ты по-прежнему часто приходишь сюда? — Она старалась отвлечься от неподобающих мыслей.

— Здесь нейтральная территория, никакой империи Бэников. — Легкий бриз подул с озера в открытую дверь и взъерошил темные волосы Карсена. — Да, я — Бэник, от этого никуда не денешься. Я привез тебя сюда не случайно. Я не хочу причинять тебе боль.

В его голосе звучала печаль и категоричность. Бет вспомнила тот день, когда Карсен объяснял ей, почему не может жениться на ней. Она глубоко вздохнула.

— Я не пострадаю.

— Люди, которые ведут дела с моей семьей, часто страдают. — Карсен улыбнулся, и Бет почувствовала, что все преграды, которые она выстроила вокруг своего сердца, вот-вот рухнут. — Но в случае с тобой с самого начала было понятно, что ты — другая.

— Напористее, — подсказала Бет.

Улыбка Карсена стала еще шире.

— Есть немного, но я хотел сказать «увлеченнее, настойчивее, внимательнее». Мне нравятся эти качества. — Он посмотрел прямо в глаза Бет, и у нее перехватило дыхание. — Ты готова заботиться обо всех на свете, но существуют границы, Бет.

Бет глубоко вздохнула. Об этом ей часто говорил Харрисон. Но тогда все было по-другому. Она увлеклась Харрисоном, а он лгал ей. Карсен никогда не обещал ничего, кроме работы. Он никогда не притворялся, что возникшая между ними симпатия будет иметь продолжение.

— Я помню о границах, — ответила Бет. — И стараюсь их не переходить.

— Я не тебя имел в виду, Бет. Я сам нарушаю все границы, и нужно положить этому конец любым способом.

Господи, нет. У Бет упало сердце. Неужели он решил ее уволить и отправить домой?

Послышался звук плывущей по озеру лодки, и Бет воспользовалась этим, чтобы отвести взгляд от Карсена.

— Бет. — Его голос прозвучал низко и вкрадчиво. Бет, сама того не желая, посмотрела на него. — Пойдем со мной дальше, в дом. Я хочу показать тебе кое-что, чтобы ты поняла. — Он взял ее за руку и несколько секунд просто смотрел на их переплетенные пальцы. Бет почувствовала тепло его ладони.

Она последовала за ним через лужайку к двухэтажному дому. Солнечный свет заливал холл и бликами играл на блестящем деревянном полу.

— Сюда, — показал Карсен, когда они подошли к лестнице и стали подниматься наверх.

— Ты здесь вырос? — прошептала Бет. Она озиралась по сторонам, словно боялась, что с минуты на минуту появятся духи предков Бэников и обвинят ее во вторжении на чужую территорию.

— Нет, но мы много времени проводили в этом доме. — Карсен толкнул дверь, за которой оказалась длинная комната. Все стены были увешаны фотографиями и рисунками. — Храм Бэников, — усмехнулся он.

Бет сделала шаг вперед. Ее внимание привлек портрет человека, который был очень похож на Карсена.

— Мой дед, — пояснил Карсен. — А вот мой отец, — указал он на портрет мужчины, немного полнее Карсена, но такого же роста, с таким же подбородком и носом. — И мой прадедушка. — Портрет висел над камином. — Он получил звание рыцаря за строительство приютов. Я думаю, что именно этот отрезок истории превратил для моих родителей простой бизнес в дело всей жизни.

— Твои родители много рассказывали о нем, пока ты рос?

Карсен отрывисто рассмеялся.

— Вместо сказок на ночь. Бет, я говорю тебе об этом не в поисках сочувствия. Я хочу, чтобы ты поняла, какая у меня семья.

— Я не строю иллюзий в отношении тебя, — солгала Бет.

Карсен нахмурился.

— Я не обвиняю тебя в этом. Просто... Ты стараешься помочь мне. Не надо. По крайней мере, твоя помощь не должна выходить за рамки работы.

Бет вздохнула, стараясь привести мысли в порядок.

— Как-то родители привезли меня сюда и показали моих предков. Они пообещали, что когда-нибудь мой портрет будет висеть рядом с портретом отца, и объяснили, какая это честь — носить фамилию Бэников. Мой долг — любым способом поддерживать семейный престиж.

Бет коснулась его плеча.

— Не надо, — покачал головой Карсен, — не надо ничего говорить. Просто слушай и запоминай. Мне разрешали играть, но только в определенные игры. Мне надо было общаться с детьми своего круга, а когда я подрос — проводить часть летнего времени с отцом на работе, изучать тонкости строительного бизнеса. Любое отступление от правил — повод для наказания. С одной стороны, у меня было все. Но с другой стороны, я ненавидел ограничения, поэтому сопротивлялся любым способом.

Пока он рассказывал о родителях, его голос звучал отстраненно, но в нем появились нотки металла, когда он говорил о своем неповиновении.

— Любой мальчишка взбунтовался бы, — заметила Бет.

— На счастье, у меня был младший брат, поэтому, когда родители окончательно разочаровались во мне, мое место занял Патрик. Он не был ни сильным, ни мятежным. Мне кажется, он был рожден для такой жизни. Ирония заключалась лишь в том, что он никогда не мог насладиться этим в полной мере. Он занял мое место, но всегда знал, что стоит мне захотеть — и он вновь станет лишь вторым. Поэтому он работал не покладая рук, изучил бизнес вдоль и поперек. Он всем жертвовал ради дела, а я тем временем жил в свое удовольствие.