Хелена Фенн - Безрассудное желание

— Вы видели фотографии того дома, смотреть который мы собираемся? — постаралась поддержать беседу Рут.

— Нет, — покачал головой Хэнк, — но мой агент подробно описал его. Судя по всему, дом и окрестности весьма привлекательны.

— Видимо, вы хотите арендовать его?

— Нет, купить. Моя компания собирается открыть филиал неподалеку от того места, куда мы едем, так что теперь шесть месяцев в году я намерен проводить в Штатах.

— Ах вот как! — воскликнула Рут, пораженная такой новостью.

К счастью, дети решили, что пришла их пора завладеть вниманием Хэнка. Они наперебой стали задавать какие-то вопросы, отвлекая тем самым его внимание от матери. Завязался оживленный разговор.

— У вас замечательные ребята, — с грустью в голосе вдруг сказал Хэнк.

— А у вас есть дети? — спросила Рут.

— Когда-то была приемная дочь, — со вздохом ответил тот. — Она погибла вместе с матерью в авиакатастрофе.

Рут невольно содрогнулась. Она знала, что такое смерть близкого человека. Но одно дело остаться без мужа, и другое — потерять еще и детей. Такого она просто не вынесла бы.

— Мне очень жаль, — прошептала Рут.

— Ничего. Не расстраивайтесь, что спросили об этом, — постарался успокоить ее Хэнк. — Это случилось давно и внутренне я уже смирился с несчастьем.

— А близкие родственники у вас есть?

— Мать. Она настоящий тиран, но я все равно люблю ее, хотя мы живем в разных городах, — со смехом ответил он. — А ваша мать жива? Она такая же красивая, как ее дочь и внучка?

Комплимент не походил на дежурный, и Рут невольно испытала прилив симпатии к Хэнку.

— Нет, она скончалась, когда мне было всего четыре года. Но судя по фотографиям, она была красива.

Хэнк сочувственно дотронулся до ее руки, и Рут снова почувствовала к нему благодарность.

— Жизнь обошлась с вами сурово. Слишком много потерь. А отец?

— Он известный врач. Много работает и постоянно занят. Мы редко видимся.

— По-моему, я слышу в вашем голосе нотки жалобы на одиночество, — полушутливо-полусерьезно заметил Хэнк, снова кладя руку на руль. Казалось, он интуитивно понимал, когда можно прикасаться к Рут, а когда нет; когда слова могут принести облегчение, а когда лучше помолчать.

— Как это я одинока? — возмутилась Рут. — У меня дети, друзья, интересная работа. Я вовсе не…

— Не одиноки? — закончил за нее Хэнк, пытливо взглянув на женщину.

— Ну хорошо, — сдалась она. — Конечно, иногда мне кажется, что я одна на всем белом свете. Но ведь так бывает с каждым, не правда ли?

— У некоторых это длится годами, — грустно заметил Хэнк. — А то и до самой смерти.

— А как сложилась ваша жизнь? — удивляясь собственной смелости, спросила Рут. Правда, она тут же пожалела, что задала столь наивный вопрос. Какой может быть жизнь богатого, интересного, умного мужчины? Такие люди, как Хэнк Кэнон, — баловни судьбы. Одиночество — не их удел.

— Бывают дни, а точнее ночи, когда кажется, что я могу умереть от тоски и одиночества, — услышала она неожиданное признание.

Вряд ли Хэнк кривил душой, в то же время ей трудно было представить, что такое возможно. Да любая пустится во все тяжкие, лишь бы заполучить такого мужчину!

— По выражению вашего лица понимаю, что вы более чем скептически отнеслись к моим словам, — дразняще улыбнулся Хэнк.

Взглянув на него, Рут снова подумала, что он красив, как главный герой какого-нибудь душещипательного фильма.

Внезапно ей захотелось, чтобы Хэнк поцеловал ее. Какая-то неведомая сила, словно магнитом, влечет ее к этому человеку. Эти размышления нарушил оживленный голосок Тони:

— Мамочка! А можно мне искупаться, когда мы приедем?

Раздосадованная так не вовремя заданным вопросом, Рут тем не менее сдержалась и спокойно сказала:

— Дорогой! Ты же знаешь, что в это время года вода в проливе Лонг-Айленд слишком холодная, чтобы в ней купаться.

Хэнк понимающе подмигнул мальчику в зеркало заднего обзора. Достав из ящичка, который водители называют бардачком, маленький блокнот, он сверился с какими-то записями, затем уверенно свернул вправо и поехал вдоль берега.

Минут через пятнадцать они оказались в удивительно красивом месте, достойном кисти художника. Справа высился построенный из белого камня маяк. К нему примыкал длинный дом, оконные стекла которого ярко блестели на солнце. И маяк, и дом, и большой двор с цветущими кустами роз, каменными скамьями и мраморным фонтаном были обнесены кованой изгородью.

— Какая красота! — не удержавшись, воскликнула Рут.

Как истинный джентльмен Хэнк обошел вокруг машины и, открыв дверцу, помог Рут и Памеле выйти. Тони решил проявить самостоятельность.

— Ну, если вы так считаете, мне ничего не остается, как заключить договор на покупку.

Дети, задрав голову, с восхищением смотрели на маяк.

— Спорим, что сверху видна Африка! — восторженно крикнул Тони.

— Не будь дурачком, — покровительственно поправила его сестра. — Оттуда можно увидеть в лучшем случае Нью-Йорк.

Взрослые с улыбкой слушали их болтовню.

Дорогой лимузин бежевого цвета мягко подкатил по мощенной брусчаткой дороге и остановился за машиной Хэнка. Из него вышла высокая, хорошо сложенная светловолосая женщина. На ней был облегающий бледно-розовый костюм, из-под которого виднелась белая блузка. В джинсах и свитере Рут сразу же почувствовала себя этакой серой мышкой, совершеннейшей провинциалкой.

— Мистер Кэнон? — Женщина с улыбкой протянула руку. — Я — Барбара Гарднер, агент по продаже недвижимости, — представилась она и, быстро оглядев Рут и детей, добавила: — А это, полагаю, ваша семья?

Барбара выглядела настолько привлекательной, что у Рут от волнения перехватило дыхание. Правда, когда та подошла ближе, облегченно вздохнула: по возрасту блондинка годилась им с Хэнком в матери.

Хэнк улыбнулся, а Рут почувствовала себя неловко. Как бы хорошо ни отзывался о своем друге Остин, Хэнк явно не из тех, кто способен жениться на женщине с двумя детьми. Зачем ему такая обуза? Он без труда найдет себе какую-нибудь очаровательную наследницу крупного состояния, чтобы провести с ней медовый месяц на собственной яхте где-нибудь в Средиземном море.

— Мы просто друзья, — с достоинством пояснил Тони.

— И очень хорошие друзья, — уточнил Хэнк, похлопывая мальчика по плечу.

Барбара Гарднер достала огромную связку ключей и решительно направилась в сторону дома.

— Маяк, разумеется, очень старое строение, — на ходу рассказывала она. — Все остальное появилось здесь в начале нынешнего века.

Внутри дом оказался таким же загадочным, как и снаружи. Из окон огромной гостиной, выходивших на пролив, открывался потрясающий вид. Высокий потолок держался на огромных дубовых балках. В конце залы находился массивный камин с бронзовой подставкой для дров. Одну стену полностью занимали встроенные книжные шкафы.